Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эми застыла, но Брюс встал, подошел к нему и протянул руку.
— Я Брюс Шифу Ли, мастер кунг-фу. Приятно познакомиться.
— Что такое кунг-фу?
Обрадованный вопросом, Брюс подошел к доске и затянул пятнадцатиминутную лекцию о кунг-фу, сопровождая ее схемами и пояснением принципов Инь и Ян. Эми хотелось исчезнуть, но Ретке словно загипнотизировали. Когда Брюс закончил, Ретке сказал: «Кажется, я понимаю. Спасибо. Пожалуйста, возвращайтесь в любое время, когда вновь захотите рассказать о кунг-фу». На следующий день Ретке говорил своим студентам: «Я повстречал молодого человека — мастера боевых искусств, по-видимому. Выглядел он достаточно смертоносно».
Сложности в отношениях Брюса и Эми были вызваны различиями в воспитании. У Брюса было традиционное представление о взаимоотношении полов 50-х годов, в то время как Эми была приверженцем зарождавшегося в 60-х феминизма. Она помнила о том, как вооруженные солдаты рылись в нижнем белье ее матери в лагере перемещенных лиц на озере Тале, куда их вместе с другими японцами согнали во время Второй мировой войны. Из лагеря Эми вышла со стойким убеждением, что никогда больше не окажется за решеткой. Помимо занятий балетом, в колледже Эми пела в джаз-группе — сомнительная деятельность для чопорного общества японцев в Америке. Эми мечтала о карьере на сцене, она хотела петь, танцевать, играть.
У Брюса были собственные мечты о творчестве — настолько масштабные и трудные для достижения, что ему казалось, что Эми должна поставить его приоритеты на первое место.
— Все вертится вокруг Брюса Ли, — жаловалась Санбо. — Все твои мысли, все твои цели связаны с Брюсом Ли. Я ничего не слышала об Эми.
— Но мои цели настолько захватывающие, что я хочу поделиться ими с тобой, — отвечал ей Брюс, не понимая, почему это еще больше злило ее.
Эми любила Брюса, но он сводил ее с ума. Ей казалось, что он душил ее — постоянным желанием знать, куда она идет и с кем. Всякий раз, когда она хотела отправиться в китайский квартал без него, Брюс настаивал, чтобы один из его учеников шел с ней в качестве охраны. «От кого, черт возьми, твои головорезы должны защищать меня? — кричала она ему. — Я выросла в Чайнатауне!»
Брюс неоднократно просил Эми выйти за него замуж. Он преподносил ей кольцо своей бабушки с сапфиром на белом кресте. Эми разрывалась на части. С ним было очень весело, у них было так много общего. Она верила, что они могут быть вместе навсегда, но также боялась, что они могут убить друг друга. Она волновалась, что Брюс просто хотел запереть ее, держать рядом с собой все время. Она не была готова к подобным обязательствам, и ей казалось, что и он не готов к ответственности. «Я ухаживаю за больной матерью, — сказала Эми. — Ты сможешь обеспечивать нас?»
Когда весной 1963 года она окончательно его бросила, Брюс был опустошен. Несколько недель он почти не покидал свою комнату. «Брюс был убит горем, — вспоминает Джесси Гловер. — В этот период он только рисовал Эми и разговаривал со своими близкими друзьями о чувствах, которые испытывал».
Основное внимание в колледже Брюс уделял своему клубу кунг-фу. Прежде чем он поступил в Вашингтонский университет, он планировал открыть свой клуб для публики и превратить его в коммерческую школу, что позволило бы ему бросить ненавистную работу в ресторане Руби Чоу. Вместо этого его второй ученик, Эд Харт, перебрался в Бруклин в поисках работы, и вскоре после его отъезда остальные ученики стали выпадать один за другим. За два месяца первоначальная группа сократилась до такого небольшого числа, что Брюс уже не мог покрывать арендную плату. В мае 1961 года Брюс написал Эду Харту: «У меня больше нет клуба. На самом деле мы еще должны 80 долларов, потому что все мы безработные и нам просто нечем платить. Кроме того, я прекратил преподавать, поскольку мне нужно работать, чтобы преодолеть финансовые проблемы… Я очень скучаю по тебе и надеюсь, что ты сможешь вернуться в Сиэтл».
После потери клуба Брюс и его команда вернулись на круги своя, тренируясь в парках и квартирах учеников. По выходным Брюс проводил уроки с оставшимся костяком — Джесси Гловером, Таки Кимурой, Джеймсом Демилем, Говардом Холлом — в доме Лероя Гарсии. В будние дни он и Скип Эллсуорт тренировали группу учащихся из университета на пустыре, используемом для проведения концертов на открытом воздухе. Так продолжалось около года, прежде чем Брюс смог собрать достаточно денег, чтобы арендовать подвальное помещение на Кинг-стрит в Чайнатауне и официально открыть свою первую открытую школу (или «квун»).
Брюс Цзюнь Фань Ли назвал ее Институтом кунг-фу Цзюнь Фаня в честь себя — очень по-американски. Это был первый шаг в осуществлении его американской мечты — создания сети школ кунг-фу по всей стране. В сентябре 1962 года он написал письмо своей бывшей возлюбленной, Перл Цзо, в котором описал цели и задачи своей жизни:
В каждой отрасли Америки, в каждой ее профессии важна именно идея. Идеи сделали Америку такой, какая она есть, и одна хорошая идея сделает человека тем, кем он хочет быть…
На следующий день Ретке говорил своим студентам: «Я повстречал молодого человека — мастера боевых искусств, по-видимому. Выглядел он достаточно смертоносно».
Кунг-фу — лучшее из всех боевых искусств; тем не менее дзюдо и карате — продукты замещения, которые по своей природе являются лишь начальным этапом кунг-фу, — в США процветают. Так происходит потому, что никто не слышал о нашем высшем искусстве; также нет компетентных учителей…
Я считаю, что долгие годы тренировок подтверждают мое право стать первым учителем этого движения. Впереди меня ждут годы полирования своей техники и характера. Поэтому моя цель — создать первый Институт кунг-фу, который разрастется по всей территории США. (Я даю себе десять-пятнадцать лет на завершение всего проекта.) Моя цель — не только заработок. Мотивов много, и среди них есть следующие: мне хотелось бы рассказывать миру о величии этого китайского искусства; мне нравится преподавать и помогать людям; мне хотелось бы, чтобы у моей семьи был роскошный дом; мне хотелось бы создать что-то; и последний, но один из наиболее важных, заключается в том, что кунг-фу — это часть меня…
Я чувствую, что во мне есть огромная творческая
