Глаза цвета неба (СИ) - Комаровская Элли

— Мне жаль, ты был хорошим правителем.

— Пустое, Ногай… Слышал я, как обошелся с тобой Туда, боится он тебя. Ты как-то в детстве, после состязаний, надавал ему затрещин за мухлеж, вот с тех пор и боится.

— Помню, — усмехнулся Ногай. — Мне потом досталось, твоя мать пожаловалась сотнику.

— Да, мать все боялась за младшего. До него у нее умерло два сына. Боялась и этого потерять. Всегда кутала его и уводила с тренировок, чтоб не простудился. Теперь я ее понимаю… — Великий хан вздохнул, и продолжил. — Туда-Менгу не признает тебя. Не признает и курултай, ты же понимаешь. Не просто так не едут люди — сговорились они с братом. Да и джихангиром[12] не признают тебя. Должность отдана другому Тудой, есть те, кто ближе тебя в роду из потомков Чингисхана.

— А достоин ли этот родовитый? Я не сдамся! Многие ханы перешли на мою сторону. Я возьму свое и мечом, если так пойдет.

— Ты рассуждаешь как воин, а не как правитель. А китайский хан на твоей стороне? А эмирам арабскому и египетскому ты написал? Что будут делать урусуты, когда начнется междоусобица? Они первые на нас пойдут. Погибнет много людей, Ногай. Начнется разруха и голод. Такой судьбы ты хочешь для ордынского народа?

Ногай молчал.

— Помнишь, много лет назад был меж нас разговор, и мы заключили соглашение? Я предлагаю договориться и теперь.

— Чего ты хочешь, Менгу?

— Странный рок постиг меня, год за годом у моих жен и наложниц рождались в основном девочки. Устинья родила мне двух дочерей, красавицы с зелеными раскосыми глазами. Я сосватал их за урустских князей. Отправил их уже: одну в Новгород, другую в Рязань. Устинья, вроде как, для всего гарема с ними уехала. Не хочет доставаться моему младшему брату. Любит меня, вот и рискует. Сказала, хочет быть до последнего… Любит, но любовь ее черная и тягучая, как смола… Так о чем я? Сын у меня родился, у первой жены, давно это правда было, да прожил всего пару дней, а после боги забрали его. И у наложниц рождались сыновья, раза три или четыре, не помню точно, но умирали быстро. А вот Устинье боги сына не послали… Красива, умна, но коварна, как змея. Придушить ее, гадину, а не могу… Думаю порой, вдруг не она, а вдруг это происки Туда-Менгу? А может, воля богов? Время шло, а наследник так и не появился. Тогда я задумался и решил испытать судьбу. Четыре года назад, я гостил в восточных землях, и женился на дочери хана Буга-Тимура Олджай, но вопреки всем нашим обычаям, я не привез жену в гарем. Когда же в назначенный срок пришла весть о рождении сына, я не оповестил никого, и не устроил большой праздник, как полагается. Я отправил отцу Олджай дорогие подарки, и стадо баранов, но просил молчать. Его зовут Тохта, ему три года. Я ни разу не видел своего сына и, возможно, этим сохранил ему жизнь. Я могу просить лишь тебя, знаю, ты человек чести. Позаботься о моем сыне, и когда придет время, помоги ему стать Великим ханом. А взамен я признаю тебя перед всеми, и дарую то, чего ты достоин.

Глава 25

Я мчался к тебе из пустыни На коне, подкованном пламенем, И вихри моего желания Обгоняли даже пустынные ветры. (Байярд Тейлор «Песнь бедуина»)

На бугристой возвышенности, недалеко от берега моря, десяток ордынцев разбили лагерь. Погода была приятная, с моря веял освежающий ветерок, кони радостно щипали свежую молодую зелень. Два монгольских воина, сидя чуть поодаль от остальных, на пригорке играли в кости. Молодой парень, уже показавший себя как самый быстрый в десятке, в азартных играх же был доверчивым, как ребенок, и жутко невезучим. Он проиграл несчастные четыре медные монеты, что были, и поставил на кон пальцы. На оружие играть было нельзя, потерявшему оружие — смерть. Их десяток был поставлен здесь как дозорный, и ордынцы изнывали от скуки уже вторую неделю. Увлеченные игрой в кости, они пропустили, как на горизонте показались два корабля. Они шли стремительно, гонимые попутным ветром. Вроде же все просто, но проклятая белая косточка каждый раз оказывалась не в той плошке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Всё, Сагнак! Не твой день! Режь палец!

— Ой-ей! Погоди ты, чего такой скорый? Давай еще сыграем, ставлю еще одни палец, с правой ноги.

— Режь, говорю! А потом еще сыграем. Если выиграешь, заберешь свой палец назад.

— Нее, так не пойдет. Зачем мне опосля, если я оба целыми могу сохранить?

— Смекалистый какой. Давай…

— Плывет! Смотри, чего плывет… — молодой парень вскочил, указывая взбудоражено вдаль. Привыкший жить в степи, он впервые видел корабль.

— Это само Небо тебе помогает. Ну, смотри, я долг все равно возьму.

Младший лишь рукой недовольно махнул и побежал к десятнику. На берег высадились люди, одетые в светлые длинные рубашки. Они выкатывали бочки, выводили лошадей, ругались и шумели. Вскоре на пригорок стали подниматься первые прибывшие. Встретить тут вооруженный отряд они никак не рассчитывали и застопорились, ожидая старшего.

— Вы чьих будете? — грозно спросил десятник в высоком колпаке и с блестящей на солнце золотой табличкой с изображением орла на груди доспеха.

— Мы-то?! Мы купцы из Византии, товары везем в Болгарию.

— Здесь теперь наша земля. Либо плати за проезд, либо убирайтесь.

— С чего это плати? Всегда здесь торговый путь проходил. Всяким оборванцам не кланяемся.

— Вся земля до края моря принадлежит Великому сотрясателю вселенной. Его наследник — Великий хан Менгу-Темир — отдал эту землю нам, ногаям. И вы поплатитесь за свою дерзость.

Вперед вышел бородатый мужчина, богато одетый, с золотым обручем на голове.

— Я византийский посол и требую встречи с …? Кто у вас главный?

* * *

Ногай неспешно ехал на коне после осмотра тумена Тоpгула. Много жалоб приходило на него, надо было самому убедиться. Взор его уставший невольно тянулся туда, где вдали виднелась синяя полоска моря. Вот уже два месяца вестей от Насти не было, ему хотелось рвануть к ней за край этого моря, но теперь он стал ханом, и более не принадлежал себе всецело. После того, как Великий хан Менгу-Темир своим повелением признал его и назначил бекелярбеком наследника, он сразу же ушел со всеми своим людьми из столицы. Уже в походе стали появляться проблемы. Ржавые котлы, недостаток амуниции, отсутствие запасной пары обуви у каждого второго — все эти мелочи требовалось решать, иначе они обещали перерасти в коллапс. Воины стаптывали ноги в кровь, тем, у кого был конь, было легче. Остальные же волочились и отставали длинной цепочкой все дальше и дальше от основного войска. Котлы отряды Тоpгула сдавали в наем, брали за это половину навара, нередко выгребая лучшие куски. Идти с таким войском воевать было рискованно. Тут-то и припомнились ему уроки Менгу: Ногай стал налаживать отношения с соседями. В Булгарии шла междоусобица, он встретился с одним из братьев, претендующих на власть, пообещал поддержку. Отправил послов эмиру Самаркандскому и заручился их поддержкой. Обещал поставить тысячи две в случае необходимости, в обмен на кожи. Направил он людей и в Константинополь, послов — к императору, людей — осмотреться по городу. И лишь одному верному нукеру дал письмо снести в дом Тимофеевых. «Жду тебя до конца лета за краем моря». Время шло, но отправленные им люди из Византии не вернулись назад. Он, решая множество проблем, каждый день тревожился думами о ней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хан Ногай! Не серчай за дурные вести! — пред ним, склонившись на одно колено, стоял Сагнак, вестовой. Его семья приютила Ногая, когда тот возвращался в столицу, и бекелярбек не забывал и выделял юношу.

— Говори.

— На наших храбрых воинов напали подлые шакалы, прибывшие с большой воды. Вели речи дерзкие. Говорят, средь них посол Византийский.