Инок - Андрей Ларченко-Солонин

Серёга морщил от напряжения лоб и машинально шагал за своим спутником, думая по-прежнему о чём-то своём.

«Или я схожу с ума, или здесь что-то не так», – чуть слышно бормотал, еле шевеля губами, после чего вновь обратился к неразговорчивому собеседнику.

– Послушай, старик, чего-то я здесь точно не понимаю. Что это за зверюга, который всё время трётся вокруг нас? Он что, выходит, мне жизнь спас, хотя мог бы преспокойно слопать? Что за странные люди! Они прыгают с деревьев и мочат здесь всех подряд. Кто были те люди, что остались лежать там, на поляне, и зачем им понадобилось меня убивать?

– Погоди, погоди, опять затараторил. Тебе не кажется, что это слишком много вопросов для первого раза? Время придёт, сам всё поймёшь, а сейчас для нас главное – домой вернуться засветло.

Фёдор, не останавливаясь, шагал дальше. Наступил полдень. Солнце светило ярко, и снег, переливаясь в его лучах разноцветными блёстками, излучал прекрасное, ни с чем не сравнимое изумрудное сияние. Но Сергея сейчас не радовала вся эта красота зимнего леса. Мысли его, беспорядочно бродившие в разболевшейся голове, были далеко не праздничными. Сейчас он думал об Александрыче.

«Что стало с ним? Повезло ли ему так же, как мне, и смог ли он выбраться? Наверное, стоило вернуться и помочь другу. Но как? Сам-то иду ни жив ни мертв. Тогда уж лучше умереть вместе с ним, или, быть может, вместо него. Так, по крайней мере было бы легче. Но от этого вряд ли станет легче тем людям, которые ждут сейчас моего возвращения там. Что сделано, то сделано. Не стоит терзать себя попусту». Он старался не думать вообще больше ни о чём, но это оказалось не так-то просто.

Пройдя километра четыре вверх по течению, свернули в лес и начали подниматься по косогору.

– Здесь дорога короче, так быстрее доберемся, – толковал идущий впереди. – Привал устраивать не стоит. Времени не остается. Дома отдохнем.

Он словно читал мысли напарника, который давно жил мечтой о хотя бы непродолжительном отдыхе.

«Солнце вон за гору прячется, а зимние сумерки коротки, как известно». А солнце, между тем, действительно потихоньку подкрадывалось к горизонту, так и норовя поскорее ускользнуть прочь с людских глаз.

Ещё через час изнурительной ходьбы вышли на старую лесовозную дорогу, на которой отпечатался совсем ещё свежий след «Урала».

– Охотнички, мать их. Нигде от них покоя нету, – с досадой проговорил старик.

У Серёги же, напротив, при виде этих признаков пребывания человека на душе почему-то, хоть и совсем не намного, но полегчало, и он, собрав оставшиеся силы, всё шагал и шагал следом за своим неутомимым спасителем. По проторенной дороге пошли быстрее. Остаток пути пролетел незаметно.

Изба стояла прямо посреди вырубок. Несколько сараев, довольно прочных с виду, образовывали закрытый двор. Забор же, напротив, старый и хлипкий, служил скорее символическим ограждением для довольно большого, не меньше тридцати соток, огорода. В доме было чисто и прибрано, а в небольшой печке вскоре весело заиграло пламя, распространяя вокруг приятное тепло. На плите зашумел чайник. После зимнего холода и мороза людям стало необыкновенно хорошо возле этой теплой печки, рядом с кипящим и фыркающим клубами горячего пара чайником. Серёга вдруг вспомнил, что больше суток уже не спал, и глаза сами собой начали слипаться.

«Пожалуй, прилягу на минутку, пока старик ходит за дровами». Но, едва коснувшись лицом подушки, он сразу же уснул.

Проснулся лишь наутро следующего дня от громкого голоса дяди Федора.

– Ну, что, соня, вставай уже давай, завтракать пора.

Он встал, заправил за собой постель и пошёл умываться. Со двора вдруг послышались странные звуки. Казалось, что кто-то колол там дрова. Сев за стол, без лишних церемоний принялся за приготовленный для него завтрак и, с интересом поглядывая на своего спасителя, вдруг спросил: – Скажи, старик, если не секрет, конечно, ты с кем живешь здесь?

– Да кто ж здесь со мной жить-то станет. Ясное дело – один живу.

– А кто во дворе дрова колет?

– А ты сходи сам да посмотри, коль любопытный такой.

«Ладно, сейчас вот чай только допью и схожу, гляну». Стук во дворе не прекращался. Поднявшись со стула, гость не торопясь вышел в сени, спустился по ступенькам, а, открыв дверь во двор, чуть было не упал от удивления. Прямо перед ним колол дрова не кто иной, как Александрыч. На глаза навернулись слезы.

– Что рот-то разинул, помоги лучше.

Друзья обнялись и пошли в дом.

Александрыч говорил еще что-то, но Серёга его не слышал. Лишь спустя минуту он, наконец, пришел в себя.

– Послушай, дорогой ты мой, ты чего молчишь-то, рассказывай давай, что случилось, как попал сюда?

– А чего рассказывать? Все и так ясно как день. Сидел на сосне, пока те люди мимо не прошли. Очень удобно там устроился, знаешь. Правда, чуть не замерз совсем. Потом слез и пошел по следу за ними. Дошел до поляны и наткнулся на окоченевшие тела с дырками во лбу. Дальше спустился к речке, там обнаружил брошенное костровище и ваши следы. Уж твои – то лапти я хорошо выучил, будь спокоен. А еще рядом волк крутился. Если б дядя Федор вовремя не подоспел, то серый бы точно тебя сожрал. Потом шел по следам. Пришел, а ты уже дрыхнешь. Ну, я тебя будить не стал. Пусть, думаю, отдохнет.

Александрыч замолчал.

– Послушай, но как ты мог, как ты мог меня не разбудить?!

Сергей был одновременно и удивлен, и возмущен таким поступком своего друга.

– А тот серый, похоже, спас меня от смерти.

Теперь настала очередь удивляться его собеседнику.

– Как это спас? Почему? Типа тезка, что ли твой?

– А вот зачем и почему – это ты у него спроси, если сможешь, конечно.

Дядя Федор сидел в стороне и думал о чем-то своем. Его мысли витали далеко отсюда.

– Федор, скажи на милость, как нам отсюда выбраться?

– Выбраться не проблема. Старик замолчал, но немного погодя заговорил вновь.

– До деревни на лошади довезу, а оттуда в город почтовая машина ходит. У добрых людей переночуете, небось, не обидят.

Сергей нетерпеливо ерзал на огромном деревянном табурете.

– Александрыч, а когда двинемся-то?

– Я завтра с утра, а ты не знаю.

– Так и я с тобой тоже. Ты куда, домой поедешь?

– Ты что как маленький. Разве можно нам сейчас домой? Если они нас здесь не пришили, то в городе-то уж наверняка достанут. Я пока еще не решил, куда пойду. Может, в деревне поживу, в отчем доме. Мать как померла, так окна заколотил, и больше не был там ни разу. Кое-что, правда, подремонтировать придется, но это ничего. А если вдруг нет уже дома, то в Сибирь, наверное, поеду, к брату.

Сергей призадумался. Да, пожалуй, и было над чем.

– К жене ехать нельзя. Еще не известно, как она меня примет. Сестру подвергать опасности, пожалуй, не стоит. А больше и идти, в общем-то, некуда. Ты знаешь, Александрыч, я пока, наверное, с тобой не поеду. Нужно подумать, что делать и как жить дальше, а то как бы снова жалеть потом не пришлось. Мне и так, знаешь, в последнее время слишком о многом жалеть приходится.

– Это ты правильно решил.

Сергей пододвинулся вплотную к камину и, задумавшись, не отрываясь, смотрел на прыгающие в печке языки пламени. Ему почему-то вдруг стало ясно, даже более того, появилась какая-то странная уверенность в том, что именно в этот момент его жизнь совершает тот крутой вираж, который принято называть переломным моментом. И дальнейший ее ход сейчас предугадать попросту невозможно, как невозможно предугадать движение вот этих самых языков пламени в камине, лишенное какого-либо смысла, не подчиняющееся никаким законам природы, кроме одного – единственного, но самого главного и справедливого его величества случая, исходящего, наверное, от самого создателя.

Тяжёлые мысли подкрадывались незаметно: «В городе осталась жена. Но, с другой стороны, именно она и подыскала мне эту самую работу, а значит, наверняка имела отношение к тому, что здесь произошло. Но как она могла? Ведь знала, на что иду, и, улыбаясь, прощалась, стоя у порога. А ребенка моего, наверное, уже и в живых-то нет». Сергей до боли стиснул зубы.

«Пусть только попробуют. За все ответят, причём сполна. Наверное, меня там уже давно не ждут, но рано или поздно, я все-таки вернусь. И вот тогда по счетам придется платить». Но умирать пока не хотелось. «Не для этого, в конце-то концов, мы столько времени боролись со смертью в тайге. Но что делать? Домой нельзя. Тогда куда?»

Казалось, счастливый, на первый взгляд, исход в мгновение ока превратился в неразрешимый тупик. И если бы Серёга в тот момент посмотрел на себя со стороны, то без труда смог бы понять, почему дядя Федор вдруг подошел к нему и, похлопав по плечу, попытался вернуть к реальности. Сергей вздрогнул от неожиданности.

– Ты парень, вот что. Не бери так все близко к сердцу. Мы тут с Александрычем потолковали кое о чем. Завтра я его в деревню отвезу, а потом и с тобой определимся. И запомни раз и навсегда. Из каждого положения всегда есть три выхода. И самое главное заключается именно в том, чтобы сделать правильный выбор.