Легенда о вольном купце (СИ) - Кучевский Антон Ярославович

— Не искупит. — Я с трудом узнал собственный голос. — Пока не узнаем, что произошло — до самого конца.

— Никогда не удирай с поля боя, — воинственно ухмыльнулся Анатоль, похлопывая меня по плечу. — Пропустишь раздел добычи.

Глава 13

В которой я пытаюсь мыслить, но мне постоянно мешают

Несмотря на подробную записку, дело не продвинулось ни на йоту. Даже если принять за йоту наименьшую йоту из всех доступных, все равно не продвинулось. Да, теперь мы знали множество милых и прекрасных подробностей — есть некая тайная организация, нет, Тайная Организация, которой весьма невтерпеж прибрать к рукам как можно больше власти. Не ради самой силы они ведь магическую силу копят. Впрочем, я до сих пор очень мало знаю о местных магах, и с каждым днем у меня все меньше и меньше причин интересоваться их делами.

Скажу честно — струсил. Одно дело — прикоснуться к тайне поверхностно, и совсем другое — залезть по уши. В полицию обращаться нельзя, сами за решетку попадем. Если я придумаю какую-то историю, мол, видели, как человек заходил в дом и все такое прочее, мы будем не в курсе дальнейших событий — я не могу себе позволить нанять шпионов. А вот сторона, которая после нахождения тела весьма заинтересуется нашими личностями с почти стопроцентной вероятностью — может.

— Жаль, что в записке нет никаких конкретных адресов, — пожаловался я саррусу. Тот лишь пожал плечами:

— Для любого, который был в курсе его дел, он дал достаточно подсказок.

— Но мы-то не в курсе.

— Может, это скорее хорошо, чем плохо?

— Может быть. И у нас есть только один знакомый специалист по магии, вернее, тот, кто может разъяснить некоторые тонкости обрядов древности, — задумчиво сказал я. — Но, если мы к нему обратимся, он тоже окажется втянутым в это дело.

— Что насчет больницы? — поинтересовался Анатоль. Я пожал плечами:

— Если ты обратил внимание, я нахожусь здесь, с тобой. Когда будем выписывать нашего больного, тогда и узнаем. И вообще, у меня такое ощущение, что, если раньше мы могли выйти сухими из воды, то теперь уже не получится.

— Не только у тебя. Пошли, навестим Локстеда?

— Ему надо травы какой-то нарвать, — вспомнил я.

— Измельчу болиголов и смешаю со спиртом, получится знатная настойка.

Я возмутился:

— Хочешь назавтра сколачивать гроб? Он же не пьет. Вернее, пил бы, если бы его организм не продолжал упорно считать, что алкоголь — это яд.

— Пусть пробует малыми дозами, — ухмыльнулся Анатоль. — К любому яду можно выработать устойчивость. Старый Фиск учил меня, что, разделив смертельный яд на достаточно малые порции и принимая их раз в день, можно добиться изумительного эффекта.

— Тоже мне, Лангедокский Хромой, — проворчал я.

— Кто-кто?

— Да так, один известный аристократ с моей родины.

Дом мы обыскали сверху донизу, как я и планировал. Ничего, за что мог бы уцепиться мозг — женская и мужская одежда, несколько монет, в подвале — какая-то алхимическая фабрика-кухня, колбы, тигли и реторты, но ни рецептов, ничего, что могло бы указать на конкретных людей. Или нелюдей.

Я вернул все замки на свои места, закрыл двери и калитку.

На сердце было неспокойно.

Локстед устроился по-королевски. Весь обложенный белыми подушками, он благосклонно принимал внимание опытных докторов, которые не знали, с какой стороны к нему подступиться. Йрвай, томно закрывая глаза и корча болезненные рожи, изволили кушать виноград. «Вот засранец», с восхищением подумал я.

— Я принес вам лекарство, мастер Хранитель, — продолжая разыгрывать карту, вынутую нами из колоды во время первого прибытия сюда, произнес я с почтением.

— Спасибо, Рихард. Ты — лучший представитель из всех тупоголовых кретинов, которые удостоились чести быть моими слугами, — важно сказал он. Я едва удержался от желания вытащить его отсюда за ухо, но пообещал себе, что вымещу это низменное желание как-нибудь потом. Локстед тем временем выплюнул желтую бурду, которую я старательно намешал из первых попавшихся под руку трав и заорал:

— Что это за дрянь ты мне подсунул?!

— Умоляю, мастер Хранитель. Хотя бы пару глотков.

Йрвай пригубил напиток и гневно отбросил колбу, которая тут же разбилась. Твою мать, Локстед, игра игрой, но это чертовы два медных, только что вылетевшие в трубу!

— Ему уже должно быть лучше, — извиняющимся, почти заискивающим тоном сообщил я. — Можете мне помочь собрать вещи в дорожную сумку?

Один из медбратьев пробормотал: «Да, конечно», и испарился. Общими усилиями, в которых немалая часть была моими собственными, нам удалось выпроводить йрвая из лечебницы, и персонал, по-моему, наконец-то вздохнул с облегчением.

Когда мы скрылись из поля зрения всех, кто мог видеть нас из окон больницы, я отвесил этому прохвосту такую затрещину, что он едва не покатился в придорожную пыль. Анатоль лишь усмехнулся, но Локстед возмутился:

— За что?

— Нечего посуду бить, — сухо сказал я. — Что-то узнал?

— А вот теперь возьму и не расскажу, — обиженно проворчал он. Я нахмурился:

— Друг мой ушастый, у меня есть предел терпения. Но, когда я рискую своей драгоценной тушкой, я становлюсь весьма несдержанным, нервным и злобным.

— С чего это ты рискуешь? — угрюмо спросил он. Я вкратце пересказал ему события, которые успели случиться за время его неполных десяти часов нахождения в знаменитой больнице Ружа Хравалли, и йрвай приуныл еще больше.

— Если хочешь знать мое мнение — нам надо срочно отсюда уезжать, — сказал в итоге он, почесывая затылок. Интересно, на йрваях блохи водятся? Вряд ли, иначе я бы уже тоже чесался, все же особых санитарных условий не было даже в столице, несмотря на водопровод. К примеру, уборка комнат в гостиницах проводилась дважды в месяц, в середине третьей и в конце пятой декады. Я и рад был бы уехать именно по этой причине, но в других городах было еще хуже — не готов я еще совсем уходить в отшельники.

Правда, причин для внезапного отъезда было хоть отбавляй.

— Вряд ли нас так сразу заметят, — с сомнением проговорил я. — Да, мы сами по себе заметная компания, но это исключает любую слежку именно за нашими действиями — то, как ты выглядишь, является надежным гарантом отвлечения внимания. Никто не бросит ни единого взгляда на то, что ты делаешь. Кстати, ты был бы неплохим карманником, если хочешь знать мое мнение на этот счет.

— Нет, это не мое, — хитро сказал Локстед, пытаясь состроить невинную физиономию. Как же, помню я его дефиле на рынке в Коргате. Способность покупать вещи без денег — это, конечно, хорошо, но рано или поздно мы столкнемся с представителями закона. И перед ним мы должны быть чисты. Это я и высказал ему, попеняв на потенциальные эксцессы в будущем.

— В общем, в больнице я узнал не так уж и много — но не так уж и мало, — начал он, прочищая зубы какой-то острой щепкой. — Владелец фляги — Кальвард Эзимо, старший фельдшер, обычное лицо, возраст где-то около сорока. Он очень обрадовался, когда получил назад свое имущество — вернее, когда я великодушно позволил ему его забрать.

— Актерское мастерство на мне не оттачивай, пожалуйста, — отмахнулся я.

— Ну, так вот. Гораздо более любопытным мне показался его вопрос насчет содержимого фляги. Я ответил, что я его выпил, и вот тут на лице нашего любезного доктора отразился и страх, и недоверие, и даже чуточку восхищения. Надо признать, он хорошо владеет собой, потому что я уловил это буквально на мгновение, — закончил йрвай. Я хмыкнул, крепко призадумавшись.

Содержимое фляги мы вылили в первые попавшиеся кусты, я настрогал туда несколько мыльных щепок и хорошенько промыл сосуд, заполнив его впоследствии тем самым вином, которое мы везли на продажу. Благо, отверстие с крепко забитой пробкой у бочек имелось, а для сарруса «крепко забитая пробка» — всего лишь какая-то метафора, недостойная права на существование.