Японская новелла - Сёсан Судзуки

Хотя у разбойников были жестокие сердца, даже они смогли почувствовать, каким примерным сыном был Цай Шунь. Они дали ему два то риса, говяжью ногу, и отпустили. Рис и говяжью ногу Цай Шунь отдал матери, они оба питались этим целый год, и не могли все съесть. Это знак сыновней почтительности.

Десять дней не прошло как приехал на службу в провинцию,Вдруг почувствовал он: заболел его старый отец.Он с печалию в сердце молился созвездью Медведицы,Чтобы вместо отца для него была послана смерть.

Юй Цяньлоу жил во времена династии Южная Ци53. Став губернатором, он отправился в уезд Шаньлин. Однако не прошло еще и десяти дней с его приезда, как его охватило беспокойство, да такое, что он стал думать, не заболел ли его отец.

Тогда он вернулся домой, оставив губернаторство. Как он и предполагал, отец оказался тяжело болен. Юй Цяньлоу спросил доктора, становится ли отцу лучше или хуже, и тот сказал:

— Чтобы это выяснить, нужно полизать кал больного, чтобы проверить, сладкий он или горький.

Юй Цяньлоу попросил:

— Дайте мне лизнуть.

Он лизнул, вкус оказался таким горьким, что он опечалился, понимая, что отцу суждено вскоре умереть. Тогда-то он и стал молиться созвездию Большой Медведицы, прося о том, чтобы умереть вместо отца.

В бедном доме и летом не вешают занавесок,Комаров в доме — тучи, нет сил от себя отогнать.Он ложится раздевшись, давая себя на съеденье,Чтобы ночью спокойный родителям отдых дать.

У Мэну было восемь лет, он был хорошим сыном. Дом был беден, ничего не было в достатке. Хотя наступило лето, но даже занавесок у них не было. У Мэн придумал так: “Я сниму одежду и наброшу ее на родителей, а свое голое тело предоставлю комарам, комары станут жалить меня, и я тем самым помогу родителям”. И вот каждую ночь он оставался голым, предоставляя свое тело комарам для того, чтобы они не летели в сторону родителей. Так он им служил. Такое почтительное отношение маленького ребенка к родителям — удивительная вещь.

Заменить в смерти тонкого толстый рад.Эти юноши старший и младший брат.От повстанцев подарки достались им.Даже в древности мало таких, как Чжан.

Чжан Сяо и Чжан Ли были братьями. Когда повсюду случился голод, они должны были заботиться о матери, которой было уже за восемьдесят. Однажды один из братьев отправился в лес собирать плоды. Вдруг появились какие-то голодные, усталые люди и сказали, что убьют Чжан Ли и съедят. Чжан Ли попросил:

— У меня дома старуха-мать. Сегодня я еще ничего ей не принес. Прошу вас, повремените немного. Я отнесу матери еду и тут же вернусь. А если нарушу свое слово, тогда приходите в наш дом и убейте всю семью.

Его отпустили домой. Он отдал еду матери и, как обещал, вернулся на то место, где его схватили. Его старший брат Чжан Сяо узнал об уговоре, пошел по следам и так сказал разбойникам:

— Взгляните на меня, я упитаннее, чем мой брат. Меня съесть лучше. Убейте меня, пощадите Чжан Ли.

Чжан Ли стал спорить:

— Договорились съесть меня!

Так они спорили, кому из них умереть, и даже эти неправедные люди поняли их братские чувства и не убили ни того, ни другого. Они сказали, что столь сильные братские чувства редкость и в прошлом, и ныне, и в довершение всего еще дали им два коку риса и поклажу соли. Взяв все это, Чжан Сяо и Чжан Ли вернулись домой. После этого случая они стали еще добродетельнее.

Корал фиолетовый в море на днеСокровище, в мире нет равных ему.Весна — мириады деревьев в цвету.Три брата в родительском доме живут.

Эти три человека были братьями. После того, как умерли их родители, они разделили все родительское состояние на три части, и каждый взял себе треть. Перед домом росло дерево, фиолетовая цезальпиния, ветви его были зелены, усыпаны цветами. Братья решили, что и его нужно разделить на три части и взять каждому треть. Всю ночь напролет трое братьев договаривались, как поступить, и уже когда ночь сменилась рассветом, решили наконец, что спилят дерево. Когда они подошли, оказалось, что дерево, которое до вчерашнего дня было в полном цвету, за эту ночь внезапно засохло. Тянь Чжэнь, увидев это, сказал:

— У трав и деревьев тоже есть сердце. Дерево услышало, что мы собираемся спилить его и засохло. Мы же люди и должны думать об этом!

Когда братья поняли это, дерево снова расцвело, как прежде.

В Поднебесной известный вельможа тот,Помня сына почтительность, служит родителям.Чтобы вымыть горшок, из источника воду берет,Как служанка. Таких людей мало на свете!

Шань Гу — поэт эпохи Сун. До сих пор люди почитают его основателем поэтической школы. У него было много слуг на разных работах, была жена, но все же, когда его мать ходила по большой или малой нужде, он сам подавал ей горшок. Если горшок был грязным, Шань Гу сам его мыл и потом давал матери; он служил ей с утра до вечера, никогда не ленился. Как говорится, зная одно дело, можно домыслить десятки тысяч, так что другие его действия можно представить. Сыновняя почтительность этого человека известна в Поднебесной. Шань Гу не похож на многих других людей, это человек с высоким именем.

По небесным законам ведет он себя:Братьев любит, родителям верный сын.В рукаве своем спрятал в гостях мандарин,С благодарностью матери подарил.

Когда Лу Цзи было шесть лет, он пошел в дом к человеку по имени Юань Шу. Юань Шу угостил Лу Цзи мандаринами. Лу Цзи взял три штуки, положил в рукав и собирался уйти. Он поклонился Юань Шу и тут мандарины выпали из рукава. Юань Шу увидел это и сказал:

— Ребенок не должен так поступать.

— Они такие красивые, я думал дома отдать маме. Услышав слова мальчика, Юань Шу подумал: “Это настоящая редкость, чтобы детское сердце хранило такую благодарность, это редкость и в древности, и в наши дни”. Он стал хвалить Лу Цзи. После этого Лу Цзи прославился в Поднебесной своей сыновней почтительностью.

ИДЗУМИ СИКИБУ

Не так давно, во времена государя Итидзё56, в цветущей столице жила прелестная куртизанка по имени Идзуми Сикибу. При дворе тогда состоял один молодой человек — Татибана-но Ясумаса57. Когда ему исполнилось девятнадцать лет, а Идзуми Сикибу — тринадцать, они втайне ото всех дали друг другу любовную клятву. Весной, когда Идзуми Сикибу было уже четырнадцать, у нее родился мальчик. Во время ночного свидания родители решили, что сын родился некстати. И тогда мать оставила мальчика на мосту Годзё. Положила детское приданое, на воротнике узорчатой рубахи-косодэ начертала стихотворение, оставила там же кинжал, а ножны забрала себе. Некий горожанин подобрал ребенка, вырастил, а потом отправил в монастырь на гору Хиэй.

Так уж случилось, что мальчик был весьма расположен к учению, да и обликом выдался — бесподобен. Не было ни одного монаха, который, увидев его, остался бы равнодушным, по всей горе шла слава о нем. Знал он толк и в плотской любви. Его имя превозносили не только на Хиэй — много преуспел он в учении Будды, слава о нем распространилась по всей Поднебесной. Преподобный Домэй — так звали его люди. Домэю исполнилось восемнадцать лет. И вот как-то во дворец позвали Домэя вместе с другими монахами толковать “Сутру лотоса”. Тут подул ветер и бамбуковая занавеска, за которой сидели дамы, приподнялась. Оказалась там и женщина лет тридцати. Она была поглощена речами монахов, но изгиб ее бровей свидетельствовал о сладострастии. Всего лишь миг видел ее Домэй, но и этого было достаточно, чтобы в теле своем он ощутил желание. И на постоялом дворе, и потом — когда он уже вернулся в монастырь, ее образ не оставлял его, что говорило об их связи, доставшейся им из прошлой жизни.

И вот Домэй решил снова отправиться в столицу, чтобы еще хоть раз увидеть ту, что влекла его. Он переоделся продавцом мандаринов, пришел во дворец и разложил товар. Из покоев его возлюбленной вышла служанка и попросила двадцать мандаринов. Домэй стал отсчитывать ей мандарины, каждый сопровождая любовным стихотворением.

Один

Один на ложе я,И не было зари,Когда бы не промоклиПодушка и рукав.

Два

Двойная ширма.Когда жеРядом со мнойУвижу любимую?

Три