Роза с шипами - Наталья Якобсон

-- Тем, кого вы только что назвали, конечно, - ловко вывернулся он и я хлопнул в ладоши, словно аплодируя его находчивости. Глухой звук хлопка немного успокоил лошадь.

-- Ладно, тащи свой хваленый ужин, - милостиво разрешил я. - Мои спутники голодны.

Он как-то странно покосился на моих спутников. Уж не подумал ли, что словом голод я пытался объяснить не их обычный аппетит к еде, а некое опасное пристрастие. Винсент в элегантном черном одеяние и Роза, кутавшаяся в бархатный палантин выглядели поистине неземными созданиями, скорее таинственными и непредсказуемыми гостями, пришедшими невесть из какого мира. Возможно, им требовалось нечто более жертвенное, чем просто зажаренная курица. Может быть, их голод сродни голоду волков, поджидающих в чаще заблудившегося путника. Дурак так и не смог понять, что самую большую опасность представляю я, а не мои тщедушные, прелестные провожатые.

В трактире никого не было кроме самого хозяина и служанки Лоретты. Очевидно, в это время года заведение переживало свой мертвый сезон. Никаких путешественников, никакой прибыли. А если затишье вызвали другие причины, то в этом стоило разобраться. Роза не жаловалась и не капризничала. Наоборот, ей было интересно посидеть за простым дубовым столом, а не на званом обеде.

Я заметил, что пиво в кувшине стоявшем на столе покрылось корочкой плесени, но Лоретта словно извиняясь быстро сделала реверанс и подхватив кувшин скрылась в подсобном помещении. Под потолком не было никаких связок чеснока, пряностей или трав, никакой глиняной или керамической посуды на пыльных полках в углу, зато стены кое-где покрылись паутиной. А стекла в окнах то ли испачкались, то ли запотели и стали выглядеть не лучше мутной слюды, но, возможно, я просто придаю значение таким деталям, которые другим не слишком заметны. В трактире драконья зоркость ни к чему, можно расслабиться и все-таки я ощущал, будто кожу мне колют мелкие иголочки. Мне было здесь неуютно, несмотря на привычный для кухни звон тарелок, звяканье крышки подпрыгивающей на кастрюле с супом, запах жареной крольчатины, теста и парного молока. Что-то было здесь не так, но я ощущал лишь обычный ароматы: укроп, репейный лук, морковь, приправы и никакого следа страха или крови. Разве только, кто порежет палец ножом во время приготовления пищи.

-- Повезло же тебе, - заметил Винсент, вальяжно развалившись на стуле.

Роза скинула с плеч палантин и теперь длинными тонкими пальцами расчесывала пряди волос. Она тоже заметила паутину на стенах и почему-то насторожилась.

Вскоре перед нами на столе оказались закуски. Семга, эль и ржаной хлеб для Винсента, кусок творожного пирога для Розы и сырое мясо для меня.

-- Всего лишь соленая рыба, - Винсент скорчил недовольную гримасу и даже не прикоснулся к вилке. Он рассчитывал хотя бы на жареного цыпленка, но решил, что один день можно объявить постным и стал отщипывать хлеб.

Мои собственные столовые приборы, ложки и вилки звякнули под пальцами. Я с удивлением обнаружил, что они из чистого серебра. Откуда в такой дыре серебро? А куски сырого, неаккуратно нарезанного мяса на тарелке, украшенной филигранью выглядели пугающе и отвратительно. Почему-то я ощутил тошноту.

-- Я бы предпочел похлебку, - сказал я хозяину, и тот предпочел побыстрее убраться на кухню. А я заворожено смотрел на кровь, которая как соус или подливка стекала на столешницу. Так подшучивать надо мной любила Одиль. В пустом желудке заурчало, а мозг озарила вспышка. Воспоминание! Тело маркизы Сабрины в колодце, похожее на точно такой же кусок разделанного мяса. Потом другое, третье убийство. Интересно, что мне подали на этот раз просто зарезанную овцу, барана, индейку или нечто, что нельзя называть. Я схватил за запястье проходившую мимо Лоретту. Одной рукой удерживая ее, второй я инстинктивно нащупал нож.

-- А ты разве не знала, что подавая мне это, сможешь разбудить зверя, - непроизвольно зашипел я, будто кто-то другой вкладывал слова в мои губы.

Роза нервно сжалась на своем месте и боязливо посматривала на меня. Она жалела, что книга слишком далеко, оставлена в карете, иначе можно было бы прижать переплет к груди и чувствовать себя за ним, как за каменной стеной или хотя бы ощутить хрупкую защиту, надеясь, что знакомые голоса, доносящие со страниц, смогут образумить меня.

Винсент тоже сидел, как на иголках, но благоразумно молчал, опасаясь, что его вмешательство ни к чему хорошему не приведет.

Один взмах широкого зазубренного лезвия и я мог бы распороть кожу на запястье Лоретты, перерезать вену и удовлетворить зверя. Я знал, что мои глаза мерцают красноватым блеском, наблюдая за тем, как бьется синяя жилка у нее на шее. Точно так же быстро и взволнованно бился пульс на ее руке. Я с трудом подавил спазм боли в пустом желудке и выпустил руку служанки.

-- Простите, - пробормотал я. Я смотрел на девушку, но извинения были обращены к моим спутникам.

-- Ну и запугал ты нас, - вполголоса пробормотал Винсент, уставившись в свою тарелку. Он подождал пока служанка убежит, и только после этого шепотом предложил:

-- Если тебе совсем плохо, пойди, задери оленя, как ты делал это не раз.

-- Нет, я чувствую себя отлично и совсем не голоден, - чуть бравируя, солгал я. - Просто мне хотелось бы знать, кто пригласил нас на ужин? Не сам ли Люцифер? Хозяин такой бедной забегаловки и его вполне мог принять за коронованную особу.

Раньше я не перед кем не извинялся и не чувствовал себя виноватым, но сейчас мне было стыдно за то, что пришлось разыграть перед Розой такую сцену. Если бы она не знала о том, кто я есть на самом деле или если бы за столом присутствовали другие персоны, то Винсент сам бы извинился перед публикой, сославшись на то, что его друг припадочный и не всегда в состояние себя контролировать.

Виновато потупившись, я опять стал разглядывать содержимое своей тарелки, и не сразу заметил, что прочная серебряная вилка, которую я верчу в руке, согнута пополам. Я отбросил ее в сторону. Ничего удивительного. Не самое страшное перепортить всю кухонную утварь, главное, не дать выход энергии, готовой разнести все это место в щепки.

-- Эдвин, что ты делаешь? - Винсент испуганно следил за тем, как я ногтями отщипнул кусочек сырого мяса и уже готов съесть его. Поразительно, но до того, как Винсент заговорил, я сам не осознавал, что делаю что-то непривычное.

-- Что за дьявольщина! - я вскочил со своего места, опрокинул стул и отправился искать хозяина. Уже через секунду я схватил его за шиворот с твердым намерением вытрясти или выбить из него всю правду. На этот раз я не мог позволить пройдохе юлить и врать. Я-то знал, что король не мог предугадать в каком трактире мы остановимся и о моей реакции на кровь он тоже ничего не слышал, ведь в тот день, когда волк разодрал руку его величества, я был рядом, сидел и разговаривал с ним, вдыхал запах раны и бинтов, но не подавал никаких признаков звериного голода.