Подари мне себя (СИ) - Франц Анастасия

Мой образ жизни не мог пройти бесследно для меня, и вот однажды я банально упала в обморок, а проснувшись, увидела белоснежные стены и капельницу, что вела к моей руке. Возле себя обнаружила Марину, которая сидела возле моей кровати.

В горле стоял сухой ком. Я проморгалась. И, приоткрыв пересохшие губы, еле слышно прошептала:

— Марина.

Белова вздрогнула, распахнула глаза и подорвалась ко мне.

— Соня, наконец ты проснулась! Как же мы все за тебя переживали!

— Все? — голос трещал, меня было еле слышно. — Дай, пожалуйста, попить.

— Да, конечно, — подруга повернулась к тумбочке и, взяв стакан с водой и слегка меня приподняв, поднесла к моим губам. — Вот, пей.

Сделала несколько глотков, дабы смочить горло. Стало намного легче, и я вновь откинулась на постель.

— Что случилось? И кто эти все, кто за меня переживал?

— Ты упала в обморок, — поставив стакан обратно на тумбочку, Белова присела ко мне на кровать. — Прямо на работе. Мне сразу же позвонила Лена и попросила приехать, — с каждым словом подруга всё больше хмурилась. — Что с тобой происходит, Сонь? Я, Мишка, Света с Алексом — все мы за тебя переживаем. И Лена ваша эта Канаева тоже. Она мне всё рассказала.

Я отвернулась от подруги, прикрыв глаза.

— Почему ты не уйдёшь, Сонь? Разве оно того стоит? Ты же белее мела стала. Что тебя мучает? Мы же все видим это.

— Я не могу уйти, Марин. Иначе он пострадает.

— Кто он?

Из моей груди вырвался всхлип и, закрыв лицо ладонями, я заплакала. Тут же почувствовала крепкие объятия и ласку — руки Беловой поглаживали меня по голове.

— Тише, успокойся, Соня. Успокойся и расскажи всё.

Внутри всё сдавило, а дышать вновь стало тяжело. Но собрав все силы и притупив рыдания, я оторвала от своего лица ладони и, набрав в лёгкие побольше воздуха, стала рассказывать всё. Всё, начиная с Нового года.

Подруга внимательно меня слушала, то улыбалась, то хмурилась. Под конец разговора вообще была злая. И я понимала почему.

— Ты с ним разговаривала?

— Нет, — помотала головой. — Я не хочу, чтобы у него были проблемы из-за меня.

— Соня, он мужчина. И, как он говорил, — твой мужчина. И он несмотря на то, что ему рассказала Крылова, приехал за тобой в клинику. Ты дура, раз не рассказала с самого начала всё ему. Он правильно сделал, что вмазал этому Шестинскому. Мы все долго этого ждали. Но ты поступила неправильно — он должен был знать об шантаже зава.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я не хочу, чтобы он пострадал. Его карьера, репутация, Марин. Он звонил в первое время после ссоры, но я не брала трубку. А потом перестал. Забыл меня. Не нужна я ему.

— Дура ты, Сонь, — Белова покачала головой, смотря на меня с укором. — Вы оба дураки. В отношениях нужно доверять друг другу. А без этого ничего не получится.

И через минуту выпалила:

— Тебе нужно позвонить ему и поговорить. Всё рассказать, как есть и было. И уволиться.

Глава 34

Соня

Прикрываю на миг глаза и понимаю, что Маринка абсолютно права. Права в каждом своём слове, что бросала в меня. Но как же тяжело решиться на все это! Особенно когда боишься, что карьера человека, который забрался, проник ко мне под кожу так глубоко, что теперь его не выдворишь, может полететь к черту. От этого внутри всё сжимается и становится тяжело дышать.

Если так случится, то я никогда не прощу себя за это. А простит ли он меня, когда обо всем узнает?

Сомневаюсь.

— Да, — распахиваю глаза, кивая, — да, ты права, Белова. Абсолютно. Но я так боюсь, — поворачиваюсь в сторону подруги, встречаясь с её вопросительным взглядом. — А вдруг я всё сломаю?

Марина качает головой и хмурится.

— Перестань быть маленькой глупой девочкой. Перестань быть ребёнком. Потому что сейчас ты действуешь не как взрослый человек, а как самый настоящий ребёнок. Страус, который прячет голову при проблемах и страхах. Егор мужчина. Позволь ему самому решить, как будет лучше для него, — машет головой. — Но никогда не решай за него, как будет лучше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я киваю, соглашаясь, хоть и внутри себя чувствую, как всё дрожит от страха поступить неправильно. Но ещё больше меня сводит с ума возможность потерять Свободина навсегда.

От этого становится жутко. Меня бросает в дрожь и жар, который растекается по моим венам. Это намного страшнее всех остальных моих страхов.

Как так получилось, что за короткое время он стал для меня настолько важен, нужен, что я готова была оставаться в этой клинике, чтобы только его карьера не поломалась?

Я и сама не могу ответить на этот вопрос точно: может, после наших ночных разговоров, или из-за его сообщений каждое утро "С добрым утром, принцесса"? Или когда он обнимал, и я чувствовала в этих крепких, стальных руках себя защищённой, маленькой девочкой, которую всегда защетят? Или это произошло ещё в ту самую новогоднюю ночь, в лифте, где он меня успокаивал и поцеловал?

Я не знаю точно, когда, но рядом с ним моё сердце начинает быстрее биться, и мелкие волосы на коже рук дыбом становятся, стоит ему только ко мне прикоснуться, посылая по коже миллиард мурашек.

— Ты должна позвонить ему, — тянется рукой к тумбочке Белова, беря мой телефон в руки, и позже протягивает его мне.

Я дрожащими пальцами забираю его из её рук и подношу ближе к себе.

— А если он не возьмёт трубку?

— Пока не позвонишь, не узнаешь, — уже мягче улыбается девушка. — А вообще, — вдруг спохватывается, — лучше поезжай сразу к нему. У тебя же остался его адрес? Чтобы уже сразу поговорить с глазу на глаз. Ты сразу всё увидишь по глазам его.

— Да, должен был остаться в наборе, когда я вызывала такси от него. А если его дома нет?

Такой вариант может быть, потому как он может ещё не вернуться с заезда, где в последний раз проходили у него гонки. Может остаться там на неопределённое время. Тогда мне что делать?..

— Хватит! — прикрикивает она на меня, поднимаясь с моей кровати, отчего я вздрагиваю, не ожидая от неё такого. — “Если” да “если”. Ты действительно как маленький ребёнок, — недовольно качает головой.

Киваю, потирая свободной рукой лоб.

— Да, прости. Ты абсолютно права. В который раз, — улыбаюсь. — Просто страшно, что в действительности всё закончилось. Что возврата нет. Что всё так и останется: он там, а я здесь.

От этой мысли сердце сжалось. Я не хотела об этом думать, но эти мысли, как мелкие змеи, пробирались ко мне в голову, не желая оттуда уползать, как бы я ни старалась их прогнать.

Даже были мысли о том, что, возможно, Егор уже нашёл себе другую, с которой не будет вот таких проблем, как со мной.

— Хватит бояться. Просто сделай это! Если ты ему действительно дорога, то он прежде всего выслушает тебя.

— Хорошо.

После мы ещё какое-то время поговорили с Мариной, которая рассказывала последние события, произошедшие в их семье. Буквально пару дней назад Мишка приволок домой кота, всучив ей его прямо в руки, со словами: "Принимай нового члена семьи". Подруга была в полном шоке и долгое время не могла прийти в себя.

Нет, конечно, она любила животных и только рада была такому подарку от мужа, но это было настолько неожиданно, что она растерялась. Они потом ещё долгое время, сидя на кухне за чашкой кофе, смеялись.

Всё же счастлива я за подругу. Рада, что у них с Мишей все хорошо. Да, были и ссоры, после которых она уходила, хлопнув дверью, потому как характер у неё ещё тот. Но каждый раз, перепсиховав, она приходила к тогда ещё парню, обнимала его со спины, и они тихо разговаривали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Много было у них разногласий, споров, но они разговаривали, в отличие от нас со Свободиным. Мы же не дали друг другу ни шанса.

Белова права, что нам нужно было сесть и спокойно все обсудить, а не действовать на эмоциях, вследствие чего и произошло то, что произошло. Да и кого теперь во всем этом винить? Некого. Точнее, оба виноваты.