Женить чудовище - Елена Трифоненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместо того чтобы удовлетворить мое любопытство, Василий хмурится.
– Как-то это все неприятно, Танчик, – бурчит он. – Я прямо как на допросе. Ты мне еще фонарем в лицо свети и иголки под ногти загоняй.
– Я задала простой вопрос. Что не так?
– Ты в душу лезешь – вот что не так.
– Но так вы меня для этого и наняли, – возражаю я. – С пиарщиком, как и с адвокатом, надо делиться конфиденциальной информацией. Это часть работы.
– А что ты потом с этой информацией делать будешь? Всем подряд пересказывать?
Я закатываю глаза. Нет, это же надо быть таким параноиком! Как к другим врываться в дом – это нормально, а про себя рассказать вкратце – ой, на границы покусились.
– Не волнуйтесь, – хмыкаю я. – Я буду рассказывать девушкам приукрашенную версию вашего разрыва. Такую, что производит положительное впечатление. И поведаю я ее только тем, кто нам с вами будет по-настоящему интересен.
Я делаю участливое лицо, чтобы ему было проще исповедоваться. У него там, наверное, что-то реально стремное, раз страшно рассказывать. Господи, надеюсь, он не бил свою бывшую? Если бил, я точно не буду с ним сотрудничать.
Василий бросает на меня короткий мрачный взгляд.
– Я, знаешь, не привык откровенничать.
– Да ладно вам! – Я чувствую, что закипаю. – Нет в моей анкете ничего такого, простые вопросы.
– Простые говоришь? Ну так сама на них и отвечай.
– В смысле?
– А что? Мне это поможет расслабиться, – Василий заметно веселеет. – Давай сначала ты ответишь на свой вопрос, а потом уж моя очередь.
Я молчу, перевариваю его предложение.
– И как же, Танчик, закончились твои последние отношения? – Он с ехидным видом передразнивает мою интонацию. – Рассказывай, чего скисла-то сразу?
– Мои последние отношения закончились разводом, – сухим тоном сообщаю я.
Он смотрит с интересом.
– После мужа не было, что ли, никого? Ты же вроде десять месяцев назад развелась, и, получается, до сих пор ни с кем? – В его глазах пляшут чертики. – Танчик, разве можно столько голодать?
– Откуда вы знаете, как давно я развелась?
Он напряженно вцепляется в руль, отводит глаза.
– Да ты сама говорила.
– Не врите! Я этого не говорила.
– Говорила! – настаивает он. – Ты просто забыла.
– Вы что, собирали обо мне информацию? – догадываюсь я. – А как? Детектива наняли, в полицию обратились? А может, вы мне еще и жучков в квартире налепили, скрытую камеру поставили?
– Танчик, ты нормальная, вообще? – Он делает обиженную мордочку. – У тебя паспорт на столе в прихожей лежал, ну я и заглянул.
Его версия звучит убедительно, и я мигом теряю боевой задор.
– А из-за чего развелась-то? – вкрадчиво спрашивает Василий.
– Не ваше дело.
– А как же анкета? – напоминает он. – Мы же договорились: баш на баш.
Мне хочется его стукнуть, но нельзя: мы можем угодить в аварию. Немного подумав, я все-таки отвечаю:
– Мы с мужем не сошлись характерами. Он любил всякие тусовки, ходить по гостям, а я человек домашний. Мы устали от противоречий.
– И прямо из-за этого разбежались? – Василий бросает на меня полный недоверия взгляд. – Ну-ну.
– Да, прямо из-за этого! – настаиваю я. – Когда у людей разные ценности, Василий, им не по пути. Не понимаю, что вас удивляет.
– О’кей, значит, и у меня с бывшей тоже были разные ценности, – с усмешкой говорит он. – Давай следующий вопрос.
Нет, с ним просто невозможно разговаривать!
Я запихиваю телефон в сумку и отворачиваюсь к окну. В детстве мне нравилось вот так ехать куда-нибудь по ночному городу, смотреть на огни. Но сейчас почему-то от них никакого удовольствия.
– Эй, ты обиделась, что ли? – чуть погодя, спрашивает Василий.
– Нет.
– Но я же вижу, что обиделась.
– Я просто поняла, что говорить с вами бесполезно. Лучше я и правда сама придумаю все ответы за вас, а вы потом на свидании как-нибудь выкрутитесь.
Он протягивает руку и треплет меня по волосам. Я отодвигаюсь, почти прижимаюсь щекой к окну.
– Танчик, ну не обижайся, – весело просит он. – Ну такой вот я, да, не люблю вспоминать всякую фигню.
– Проехали, – цежу я. – Сказала уже: сама все придумаю.
– Представляю, что ты там сочинишь, ага. Выставишь меня каким-нибудь чудиком.
– Обязательно!
Он выдерживает паузу, а потом вдруг смягчается.
– Ладно, слушай сюда. Так и быть, расскажу тебе о своей личной жизни.
Это поразительно, но у Василия вдруг развязывается язык. Он говорит со мной предельно откровенно и начинает издалека.
Сразу после армии он влюбился в соседку и потащил ее в загс. Та была домашней девочкой, обещала рожать Василию детей и варить борщи. Но сначала она хотела закончить учебу на бухгалтера. Василий не возражал.
Когда жена получила диплом, он заговорил с ней о малыше, но она переменилась в лице. Оказывается, после практики она поняла, что бухгалтерская рутина не радует, а душа ее тянется к профессии дизайнера. Василий без вопросов согласился оплатить жене второе высшее. Он в тот момент был готов выполнить любую ее прихоть.
Сам он в свое время не доучился в университете – бросил, потому что отец заболел. В двадцать три года Василий был вынужден встать во главе отцовской фермы, посвятить себя работе. Зато в двадцать пять он уже мог сорить деньгами.
Когда жена Василия обзавелась вторым дипломом, ей захотелось посмотреть мир. Василий опять пошел ей на встречу – стал раз в месяц покупать для жены всевозможные туры. Ездить вместе с ней он не мог: на ферме, разросшейся до целого агрокомплекса, постоянно требовалось его присутствие.
Он пахал как вол, а жена порхала по островам. Василию часто приходилось возвращаться в пустую квартиру, и ему это не нравилось. Но он терпел. А потом неизвестный скинул ему фотографии, на которых жена Василия сливалась воедино с каким-то мускулистым красавчиком.
Сам Василий в тот момент был отнюдь не мускулист. Даже наоборот.
Жена умоляла ее простить, но он не смог. Развелся. Сменил гардероб. Потом купил абонемент в тренажерку и пообещал себе, что больше никогда не женится.
Спустя пару месяцев, исключительно для здоровья, Василий завел себе содержанку. Та была раза в три красивей жены, а обходилась в десять раз дешевле.
Прошло три года. Василий за это время сменил четыре содержанки и находился в поиске пятой. Он, в принципе, никогда не стремился к разнообразию, но боялся привязаться
