Доктор Хаус, которого создал Хью Лори - Пол Челлен

• В который уже раз (и далеко не в последний) мы наблюдаем доктора Вилсона в роли совести Хауса, на этот раз при обсуждении, стоит ли Чейзу знать о том, что его отец умирает. Вилсон говорит: «С одной стороны, есть такая штука — относись к другим так, как бы хотелось, чтобы относились к тебе». «Я точно должен сказать ему!» — немедленно отвечает Хаус. «Ты хочешь знать все! Есть еще такая штука, как выполнять свои обещания».

• Как и в некоторых других сериях, здесь встречается намек на настоящее заболевание отца мальчика — когда Хаус поддевает Формана: «В случае, если бы мы находились в Калькутте».

Ляпы

Чейз говорит, что пустующий дом выглядит так, будто построен в 60-е. Здание однозначно так не выглядит.

• У старшего Чейза нет времени выпить с сыном? Вроде бы примирение с сыном было одной из основных причин его визита в Нью-Джерси. Перелеты из Австралии, конечно, штука недешевая, но, наверное, было бы лучше, если бы отец перенес дату вылета.

В чем дело, док?

• Отец Чейза говорит, что это он экстубировал Гейба, когда мальчику стало лучше. Но он же, повторимся, из Австралии! Откуда у него лицензия для практики в Нью-Джерси?

1.14. Контроль

Дата премьеры: 15 марта 2005 г.

Сценарий: Лоуренс Каплоу

Режиссер: Рэнди Зиск

Приглашенные актеры: Рон Перкинс (доктор Симпсон), Чи Мак-Брайд (Эдвард Воглер), Шейла Кавалетт (анестезиолог), Джошуа Миллер (Рики), Эндрю Барба (мистер Ван дер Мер), Сани Мабри (Дженни), Дэвид Джойнер (второй хирург-трансплантолог), Дэвид Кастеллани (член правления госпиталя), Вивиан Банг (Робин), Сара Кларк (Карли Форлано), Дар Диксон (Дон)

Постановка диагноза

Многие зрители, надо отметить, были недовольны появлением в сериале некоего Воглера — генерального директора фармацевтической компании, ставшего членом правления Принстон-Плейнсборо. Однако, как бы там ни было, доктору Хаусу требовался противовес, хотя бы с целью ослабления его богоподобия, — повествование от этого только выиграло, получив возможность более глубокого развития.

Итак, начинаем. Карли, молодая бизнес-леди, будучи исполнительным директором в крупной компании, проводит достаточно напряженную презентацию для совета директоров. Но случается неприятность: в самом начале презентации она вдруг перестает ощущать свою ногу. Сдерживаясь из последних сил, она прерывает заседание под благовидным предлогом, вверяя себя заботам ассистентки.

Параллельно идет заседание правления Принстон-Плейнсборо, и Кадди сообщает будоражащую новость: Эдвард Воглер, очень крупный бизнесмен, человек, всего в жизни добившийся сам, предлагает больнице пожертвование размером в сто миллионов долларов. Что взамен? Он хочет стать председателем правления госпиталя… Отличная сцена, когда Воглер в сопровождении Кадди знакомится с госпиталем и первый раз видит доктора Хауса. Надо отметить, симпатии к Хаусу у него сразу не возникло. Со своей стороны, Хаус уверяет Кадди, что Воглер, несомненно, планирует использовать Принстон-Плейнсборо как площадку для проведения клинических испытаний.

Одновременно со всем этим Кэмерон, устав от игнорирования ее мнения другими членами команды, пробует манипулировать ими, применяя политику «переговоров с мягкой позиции». О, насмешек Хауса ей не избежать. Как и предполагал Хаус, у Карли обнаруживаются симптомы онкологии, но она отказывается от простого, хотя и неприятного теста колоноскопии, проводимого обычно для исключения возможного диагноза рака прямой кишки. По всей видимости, она считает его унизительным, что заставляет Хауса задуматься о ее психическом состоянии. После того как рак прямой кишки все-таки исключают (при помощи колоноскопии виртуальной — дорогостоящего теста, не включенного в страховку и оплаченного самой пациенткой), Хаус продолжает обсуждение диагноза с командой и замечает, что Чейз провел ангиографию здоровой конечности пациентки дважды, а значит, совершил грубейшую медицинскую ошибку. Чейз получает беспощадный выговор и предупреждение, что его ошибка могла бы убить пациентку. Навестив Карли, когда она спит, Хаус обнаруживает на верхней части ее бедра очевидные отметины (один из главных ляпов серии — интересно, как их не заметили другие врачи, при условии, конечно, что они вообще осматривали пациентку). Природа этих отметин не вызывает у Хауса ни малейших сомнений — Карли страдает булимией. Диагноз подтверждается — в палате пациентки он обнаруживает флакон с сиропом рвотного корня. Карли подорвала себе сердце приемом опасных препаратов: применение рвотного корня привело к повреждению мышц, в том числе и сердечной мышцы. Хаус немедленно помещает Карли в так называемый лист ожидания на трансплантацию сердца. При этом он скрывает факт наличия у нее булимии — диагноз психического заболевания сделал бы получение нового сердца практически невозможным. Сохранение этой тайны означает также и сохранение тайны про ошибку Чейза.

Хаус и Воглер пересекаются несколько раз, но пока их стычки касаются в основном вопроса о том, почему Хаус не носит белый халат. Воглер лично посещает Хауса в его кабинете — очевидно, эти двое ни за что не поладят. Неприязнь усиливается во время заседания Комитета по трансплантации, но, несмотря на подозрительные взгляды Кадди, Карли получает новое сердце.

После успешно прошедшей операции Воглер снова навещает Хауса, демонстрируя ему бутылку с тем самым злосчастным сиропом. Он говорит, что ее нашла медсестра в вещах пациентки, но Хаус подозревает, что это Чейз его продал.

Интересные моменты

• Воглер во время выяснения отношений с Хаусом выключает его iPod, в котором звучит песня «Baba O'Riley» группы Who.[42] После обмена любезностями Хаус включает плеер снова, однако вместо указанной композиции звучит веселенько аранжированная «Хава Нагила».

• Да, и еще сцена, когда Кэмерон загоняет Хауса в угол, напрямую спрашивая, нравится ли она ему.

Верная подруга

• Привычные для Хауса действия: отбивает тростью ритм, ударяя по воображаемому барабану, вращает ее, размышляя над симптомами, указанными на доске.

Кто лжет

• Ребенок в поликлинике с «немым» отцом: отец лжет относительно своей неспособности разговаривать после того, как Хаус вкалывает ему лекарство, однако соглашается подать доктору знак морганием, признавая, что лекарство помогло. Дело в том, что пациент не хочет возвращать денежную компенсацию, которую он получил от госпиталя за допущенную врачебную ошибку, последствия которой и устранил Хаус введением препарата. Хаус, кстати, в данном случае тоже поступает нечестно — он не собирается сообщать об излечении пациента.

• Хаус лжет Комитету по трансплантации, избегая, сколько возможно, вопроса — есть ли что-то, что он не сообщил о пациентке, нуждающейся в пересадке сердца?

• Хаус говорит Кэмерон, что она ему не нравится. Это ложь или нет? Он руководит ею, он с ней играет, он частенько отвечает на ее жесты доброй воли. Мы пока не знаем ответа на этот вопрос.

Смотровая

• «Я исцелил тебя», — говорит Хаус немому пациенту поликлиники, опять, как и в некоторых других случаях, напрашиваясь на аналогию с Христом.

• Явно указывая на то, что эта сюжетная линия будет продолжена, Воглер говорит Хаусу о том, что трудно быть доктором, — вся эта власть, в которую играет Хаус.

• Хаус говорит немому пациенту, что еще вчера он бы сказал ему, что придется вернуть госпиталю полученные за врачебную халатность деньги, поскольку он, Хаус, излечил его от немоты. Что же изменилось за один день? Это прямо-таки разновидность саботажа на рабочем месте. В тот момент, когда больница купается в деньгах, а на вершине этого финансового благополучия стоит некто, кого Хаус не уважает, с чего бы доктору испытывать какие-либо угрызения совести?

• Хаус говорит, что он пережил три смены руководства в госпитале. Он работает под началом Кадди уже восемь лет (как мы узнаем из следующей серии), то есть он должен быть хорошо знаком с ключевыми фигурами в правлении больницы.

• Именно в этом эпизоде Чейз начинает ненавидеть Хауса. Кэмерон, наоборот, восхищается им еще больше.

• Даже обманывая, Чейз поступает так, как поступил бы Хаус: он роется в вещах пациентки в поисках улик. Разница только в том, что на этот раз Хаус не приказывал ему этого делать.

Ляпы

• Бостонский акцент Лизы Эдельштейн явно выходит на первый план при заседании Комитета по трансплантации.

В чем дело, док?

• Опровергая Кадди, надо сказать, что клинические испытания вовсе не «спасают тысячи жизней». Девять из десяти новых лекарственных препаратов, разрабатываемых фармацевтическими компаниями, никогда не выйдут на рынок именно потому, что они НЕ спасают жизни людей.