Следствие… Том 1 - Георгий Бурцев

— Сейчас мы их спросим. Вот они. Девушки, вы, наверное, поняли, что речь шла о вас. Вы не будете возражать, если до возвращения Жана у вас в номере полежат в шкафу его вещи?

— Как, девочки? — спросила Светлана.

— Да, пусть будет. Зато сразу поселят вместе, — ответила Анжела.

— Мы согласны, — ответила Люба.

Они оставили вещи в номере и ушли к морю. Купались. Загорали. Пили коктейли на пляже.

Вечером в гостиничном ресторанчике, за ужином, они обсуждали планы на будущее.

— Люба, а ты узнала, где этот учебный центр находится? — спросила Светлана.

— Конечно. Я же вам уже говорила. На Урале. Возвращаемся отсюда. Созваниваемся. Встречаемся в военкомате. Берём направление и едем туда, в Белореченск.

— И что там точно годичные курсы переводчиков и военных корреспондентов?

— Да. Нам будут давать польский, литовский, украинский, немецкий и английский.

— Ого, а чего так много? Мы же за год не осилим.

— Для того чтобы при необходимости пообщаться с туристом или с нарушителем, достаточно сто пятьдесят, максимум двести фраз. За год мы их освоим.

— Ясно. А что там за порядки?

— Как в армии. Подъём. Построение. Пробежка. Завтрак. Занятия. Обед. Наряд.

— О, это классно. Наряды примерять? Пьер Карден или Юдашкин?

— Да, маде ин Чугуев. Анжела, в армии наряд — это дежурство. В основном по очереди. В роте полы драить. Или на кухне, картошку чистить.

— А кто там командует всем этим?

— Офицеры, прапорщики и преподаватели.

— А ты откуда знаешь?

— Ну, здрасте… я же с отцом всю жизнь по гарнизонам. Мы же только последние три года в Москве, а так — по разным Лупопырдовкам. Иногда по году, по два ни одного гражданского лица, кроме учителей в школе. Да и то, всё офицерские жёны.

— Слушай, а там же, наверное, пацаны, солдаты?

— Солдаты только в частях. А в этом учебном центре одни девушки. Девять-десять, а то и все двенадцать рот. Значит, больше тридцати взводов, то есть учебных групп.

— И что, у всех одинаковая программа?

— Нет, ну там же разные направления. У одних кавказское, у других азиатское, я предлагаю западное. Ели хотите, пойдем на восточное. Будем учить китайский, корейский и японский. Или казахский, киргизский, таджикский, туркменский или узбекский. Эй, бёха кель джялям!

— Ого, а это что такое? Переведи, — спросила Светлана.

— Иди сюда, курва! — перевела Люба.

— Ого, ничего себе. Нет уж, давай лучше на западное направление. Правильно, Анжела? Ты как?

— А на немецком там тоже не чище. Дизе хуре зи виль нихьт мит мир шляфен.

— Ого, а это ещё что? — спросила Анжела.

— Юберцетцен аус руссиш? В переводе с немецкого на русский: эта курва не хочет со мной спать. Ха-ха-ха-ха, — перевела Люба.

— Ну, Любка, ты даёшь. Где ты всего этого набралась? — со страхом спросила Светлана.

— Поживёшь по гарнизонам, не такого наберёшься, — успокоила подругу Люба. — Короче, девки, я как вы. Мы же договорились. Будем держаться вместе до замужества.

— Тогда, давайте на западное. Не так оскорбительно звучит, — предложила Анжела.

— Договорились. Только в одной части нам по-любому не дадут служить. Но в одной бригаде — реально.

— Как это в одной части нельзя, а в одной бригаде можно? — спросила Светлана.

— Ну, армейская бригада, это же не бригада маляров или бетонщиков. Это огромная военная толпа. И дислоцируется она примерно на территории одной области или республики, но в разных районах, — ответила, сведущая в военных вопросах Люба.

— Ни фига не понимаю, но пусть будет так, как ты говоришь, — ответила Анжела. — Хотя, стоп. Не может такого быть, чтобы на одном участке границы круглые сутки был один переводчик.

— Молодец, Анжела, тебе армия точно будет на пользу. Логично. Ладно, посмотрим. Всё может быть.

— Хорошо. Всё. Точка. Действуем по намеченному плану. Анжела, твои предки не будут возражать? — спросила Светлана.

— Всё. У меня с ними полное «антанте кардиале».

— Ну, что, идём спать?

— Пошли.

Ночью их разбудил стук в дверь.

— Кто там? — спросила Люба, подойдя к двери.

— Откройте, девушки! — послышался женский голос.

Люба открыла дверь. На пороге стояла администратор с каким-то незнакомцем.

— Девушки, извините, тут вот этот человек спрашивает месье Кутузьё.

— Какой ещё Кутузьё? Мы не знаем никакого Кутузьё. Здесь мы живём.

— Этот человек ищет француза по имени Жан-Поль Кутузьё.

— Можете посмотреть, но здесь нет никакого француза, а мы из России. — Люба включила верхний свет. — А я вспомнила вашего Кутузьё. Это тот француз, который в полдень уехал в косовскую Приштину.

— В Косово? В Приштину? — переспросила женщина.

— Да, туда.

— Тогда извините. Спокойной ночи.

Но едва они уснули, как их разбудил лёгкий удар в оконное стекло.

— Опять стучали что ли? — спросила в темноте Анжела.

Девчонки, кто-то на балконе! — прошептала Светлана. — Может, позовём дежурную?

— Подожди, надо посмотреть, — сказала Люба и подошла к балконному окну. И тотчас сказала. — Там этот француз.

— Надо открыть. Он, наверное, хочет забрать свои вещи. — сказала Анжела.

Люба открыла балконную дверь.

— Входите.

— Нет. Нет. Извините, пожалуйста. Я до утра не войду. Пожалуйста, свет не включайте. Положите, пожалуйста, вот это в мою сумку. — Прошептал Жан-Поль, протянув маленький прозрачный полиэтиленовый пакет с дискетой и двумя флэшкартами.

— Вы знаете, что вас ищут?

— Предполагаю. Но вам не следует беспокоиться. Это могут быть, кто угодно, но только не власти.

— А кто?

— Пособники одной известной одиозной личности.

— И что, они чувствуют себя свободней, чем вы?

— Они местные. А я иностранец. Но так как моя миссия выполнена, то я постараюсь утром исчезнуть из страны. У меня там, в сумке парик. Дайте мне его, пожалуйста.

Люба взяла сумку и подала ему.

— Может, включить свет? Боковой.

— Нет, нет. Не надо. — он достал из сумки пакет, извлёк оттуда парик и надел его. — Вы бы оказали мне неоценимую услугу, если б отвезли все эти вещи в Париж. Я вам всё оплачу. Сейчас же. Там, в Орли, вас встретят мои родители. Отдадите им и всё. Деньги вот. У вас виза есть?

— Да, шенгенская.

— Ну, как здорово.

— Да, но я с подругами.

— Они подождут вас. Вы же ненадолго. Вы сможете вернуться в тот же день. В крайнем случае — на следующий день.

— Я боюсь. А вдруг они заподозрят меня.

— Я буду недалеко от вас.

— В самолёте?

— Да, и в самолёте, и там, в Орли.

— Всё равно, боюсь, — помедлив, ответила Люба. — Может, вам лучше быть рядом? То есть мы будем вместе. И вас не заподозрят. Они-то будут высматривать одинокого мужчину. А тут — пара. К тому же вы будете в парике.

— У вас детективное мышление. Я хотел предложить этот вариант, но боялся, что вы не примете. А тут вы сами предложили его. Хорошо. Значит, именно так и поступим. Но мои вещи придётся нести вам. А ваши понесу я. Ведь вы возьмёте что-нибудь с собой? Вдруг придётся переночевать в Париже.

— Хорошо. Я согласна.

На регистрации Жан-Полю пришлось снять парик. В самолёте он тоже был без него. Но в самом Париже, сразу после прохождения пограничного и таможенного досмотра, он вытащил из кармана пакет с париком.

— Здесь-то зачем? — спросила Люба.

— Родителей удивлю. Интересно, узнают или нет.

— А сколько дней вы не виделись?

— Неделю.

Перед погранично-таможенным терминалом аэропорта «Орли» стояли двое типов и всматривались в лица прибывших этим рейсом. И на выходе из здания аэровокзала тоже стояли трое и переговаривались:

— Странно. Похоже, что его нет. Не мог же он незаметно проскочить. Может, он не сел на этот рейс?

— Бек ошибиться не мог. Он видел, как этот писака на регистрации снял парик. Значит, он где-то здесь. А вот глянь-ка на того пижона с девкой. Похож на него. Вон, видишь, старики их встречают.

— Э! Так это же он. Замаскировался, сразу не узнать. Уже садятся. Нам нельзя от них отставать.

Вся компания сбежала по ступенькам на тротуар и запрыгнула в жёлтый микроавтобус, который тотчас сорвался с места и помчался следом за белым «Пежо».

— Не прижимайся, — сказал старший из группы водителю. — Держись на расстоянии, чтобы они ничего не заподозрили.

— Что будем делать? Стрелять?

— Ни в коем случае. Доедем с ними до дома, а там возьмём его с собой. Отвезём к себе и вытряхнем из него всё, что нужно.

— А что если устроить ему тёплую встречу в туннели, где принцесса Диана со своим Додиком сковырнулась? Хорошее место, проверенное.

— Нет. Там только ночью можно делать это, когда движение не частое. А сейчас мы там создадим и пробку, и свалку, что и сами не выберемся.