Подари мне себя (СИ) - Франц Анастасия

— Я не хотела, чтобы так произошло. Я не давала ни одного повода заву, когда он меня пригласил на свидание — я сразу отказалась. И тут дело не только в субординации. Он просто мне не нравился. Ему, как видишь, это не понравилось, и вышло вот так всё… Я не хотела, чтобы у тебя были проблемы, — шепчет, продолжая перебирать короткие волосы у меня на голове. — Я ревновала тебя, потому что я ведь тебе не подхожу. Совершенно. А когда увидела тебя с Дашкой, во мне такая ревность проснулась…

Я сжимаю зубы от раздражения и злости. Поднимаю на неё свой взгляд.

— Я твой мужчина, Соня! Ты должна была мне всё рассказать. Мы с тобой об этом разговаривали ещё в начале наших отношений. Я говорил тебе: что бы ни произошло, приходи и рассказывай мне. А я в свою очередь со всем этим разобрался бы. Я не мальчик, чтобы всего бояться и прятаться за юбку! Я мужчина, Соня. Твой мужчина! — девочка кивает, а её рука перемещается на мою щёку, ласково поглаживая. Соня касается колючей щетины и улыбается. Я знаю, как она её любит. — И с Дарьей у меня ничего не было.

Соня вновь кивает. Молчит. Только смотрит на меня.

— Ты у меня везде. В мыслях. В сердце. Забралась под кожу и даже не спросила, хочу ли я этого. Тебя уже не выдворишь. Внутри меня ты, Сонечка! Соня, девочка моя, — поднимаю руку, касаюсь её щеки, по которой бежит одинокая слеза. — Доверяй мне. Кроме тебя — никто. Слышишь?!

Моя девочка кивает, и я тянусь к её губам, рука перемещается, зарывается в волосы, притягивая маленькую принцессу ко мне. И целую.

Твою мать, как же я соскучился по спелым вкусным губам Сони. Истосковался, изголодался, как дикий зверь.

Я тут же протискиваюсь языком между её губ, забираясь внутрь и пью её, как живительную воду, которую наконец-таки нашёл путник. Она нужна мне сейчас. Я хочу чувствовать Соню. Каждый миллиметр её гладкой, будоражащей кожи, от которой меня вставляет так, как никогда прежде.

Никого и никогда я так не хотел, как эту малышку, которая отвечает мне со смесью страсти, желания. Которая будоражит кровь, застилает пеленой разум.

Через силу оторвался от неё. Соприкоснулся своим лбом с её.

— Останешься? — шепчу в горячие, такие желанные мне сейчас губы, и тут же добавляю. — Останься.

Что-то мучительное дрожало между нами, наизнанку выворачивая души. Я хочу, чтобы ты осталась, Соня.

Она застыла, такая напряжённая. Тонкая, сладко пахнущая… Не уверен, что смогу её отпустить.

Не могу удержаться. Встал, потянув маленькую девочку за собой. Во мне была потребность её чувствовать. Касаться. Целовать. Была потребность во всей этой маленькой хрупкой женщине.

— Если ты не хочешь, я отвезу тебя домой, но прошу… Останься, — я просил, почти что умолял её остаться со мной. Сегодня.

— Егор, — и тянет руку к моему лицу, прижимаясь пальчиками. Прижал её руку ближе к своему лицу.

— Я хочу, чтобы ты осталась…

Обхватываю ладонями её лицо, тяну на себя. Ближе… ещё ближе… Хочу всю её чувствовать… И эта потребность в ней меня пугает.

Покрываю голодными поцелуями ее лицо — снова и снова. Не могу оторваться… Слышу шепот, выдергивающий меня из этой реальности.

— Я… останусь.

— Останешься? — останавливаюсь, на миг замерев, не веря в слова, что слетели с пухлых, вкусных, манящих губ, не веря, что это реальность. Спрашиваю её снова, желая убедиться в том, что это не плод моего воображения.

— Останусь… Я так по тебе скучала… Я… — не договаривает она, но я и так понимаю, о чём Соня хочет сказать.

На миг прикрыл глаза. А в следующую секунду схватил, приподнял лёгкое, словно пушинка, тельце Сони, прижал к себе. Так, словно не верил, что она рядом со мной. Что её держу в своих руках.

Девочка обхватила меня ногами, обняла тонкими ручками за шею, прижимаясь ближе ко мне. И я снова поцеловал её. Нет сил держаться, когда она так близко ко мне находится. Поцеловал с отголоском ярости, но уже мягче и слаще. И повернув в сторону лестницы, понес наверх, придерживая хрупкую ношу под ягодицы.

И как мы только не грохнулись, переломав все кости? Сразу же за лестницей находилось две двери. Я направился в первую, что была ближе всех — в свою спальню. Нетерпеливо толкнул дверь и внёс Соню в комнату, отпустив в двух шагах от входа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И снова — к губам, жадно… С нетерпением. Будто не прикасался к ней вечность. Руки тут же потянулись к футболке, желая немедленно её снять с хрупкой фигуры. Запустил ладонь в пушистые, мягкие на ощупь, словно шёлк, волосы.

Сонины пальчики несмело коснулись моей серой футболки. Девушка забралась под неё пальцами, коснулась горячей кожи и напряженного живота. Погладила выступающие кубики пресса, и от этого жеста меня будто током пробило. Удовольствие накатило на меня огромной волной.

— Проклятие! Соня, девочка моя! — простонал, слегка запрокидывая голову назад.

Не было сил больше терпеть, поэтому мои руки торопливо начали стягивать одну за одной вещи Сони. Торопливо, не сдерживаясь, издавая утробный рык, когда не получалось стянуть эти чёртовы джинсы, что мешали увидеть её всю. Обнажённую. И такую мою.

За её одеждой последовала моя. Шмотки куда-то летели, но сейчас на всё это было плевать. Потом. Не сейчас.

Мгновение — и на нас ничего не осталось. Ни единого клочка одежды, кроме моих боксёров, которые тоже грозили разорваться через секунду на части от распирающего желания.

На щёчках малышки выступил румянец — смутилась и тут же потянулась к своей груди, прикрываясь руками. Но я не дал ей этого сделать — сжал её ладони, разводя в стороны. Ничего не сказал. Но мой взгляд, то, как я смотрел на Соню — говорил о многом. Всё было понятно и без слов, стоило только посмотреть мне ниже живота, где сильно выпирало мужское достоинство.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Девочка прошлась по мне взглядом, смутилась, стоило мне только сбросить с себя последнюю одежду — боксёры, которые жали. Я видел, чувствовал её взгляд, что поедал меня. Кончик её языка чуть выступил, обведя по контуру пухлые спелые губы.

Вижу, как нервничает, кусает губки, а мне в этот момент хочется наброситься на них и съесть, облизать. До чего вкусная, сладкая девочка. Скользнул голодным, жадным взглядом по её тонкой красивой фигуре, залюбовался. Какая же всё же она красивая. Умереть можно.

— Иди ко мне… — прошептал, притягивая к себе. — Идем.

— Куда? — просипел тоненький голосок рядом со мной.

— В душ.

Я почувствовал, как мурашки пробежали по женскому телу. Мои глаза потемнели, еле сдерживал свои желания.

Соня кивнула, а я втянул в себя воздух и тут же тяжело выдохнул. И, взяв её за маленькую ладошку, потянул за собой в ванную комнату, которая находилась в смежной комнате.

Осторожно подвёл её к стеклянной кабинке. Открыл дверцу и, перешагнув через бортик, потянул Соню на себя. Девочка аккуратно перешагнула через него, и я притянул её к своей груди. Закрыл стеклянную дверь, будто лишая её шанса на побег. Теперь она в ловушке, из которой я её уже больше никогда не выпущу. Одной рукой повернул винт, при этом обхватывая её тонкий стан.

В этот момент она казалось такой маленькой, хрупкой девочкой. По сравнению со мной.

И сверху на нас незамедлительно обрушился маленький водопад, окатывая нас тёплыми тугими струями.

Соня взвизгнула, попыталась отскочить, но я не дал ей этого сделать, обхватил ещё крепче её талию. Прижал к себе. Рассмеялся, смотря на мокрую малышку.

Обхватив сильнее Соню, чуть приподнял её над мраморным полом, раздвинул её губы, проникая вновь внутрь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тёплая вода струилась сверху, ласкала кожу и расслабляла мышцы.

Глава 39

Егор

С трудом оторвавшись от любимых губ, я взял баночку с полки и не жалея плеснул на ладони ароматную жидкость, прошелся по хрупким плечам и ниже.