Нефрит - Сергей Юрьевич Михайлов

чтобы отомстить за отрезанное ухо?! Нет, не верю! Но факты – упрямая вещь – на распечатке я сразу узнал Николая, а раз он в Подгорном… И сегодняшние убийцы – лодка, снайпер – это явно столичный почерк. Тогда выходит, это они убили дядю Афанасия? У меня голова шла кругом – ведь Москва без интереса не играет, и, я уверен, никакая месть без денег не заставит московских отправиться сюда. У них вместо мозгов счетчики. И еще один интересный вопрос – кто сообщил москвичам, что я здесь, на реке? Об этом знали только в семье.

Как бы то ни было и кто бы это ни был, похоже, они твердо решили меня убить. Значит, даже если Мишка сейчас уложит этих, кто-то появится снова. Пока надо отбросить вопрос, кому это я так сильно задолжал, сейчас пришло время менять тактику. Надо ударить самим, а для этого надо шевелиться, а не отсиживаться в тайге. Вот когда я расшевелю осиное гнездо, главный заказчик сам проявит себя.

Время тянулось бесконечно, мне казалось, что после первого выстрела прошло уже полдня, но часы показывали, что жду всего полтора часа. Наконец на исходе второго часа, грянул еще выстрел, и почти сразу, секунд через пять, еще один. Все выстрелы были Мишкины, но у тех стрелков винтовка была с глушителем, и если они отвечали, то я все равно не слышал. Я чуть не вскочил в своей импровизированной засаде, но вовремя опомнился. Я ведь не знал, что творится там внизу, а вдруг кто-то из кустов разглядывает сейчас наш лагерь. Если я здесь дернусь, это заметит даже совсем неопытный человек. Меня так и подмывало бежать туда, помогать Мишке, ведь то, что дело будет таким долгим, я не ожидал.

После последних выстрелов прошло еще полчаса, а Мишки все не было. Я ругал себя последними словами, вдруг он сейчас там раненый лежит, я тут, как ворона в гнезде, отдыхаю. Надо было настоять на своем и идти с ним. Я дал себе еще полчаса, а потом пойду искать. Думать про самое плохое я не хотел, да и не верилось мне, что лесной охотник даст себя убить в родной стихии. Но почему-то тема ранения, казалась мне все более достоверной. Я поминутно заглядывал на часы – стрелки не двигались, словно приклеенные. Однако я твердо решил – полчаса высижу.

Прошло еще десять минут. Мне показалось, что я услышал какой-то крик, я застыл и весь превратился в слух. Через минуту крик повторился, и мне показалось, что это голос Мишки, однако откуда он идет, я пока разобрать не мог. Когда он опять закричал, я уже четко разобрал несколько слов и понял, что звук идет снизу, от самой воды. Наверное, он шел по берегу.

– Не стреляй, это я Мишка…

Он еще что-то кричал, но только эти слова я разобрал четко.

А еще через пару минут из-за густо поросшего лиственницей мыса показалась знакомая яркая лодка. Мотор молчал, она шла сплавом. Я вскинул «Сайгу» и в оптике четко разглядел единственного живого пассажира – это был мой орочон. В это время Мишка опять закричал, и я радостно ответил ему. Забросил карабин за спину и бросился вниз, к берегу.

– Чертяка! Где ты был? Я чуть с ума не сошел! – кричал я, подбегая, но как только оказался ближе, растерянно замолчал. Шея Мишки была замотана какой-то тряпкой, и сквозь нее проступала кровь. Под ногами у него лежала целая куча оружия, словно он возвращался с настоящей войны.

– Что с тобой? Ранили?

Я бросился в воду, подхватил шнур на носу лодки и потащил ее на берег. Как только дно лодки пробороздило гальку и посудина наполовину оказалась на косе, я перепрыгнул через борт и бросился к Мишке.

– Все нормально, братан! Зацепило немного, но это ерунда.

Он весело смотрел на меня и только иногда, когда поворачивал голову, морщился от боли.

– А эти?

– Готовы! Оба мертвяки.

Он начал вставать, но вдруг побледнел и присел обратно на скамью.

– Чё-то меня мутит, Коля. Ты случаем водки с собой не прихватил, когда меня увез?

– Ты что, блин! Какая водка? Ты раненый, вон бледный весь. Дай посмотрю рану.

– Да херня там, а не рана. Смотри.

Он размотал тряпку, оказавшуюся разорванной рубашкой, слева, там, где шея переходила в плечи, запеклась кровавая короста.

– Пуля скользом. Потом расскажу. Мутит меня из-за другого. Я ведь второго – это он, кстати, меня – раненого добивал. Ножом.

Его затошнило, и он перегнулся через валик борта. Сплюнул, кашлянул, но его так и не вырвало.

– Вот и говорю. Выпить бы. Думал, для меня это дело привычное. Сколько раз зверя-подранка добивал. Оказалось, нет. Не одно и то же.

Я сразу вспомнил, как меня загнало в истерику после тех двоих в девятке. Мишка еще молодец, держится.

Водка у меня была. Когда я силой увозил его из Далинды, я перелил две бутылки во фляжку. Сейчас она лежала среди припасов на дне нашей лодки.

– Пошли, налью.

Мы сидели возле костра. Мишка после еды и выпитой водки разговорился, глаза его блестели. Хотя, может, это играла не водка, а выходил стресс. Он теперь уже весело рассказывал, что произошло, когда он ушел от меня.

– Бля, эти мужики какие-то спецназовцы, что ли, как в кино. И стволы ты засек, у них, какие? Я таких даже на картинке не видел. Я это место знаю, всегда здесь останавливаюсь чай пить, тут ручей хороший, вода вкусная. И примерно понял, где они пойдут. Прошел туда тихо-тихо и под вывороченной лиственницей затаился. Я почти угадал, они пошли почти там, только выше по склону. В общем, правильно шли, сверху на нас навалиться удобнее. Они шли оба, тот с винтовкой, что стрелял, первым, а мужик без оружия вторым, метрах в пятнадцати сзади и еще выше. Страховал вроде. Я еще тогда подумал, что за хрень, почему он без ствола, как он может прикрыть напарника?

Стрелка я снял с первого выстрела, рисковать не стал. Второй так быстро среагировал, я даже не ожидал. Не остановился, чтобы посмотреть, не испугался, сразу прыг в лес и пропал. Ну, я думаю, ты же без оружия, сейчас рванешь к лодке, чтобы свалить, там я тебя и перехвачу. Так и сделал. Сижу, сижу, он не идет. Я уже хотел идти след искать, думаю, может он от страха пехом рванул вдоль Витима. Только вроде приподниматься стал, и тут веточка хрустнула, я гляжу,