Пингвин влюбленный - Анатолий Чупринский

Перед особняком стояла его собственная «Нива». С распахнутыми дверьми. Опять сын Игорь без спроса взял машину, негодяй. Ведь водит отвратительно, хуже некуда. Рискует и красуется, мерзавец.

Дверь «Титаника» тоже была распахнута настежь. Уже в прихожей Суржик услышал из подвала вялое цоканье. Цок-цок, цок-цок…. Как капли нудного дождя. Кап-кап…. Наверняка, сын Игорь играет со своей девицей в настольный теннис, больше некому. Честно говоря, сын Игорь чудовищно раздражал Суржика. Балбес, двадцать два года и ни черта не делает. Не учится и не работает. Все мечтает какой-нибудь аферой заработать миллион и уехать в Америку. Конечно, сам виноват, распустил парня до последней степени. Вот он и бездельничает, бьет баклуши, проматывает отцовские денежки. И девицу себе подобрал под стать. Такая же длинная, худая, как селедка, и такая же вялая. И стерва. Каждый раз норовит ему какую-нибудь завуалированную пакость сказать. Вдобавок она еще и косоглазая. В тусовке сына косоглазие почему-то считается эротичным, сексуальным. Валера не понимал этих глупостей. Если косоглазишь, иди к врачу, мигом исправят. И никакая сексуальность здесь ни при чем.

Суржик спустился в подвал, остановился в дверном проеме. Так и есть! Игорь со своей девицей перекидывались через сетку шариком. Играли как-то вяло, уныло, будто выполняли бесполезную работу. Девица напялила на себя мини почти до пупа и туфли на высоченных каблуках. Ноги ее оставляли желать лучшего. Были явно кривоватыми. Короче, она довольно сильно раздражала Суржика. Он даже мысленно не называл ее по имени. Только «она». Звали ее то ли Виола, то ли Лола, то ли Виолетта! А может это вовсе не имена, а клички. Они все сейчас под кличками. Игорь и девица были оба в одинаковых военных рубашках защитного цвета. Тоже глупая мода.

— Все кисните? — с порога спросил Суржик.

— Ага, — кивнул головой сын. — Все киснем. А ты все суетишься?

С сыном Валера давно уже общался, как со сверстником. Как с равным. Сам навязал ему этот стиль. Пытался хоть этим подстегнуть парня. Пустые хлопоты. Апатичного, равнодушного Игоря, казалось, ничто не могло вывести из состояния «сонной мухи». Суржика это просто бесило. В кого он такой уродился? Или они все такие, нынешние? С печалью я гляжу на это поколение! Жена Вера в молодости отличалась бешеным, взрывным темпераментом, была очень заводной. Вдвоем они составляли опасную для окружающих парочку. Меж собой тоже плохо ладили. Даже дрались. Иной раз при всем честном народе. Но все это в прошлом.

Глядя на вяло играющих сына и его девицу, Суржик все больше раздражался. Девица, всякий раз поднимая с пола шарик, демонстративно поворачивалась к нему задом. Несколько минут он терпел. Потом, сам того не ожидая, взвился.

— Я в твоем возрасте на пупе вертелся! — с места в карьер начал он, обращаясь к сыну. — Спал по полчаса в сутки. Работал и учился. Учился и работал. И все успевал. Мне всегда хотелось быть сразу в десяти местах…

Суржик начал стремительно ходить по подвалу. Отшвырнул ногой к стене несколько пустых банок из-под пива «Балтика». Потом начал собирать окурки со всех тарелок, стоявших тут и там, по всему подвалу. Вытряхивал окурки в банку и выдавал:

— Я все успевал. И любовь крутил, и ни одной выставки не пропускал. А вы! Вы — дети, родившиеся на асфальте. Промежуточное поколение! Хилые цветы города. Мне, честно говоря, жаль вас. Посмотрите на себя! Разве так играют?

— Что-то не так? — удивленно спросила девица Игоря.

— Все не так! — чуть не заорал Суржик, но во время сдержался. Он уловил злой огонек в глазах сына. Потому, не желая скандала, резко сбавил обороты. — Двигаться, друзья мои, надо постоянно двигаться. Гиподинамия — бич нашего времени. Движение — это жизнь, остановка, ясное дело, смерть. Не помню, кто это сказал. Кто-то из великих. Во всяком случае, не я.

— Валерий Владимирович! Вы, правда, были мастером спорта по теннису? — ядовито спросила девица.

— Кандидатом, дорогая моя, — обаятельно улыбнулся Суржик, хотя с удовольствием бы свернул этой девице шею. — Всего лишь, кандидатом.

— Покажите, пожалуйста, книжечку, — в ответ оскалилась девица. — Никогда не видела. Любопытно взглянуть.

— Во-он оно что… — протянул Суржик. — Под сомнение поставлен мой, так сказать, профессиональный статус. Потрясающе! Может, тебе еще и билет союза писателей представить? И выписку с моего счета в банке?

— Мы с Игорьком поспорили тут…

— Понимаю, понимаю,… — кивал головой Суржик. — Если ты, дорогая моя, думаешь, что я дорожу своим, так называемым престижем, ты глубоко ошибаешься. Спорт никогда не был для меня чем-то… основным. Спорт вообще не может быть профессией. Заруби это себе на своем древнегреческом носике. Для меня теннис, как для тебя туфли на высоком каблуке, не больше. Придет время, ты поймешь, главное — иметь красивые ноги, туфли приложатся.

— Это… пошло! — скосив глаза о злости, заявила девица.

— Ого! — усмехнулся Суржик. — Сколько гнева! Тебе это не идет, дорогая моя. А когда косишь глазами, вообще, становишься похожей ядовитую очковую змею, которой наступили на хвост. А насчет пошлости, согласись… больному спрашивать у хирурга диплом, пассажиру у таксиста права, так же пошло, как если бы я спросил у тебя справку из венерического диспансера.

— Все считают, у меня красивые ноги! — нагло заявила девица.

— И я так считаю! — моментально поддержал ее Валера. — Сказать, просто красивые, ничего не сказать. У тебя ноги на уровне мировых стандартов. Даже выше. Этих самых мировых стандартов.

— Можно вопрос спросить? — зашипела девица.

— Можно! Даже нужно. Хотя вопрос не «спрашивают», его задают. Но это так, частности. Слушаю тебя. Весь во внимании, дорогая моя. Каждый твой вопрос наполнен таким глубоким содержанием, чтоб ответить на него, необходимо крайнее напряжение всех духовных и даже физических сил. Полет мысли, так сказать! Говори…

Сын Игорь только успевал переводить взгляд. С девицы — на него, и обратно.

— Вы считаете себя неудачником? — глядя на Валеру одним глазом, «ввинтила» девица. Именно «ввинтила», как штопором. Очевидно, надеялась «причинить ему максимум радости». При этом вторым глазом умудрялась смотреть на сына. Или так только казалось Суржику?

— Верно! Молодец! «Бей стариков!» — актуальный лозунг дня. Лучший способ поднять себе настроение, сказать другому гадость. Приз в студию!!! Первое время я думал, тебя, как и каждого из нас произвела на свет женщина. Но я жестоко ошибся. Ты дитя гремучей змеи. Плевать ядом для тебя такая же естественная потребность, как для другого чистить зубы по утрам. Нет, дорогая моя, я не считаю себя неудачником!