Метод - Даниил Лектор

– Ну как – часто… Он ведь очень одинокий был, даже когда с женой жил. А когда она ушла… Жалко было на него смотреть. Я боялся, руки на себя наложит. Мы раньше только в клубе моделирования встречались. А сейчас я к нему захаживать стал. Вроде как пообщаться, поддержать…

– Скажите, а к нему кто-нибудь еще ходил?

– Да нет, только паренек этот…

– Какой паренек?

– Я так понял, какой-то сектант, – объяснил Семен Аркадьевич. – Они часами сидели, разговаривали.

Я Володю спрашиваю: «Про что говорите-то?» А он:

«Про жизнь». Ну и ладно, пусть в секту, лишь бы не в петлю.

– А как он выглядел? Вы его запомнили?

– Ну, как ты… Рост такой же… Возраст…

– А лицо? Вы не могли бы к нам подъехать, с художником поработать?

– Ну, если надо… – неохотно согласился часовщик.

…Женщина, которую Андриевич отказался подвезти от вокзала, идет по улице и вдруг замечает едущую навстречу синюю «копейку». Поравнявшись с ней, женщина узнает человека, посадившего тогда в машину девушку со сломанным каблуком – ту самую, которую потом нашли мертвой. Узнает – и ускоряет шаг, почти бежит к домам. Но и Андриевич узнает свидетельницу. Останавливает машину, выскакивает – уже с отверткой в руке, бросается вдогонку.

Женщине не удается убежать. Андриевич догоняет ее, сбивает с ног, зажимает рукой рот и тащит в кусты. Однако женщина на секунду высвобождается из захвата и изо всех сил впивается зубами в руку насильника. Мужчина орет от боли. Женщина тоже кричит: «Помогите!» Почтальон снова поспешно зажимает жертве рот и наносит несколько ударов отверткой. Но добить не успевает: крик могут услышать, и почтальон спешит скрыться. Женщина жива…

…Сыщики подъехали к больнице спустя несколько минут после того, как туда доставили жертву нападения. Врач, проводивший их к палате, рассказывал на ходу:

– Четыре дырки в легких! Как она жива осталась, не понимаю… Две минуты у вас.

Меглин и Есеня вошли в палату.

– Здравствуй, милая, – сказал Меглин, присаживаясь на койку. – Вот рука. Хочешь сказать «да» – сожми. Только руку мне не сломай, ты же сильная. Поняла?

Свидетельница слабо сжала его руку.

– Теперь скажи. Кровь у тебя на губах была. Но зубки целы, губки целы. Правильно я понимаю, что ты его укусила?

Женщина вновь сжала его руку. Из ее глаз текли слезы.

– Ну, все, все, – мягко сказал Меглин. – Я тебе обещаю: раньше, чем тебя починят, я тебе его покажу. Держись, без меня не танцуй. Поняла?

Женщина улыбнулась ему сквозь слезы…

Усевшись в машину, Меглин зло произнес:

– Доктора молодцы: кровь убийцы с ее губ смыли. Так бы мы знали его группу крови, резус-фактор. А пока знаем только, что конец ему.

– Почему он так рискует? – спросила Есеня. – Его ищут, а он все равно нападает. Третий раз за неделю…

– Уверен, что ему все с рук сойдет, – объяснил Меглин. – Он убивал уже. Давно. Потом перестал.

– Почему ты так думаешь?

– Начинающие так не убивают.

– Как – так? Жестоко?

– Нет. Днем. Для него это не в первый раз. Наследил в одном месте – переехал, затаился. Когда все стихло, он по новой. Но нам его отпускать нельзя. Надо, чтобы он каждый день убивать хотел. По две, по три в день. Чтобы он начал ошибаться, он должен думать, что ему конец. Неприятное чувство.

– И как нам это до него донести? – спросила Есеня. – Объявления по городу развесить? «Тебе конец»?

Меглин хмыкнул:

– А что, это идея…

…Подъехав к вокзалу, Андриевич с нарастающим удивлением прочел объявление, висящее на столбе. Под фотороботом, напоминающим его лицо, шел такой текст: «Тебе конец. Мы уже здесь. Все узнают. У тебя жена, дети. Что будет с ними? Каждую секунду мы можем тебя взять. Скоро конец. Все узнают, что ты делал. А потом ты умрешь. Уже скоро».

Ниже шло дополнение: «Приметы: рост метр восемьдесят, возраст тридцать пять – сорок лет. Волосы русые, нос прямой. Особая примета – ранение правой руки».

Андриевич оглянулся и увидел, что объявления висели чуть не на каждом столбе; люди их читали. Он сел в машину и поспешно уехал.

Проезжая по улице, он заметил девушку, которая тащила тяжелую коробку с пылесосом. Остановился и, улыбаясь, предложил:

– До Северного подвезти?

Девушка вначале смотрела настороженно. Потом заметила, что лежит у Андриевича на пассажирском сиденье, и на ее лице появилась улыбка. Спросила:

– За сколько?

– За красивые глаза, – ответил Андриевич. – Ну, если дорого, тогда за полтинник.

Девушка кивнула, Андриевич вышел, чтобы поставить пылесос в багажник. В это время рядом затормозила такая же «копейка», из нее выбрался хмурый дядька и сказал:

– Иринка, ты что тут делаешь?

– Домой еду, – ответила девушка.

Мужик с подозрением уставился на Андриевича.

– Не смотри так, батя! – сказал почтальон. – Каждый, как может, зарабатывает.

– Я не батя, я дядя, – ответил мужик. – Сам бомбил раньше.

– Вы езжайте, дядя Максим, – успокоила его девушка. – Все нормально.

– Ладно, – согласился дядя. – Но ты смотри, довези…

– Машина не хуже твоей, – ответил Андриевич, и они разъехались, каждый в свою сторону.

Всю дорогу почтальон боролся с соблазном, но так и не решился. Довез, высадил, получил обещанный полтинник. И только проводив девушку взглядом, дал выход гневу, изо всех сил стукнув по рулю. И тихо взвыл – он бил укушенной рукой…

В этот вечер Меглин подвез Есеню домой. Уже когда выходили из машины, она сказала:

– Все-таки не могу понять. В городе маньяк. Все об этом знают и все-таки продолжают садиться к нему в машину. Почему?

– Ну, у каждого свой метод… – усмехнулся сыщик.

– До завтра, – сказала Есеня.

И вдруг, шагнув вперед, быстро поцеловала его в щеку. А он чуть придержал ее за локоть. Девушка повернулась и ушла в дом. А Меглин поднял голову, нашел глазами темное окно второго этажа и помахал ему рукой. Там, за окном, невидимый со двора, стоял прокурор Стеклов.

…Ночью жена Андриевича проснулась в ужасе: муж во сне схватил ее за горло, а другой рукой размахивал, словно нанося удары в живот и грудь.

– Жора, проснись!! – закричала она.

Андриевич открыл глаза. Очнулся, сел на кровати. Глухо сказал:

– Это от руки… Температура…

– Может, тебе к врачу пойти?

– Пройдет… Я выпью…

Он прошел на кухню, достал бутылку водки. Выпил одну рюмку, потом вторую. Схватил себя за горло, словно хотел задушить. Он вспомнил…

…Андриевич, совсем еще молоденький парнишка в солдатской форме, рвет на части письмо, полученное из дома. Смывает клочки в унитаз. Достает из кармана фотографию девушки с букетом ромашек (он это фото всегда с собой носил), тоже рвет в клочья. Затем перебрасывает ремень через трубу отопления и начинает ладить петлю.

Вдруг в распахнувшуюся дверь туалета заходит сержант.

– Из-за бабы?! – зло спрашивает он. – Да таких, как она, самих убивать надо!

Андриевич опускает руки, задумывается…

Через несколько месяцев он уходит на дембель. А еще спустя какое-то время его бывшую невесту, связавшую свою жизнь с другим человеком, находят мертвой. На груди у нее лежит букет ромашек…

…Проезжая по улице городка, Меглин внезапно вырулил к обочине и остановился у цветочного ларька. Вышел, Есеня за ним. Продавец-кавказец засуетился:

– Какой букет желаете, мужчина? Выбирайте, все цветы свежие, все оформлю, не смотрите, что я сам неоформленный…

– Ну да, за убийство, – буднично сказал Меглин, перебирая розы.

– Что? – опешил продавец.

– Отбывал – за убийство?

– Это что у вас, шутки такие? – оскорбленно произнес продавец.

– Убийство – не шутки, – наставительно заметил сыщик. – Тем более обстановка в городе – сам знаешь; девчонок убивают пачками. И как тебя мимо сита пропустили – ума не приложу.

Видно было, что продавец испугался. Он послушно пошел вслед за Меглиным. Все трое присели в тени за ларьком.

– Я свою десятку отсидел, – рассказывал продавец. – Молодой был, ревнивый, по пьяному делу жену зарезал. Вернулся – каждую неделю цветы ей на могилу ношу.

– Откупаешься, значит… – сказал Меглин.

– Откупаюсь, – согласился кавказец. – И напоминаю себе. Так что я скорее себя порешу, чем на кого руку подыму. Никогда больше. Двадцать лет держусь.

– Редкий ты человек, Арсен, – заметил Меглин. – Чтоб живой жене цветы каждую неделю носили, не часто встретишь, а ты мертвой…

У Есени вдруг возникла догадка…

– Скажите, а у вас есть постоянный покупатель? – спросила она. – Чтоб цветы каждую неделю брал или чаще?

– Покупателей нет, – покачал головой Арсен. – Бомбила, что меня возит, жене каждый день забирает некондицию. Он меня возит, а я ему за это – букет.