Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

– Да будет так! – поддержали её сидящие за столом ведьмы и отсалютовали бокалами.

А я сидела и недоумевала: она это всё всерьёз, или просто так странно шутит? Какой ещё мир женщин? Мы живём в мире людей обоих полов. Как можно поделить его надвое, а потом ненужную половину попросту истребить? Как можно отбирать сыновей у матерей, как можно затевать кровопролитные войны ради истребления мужчин? Но самое поразительное в речи царицы – это её план по камализации северного континента. Ничего бредовее я в жизни не слышала. Что-то мне трудно представить, чтобы светские дамы собирались по ночам в своих салонах и оживляли мертвецов, а их мужья смиренно сидели по домам, лишь бы не привлекать к себе лишнее внимание профессиональных кастраторов.

Алилата судит о Севере по меркам Юга и не понимает главного: Аконийское королевство и Тромделагская империя давно живут по своим законам. Север давно избавился от веры в богов и заменил её верой в технический прогресс. Мне проще представить молящихся на усовершенствованный конвейер рабочих или домохозяйку, поклоняющуюся новой кофеварке, чем новообращенных поклонников что Красной, что Чёрной Матери. Никому на Севере не интересны говорящие черепа, костяные дудочки и призывы истреблять ненужных мужчин. Даже эмансипэ на это не польстятся... Я ведь не польстилась.

Но предложение изучить основы камализма для его дальнейшей проповеди я непременно приму. Ведь только так я смогу задержаться во дворце на недельку-другую. А если Шепси с Шукетой станут моими учителями, тогда я получу свободный доступ в закрытую часть дворца. И там мы с Гро непременно отыщем след Стиана. И его самого.

Увы, но на следующее же утро сестрицы-камалистки пригласили меня вовсе не в свои покои на запретной половине дворца, а в склеп под залом приёмов, где в тусклом свете масляных ламп среди черепов в нишах стен они читали гимны во славу Камали и заставляли учить заклинания для предстоящего ритуала по изготовлению говорящей головы. Они даже вернули мне забытый в тайном храме кинжал с трёхгрудой богиней и напутствовали:

– Скоро ты будешь готова свершить главное таинство красной веры. Ты призовёшь всезнающего демона в тело мёртвого преступника и станешь пожирательницей его дыхания. Этим самым кинжалом ты отсечёшь ему голову и сделаешь из неё настоящего вещуна. Он будет с тобой до конца твоих дней и по первому же зову начнёт предрекать грядущее и открывать тайны прошлого.

– А ещё из костей того мерзавца можно сделаешь пару дудочек. Одну для себя, другую подаришь кому-нибудь из сестёр

– А из откушенного языка сделаешь талисман и повесишь на шею.

Мне тут же вспомнился тот злосчастный день в жатжайском городке, где я невольно угодила на шабаш местных камалисток и там впервые узрела ожившего мертвеца. Мне так живо представился его отвратительный чёрный язык, что выполз изо рта, и та девушка, что впилась в труп жадным поцелуем, лишь бы этот язык откусить… и меня снова замутило.

– Что, плохо тебе? – словно с издёвкой спросила одна из сестриц, пока я, скрючившись, стояла на коленах над плошкой с тлеющими благовониями и расставалась с остатками завтрака. – Что-то не то съела?

– Или выпила? – поддержала её другая.

– Смотри, не усердствуй с яствами, не перебарщивай с вином. Царица не любит слабых до чревоугодия жриц.

Их слова не очень-то походили на предостережение. Когда я вернулась в свою комнату и рухнула на кровать, меня посетила тревожная догадка: а не травят ли меня? Все последние дни я списывала своё недомогание то на кишечную инфекцию, то на последствие нервного потрясения, а сейчас всерьёз задумалась о происках злопыхателей. Вернее, злопыхательниц.

Шепси и Шукета давно меня невзлюбили. Весть, что Алилата назначила меня верховной жрицей в благодарность за поимку старосарпальского сатрапа, их явно не обрадовала. Может, это они что-то подмешивают мне в еду или питьё? Это такая злая шутка или расчёт вывести меня из игры? Может, они и камализму не собираются меня учить, а всё, что им надо, так это дискредитировать меня в глазах царицы Алилаты? Мне, конечно, плевать на возложенную ею на меня миссию по обращению северян в камализм, но умереть во дворце от несварения я точно не хочу…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Стоп! А что если не в Шепси и Шукете дело? Что, если никаких планов по развращению северян у царицы нет, а на самом деле она держит меня подле себя, чтобы я не вернулась во Флесмер и не заявила властям о похищении Стиана? Что, если это она отдала приказ травить меня? В этом предположении больше логики, чем в её желании сделать меня верховной жрицей. Ну, какая из меня камалистка? А вот на роль очередной жертвы для шестирукой Чёрной Матери я бы точно подошла. Хотя бы потому, что люблю Стиана и не намерена отдавать его диктаторше и мужененавистнице. И она это чувствует, точно чувствует…

Весь день я лежала на кровати в обнимку с Гро и обдумывала сложившееся положение. На душе было препаршиво. Даже пёс чувствовал, как мне плохо, и всё норовил уткнуться носом мне в живот.

– Знаю, – говорила ему я, – но что я могу поделать? Я ведь здесь такая же заложница, как и твой хозяин.

Гро с грустью посмотрел на меня и пошёл дожёвывать куриное бёдрышко, которое я так и не смогла доесть в обед.

Удивительно, но что бы ни подъедал за мною и Алилатой Гро, чувствовал он себя более чем хорошо, если не считать тоску по Стиану в глазах. И всё же я пришла к выводу, что столоваться мне лучше не во дворце, а в какой-нибудь городской харчевне. А во время застолий в компании Алилаты я буду есть только то, что берут из общих тарелок и едят другие. И пить, что разливают из одной бутылки всем. Но аппетит лучше поумерить и не испытывать лишний раз судьбу.

Так я и поступила, объяснив свои отлучки в город необходимостью съёмок повседневной столичной жизни. И всё же мои ухищрения не ускользнули от внимания всезнающей царицы:

– Тебе не нравится дворцовая кухня? – в один из дней спросила она меня. – Говорят, ты накупила чуть ли не мешок яблок и груш на рынке и привезла их во дворец. Зачем?

– Подумываю о том, чтобы съездить в другие города Румелата, посмотреть, как живут люди там, – соврала я. – Надо же мне запастить провиантом.

– Одних яблок будет мало, – заметила она.

– Конечно. Поэтому завтра я прикуплю круп и муки в дорогу.

– Да? И откуда у тебя при себе столько руфий?

– Продала одну из побрякушек Сураджа. Он любитель одаривать ими гаремных девушек.

– Лошадей тоже купила?

– Ещё нет, но…

– Вот и не покупай. Возьмёшь моих с царской конюшни. Съездите с Илимином в парочку деревень через неделю и вернётесь обратно. Твоё обучение ведь ещё не закончено?

Сказав это, она глянула на Шепси с Шукетой, и те хором заявили:

– Нет, госпожа, она ведь совсем не хочет учиться.

– Притворяется хворой и постоянно отлынивает.

– Скоро казнят намеченного буяна, а она ещё не выучила заклинания призыва.

Так, кажется, меня пытаются опозорить перед Алилатой. Не знаю, зачем они это делают, но терпеть я этого не стану:

– Вы сами не можете мне ничего толком объяснить. То бухтите, то скороговоркой тараторите, да ещё и в два голоса разные заклинания. Скажите прямо, я вам давно не нравлюсь, вот вы и не хотите выучить меня всем премудростям жрицы. И пёсик мой вам тоже не нравится, всё время гоните его, не пускаете вместе со мной в склеп, чтобы он полежал у меня в ногах, пока я учу гимны.

– Это не собака, а коварный оборотень, – чуть ли не зашипела одна из сестриц.

– Он кусачий.

– И злой.

– Полукровка больше им не управляет, так может, ты сама решила стать оборотницей, чтобы вобрать в себя силу пожирательницы, а потом покусать нас?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну что за вздор, – рассмеялась я, ибо поймала их на противоречии. – Сама госпожа Алилата уже сказала вам, что никакой Гро не оборотень, а вы всё своё твердите. Как так? Может, неумелые из вас жрицы вышли? Золото из мёртвого города вы таскать научились, а как отличить собаку от оборотня до сих пор не знаете. Даже не представляю, чему вы можете меня научить.