Метод - Даниил Лектор

В ванную отправились уже втроем. Там под слоем воды лежала мертвая женщина – хозяйка квартиры. Меглин повернулся к следователю:

– Ну что, Евгений, давай тебя проверим. Что видишь?

– Ну я же говорю – второй случай, – ответил Женя. – Пожилые женщины. В ванной. Живут одни…

– И что? Мылись, уснули, захлебнулись… Я спрашиваю не что ты думаешь, а что видишь?

Женя уставился на тело под водой, но родить ничего не смог. Меглин повернулся к Есене:

– Ты давай…

– Она лежит головой у крана, – сказала девушка. – Почему? Неудобно же. Она бы сама так не легла. И тапочки…

– Здесь тапочек нет, – заявил Женя.

– Вот именно. Они у кровати. Почему она в ванную без тапочек пришла? – спросила Есеня. И сама же ответила:

– Она не пришла. Ее принесли.

– Вот, вырастил смену, – сказал Меглин, обращаясь к Жене. – Передам знамя с легкой душой. Из натруженных рук ветерана.

Помедлил немного и продолжил:

– Хотя все еще проще. Краны открой.

Есеня открыла оба крана, попробовала.

– Вода холодная, – сообщила. – Она не мылась.

– Там объявление у подъезда, – сказал Меглин. – «Извиняемся, на недельку всего, вы уж как-нибудь…»

Однако наглядная демонстрация превосходства Есени как следователя Женю нисколько не смутила.

– То есть я прав! – торжествующе объявил он. – Если их утопили, это же серия!

Меглин его не слушал. Он смотрел на Есеню – видимо, ждал дальнейших выводов. Еще раз осмотревшись, девушка заметила совершенно новое полотенце.

– Полотенце новое… И блюдечко у кровати.

– Это что значит? – спросил Женя.

– В день смерти к ней врач приходил, – ответил Меглин. – Блюдечко для ампул, полотенце свежее. Ты его найди и побеседуй. Он мог что-то заметить.

– Сначала проверь, не приходил ли тот же самый врач к первой старушке, – уточнила Есеня. – И мне понадобятся материалы первого дела.

Женя наклонился к ней и тихо спросил:

– Ты мне что – приказываешь?

– Да, – просто ответила девушка. – Прямо сейчас займись.

– Так сексуально… – усмехнулся Осмыловский. – Слушаюсь, босс!

Пока они беседовали, Меглин с трудом снял тяжелую клетку с попугаем с крючка.

– Только не ори, как человека прошу! – уговаривал он птицу.

– Ты что, его себе возьмешь? – удивилась Есеня. – Он не кактус, его кормить надо.

– Ну подарю кому-нибудь, – ответил сыщик. – Заслуживающему доверия.

Они вернулись к делу убитой девочки. К этому времени ее мать, Свету, вывели из запоя, и с ней стало возможно беседовать. Света оказалась женщиной лет тридцати, лицо которой еще хранило тень былой красоты. В квартире царил беспорядок, как обычно бывает у пьющих, но следы прежней, нормальной жизни были пока различимы. Света не горела желанием беседовать с сыщиками.

– Я полиции уже все рассказала, – заявила она. – Не знаю, что вам еще надо.

– Какой она девочкой была? – спросил Меглин.

– Обычной… А какая разница?

– Совсем обычной? Или что-то ее отличало от других?

Этот вопрос немного разбудил Свету, она задумалась.

– Ну, со здоровьем у нее проблемы были. С психикой. По ночам вставала, гуляла с открытыми глазами. Замок даже открывала, я один раз ее на улице поймала. Врач сказал, что это лунатизм, что перерастет. Таблетки прописал… Ее за это в школе дразнили дурочкой, но она внимания не обращала. Она вообще тихоня была. Придет, сядет у себя в углу и читает. Не видно ее, не слышно…

– Во сколько она из школы приходила?

Этот вопрос смутил Свету.

– Ну, после уроков… – пробормотала она.

– Других детей нет? – спросил сыщик, вставая.

– Нет, Настюша единственная была…

– Слава богу… – сквозь зубы произнес сыщик.

…Квартира родителей другой девочки, ставшей первой жертвой, сильно отличалась от квартиры Светы. Здесь сыщиков встретила мать погибшей – она была на пятом месяце беременности – и муж, который трогательно оберегал жену.

– Лиза часто кричала во сне, – рассказывала Ира, мать убитой. – Врачи сказали, может, это реакция на обстановку в семье. Напряженную. У нас, конечно, бывали моменты…

И, заглядывая мужу в глаза, спросила:

– Но мы же их преодолели, да?

– Какие моменты? – спросил Меглин. – Ругались, что ли?

Ира покачала головой:

– При ней – никогда. Если была напряженность, мы просто молчали.

– И подолгу?

– День, иногда неделю… – ответил муж. – Ну, мы немного вспыльчивые оба. Лучше в себе перекипеть…

Есеня в это время смотрела на детский рисунок, прикрепленный магнитом к холодильнику.

– Лиза рисовала? – спросила.

– Да, она сутками могла, – ответила мать. – У нее подруг особенно не было, так она придет из школы – и рисует…

– Можно ее рисунки посмотреть?

– Да, конечно…

Вскоре Есеня держала в руках стопку альбомов. На одном из рисунков она надолго задержала взгляд.

– Взгляни, – сказала Меглину.

Рисунок был сделан в парке. На площадке играли дети, а со скамейки за ними наблюдал мужчина в очках, с залысинами и бородой.

– Смотри, – сказала Есеня сыщику. – Она подписывала даты, когда рисовала. Вот рисунок через две недели – опять он…

И, обернувшись к родителям девочки, сообщила:

– Мы альбомы возьмем на время.

Машину они оставили у входа в парк. В торговой палатке Меглин купил пакет с дешевыми пластмассовыми колечками, после чего напарники нашли участок парка, изображенный на рисунке, и сели на лавочку.

– Будем наблюдать… – сказал сыщик.

…В окошке мастерской Семена Аркадьевича висела табличка «Закрыто», но внутри кто-то был. Саша Тихонов постучал. Ему открыл молодой парень, который сообщил:

– У нас закрыто. Только выдаем, новое не принимаем.

– А где Семен Аркадьевич? – спросил Саша. – Мы с ним договорились встретиться.

– Пропал хозяин, – сообщил молодой часовщик. – Домой не пришел. Телефон молчит. Мы в полицию уже заявили…

…Примерно через полчаса сидения на скамейке Меглин предложил:

– А теперь выбирай.

– Кого? – не поняла Есеня.

– Кому колечко подарим.

И, видя ее тревожное недоумение, пояснил:

– Как ОН выбирает. Как охотник. Выбирай жертву.

Есеня присмотрелась к играющим детям. Выделила девочку, которая в стороне от других играла с куклой. Показала Меглину. Он кивнул:

– Все дети группами. А эта неприкаянная, одинокая. Подруг нет. Домой не хочет идти. Ты спрашивала, как жертвой не стать? В стае держаться.

Неподалеку на лавочке сыщики заметили еще одного человека, наблюдающего за детьми. Это был мужчина спортивного сложения с электронной «читалкой». Когда выбранная Есеней девочка поднялась и пошла к выходу из парка, сыщики двинулись за ней, а мужчина с ридером – за ними, в некотором отдалении. Пока шли, Меглин размышлял:

– Он убивает днем. Они с ним в подвал идут. Не поднимают шума. Верят ему.

– Они его знают?

– Скорее, он их.

– Что ты имеешь в виду?

Меглин, не отвечая, нагнал девочку, сказал:

– Привет! Колечко не ты потеряла?

– Где? – заинтересовалась девочка.

Меглин потянулся к ее уху, а потом раскрыл ладонь – получилось, из-за уха достал:

– Да вот оно!

– Спасибо… – девочка засмеялась.

– А маме хочешь такое же подарить?

– Да…

– Ты в каком доме живешь, в девятом?

– В четырнадцатом…

– Ну, это совсем рядом. А зовут тебя?

– Лера…

– Валерия, значит, – сказал Меглин уже другим, учительским тоном. – А тебя учили, Валерия, что на улице с незнакомцами разговаривать нельзя? Тебя этому учили?

– Да… А что? – испуганно ответила Лера.

– Так ты слушай, когда тебя учат, – сказал Меглин. И, обернувшись к кустам, где прятался человек с читалкой, позвал:

– Эй, дядя Степа! Вылезай!

Мужчина вышел из кустов и, в свою очередь, строго спросил сыщиков:

– Это ваш ребенок?

В ответ Есеня показала удостоверение, а Меглин спросил:

– Давно здесь сидишь?

– После первой девочки месяца два сидели, – негромко, чтобы не слышал ребенок, ответил оперативник. – И сейчас опять…

– Ладно, проводи Леру домой, – распорядился Меглин.

Позже, сидя в машине, Есеня вновь рассматривала фотографии погибших девочек. Спросила:

– Ты сказал, он их знает. А они его – нет?

– Он не дурак, – ответил Меглин. – Не станет рисковать со знакомыми.

– Значит, он следит за ними, собирает информацию…

– Да проще все. «Настя, кошмары тебя мучают? Мне Виталий Васильич рассказал». «Леночка, ты по ночам не спишь, ходишь? Во дворе тебя дурочкой называют? Да они сами дураки! А ты умная девочка. Пойдем, я тебе помогу».

– Хочешь сказать, что он врач?! – Есеня не верила своим ушам.

Меглин кивнул:

– Из поликлиники в парк обедать ходит. С бутербродами и йогуртом. Сидит, смотрит, как опера его ищут.