Отвергнутая - Екатерина Валерьевна Шитова

уткнулся лицом в густые волосы. Она улыбнулась, бросила платье на землю и обвила руками шею парня.

– Люби меня, Проша, – прошептала она, – про Шуру забудь. Отныне я твоя невеста.

После этих слов Прохор уже больше не мог ни о чём думать. Всё внутри него бурлило и взрывалось от страсти. Он бережно опустил Василину на землю и утонул в волнах её рыжих волос и в пучине своей любви…

* * *

Рано утром в доме Прохора раздался громкий стук.

– Хозяева! А ну, отпирайте! Ну? Долго ли ещё ждать? – кричал под окнами бородатый мужчина.

Отворив двери, Прохор узнал в нежданном госте Ивана, отца Василины. Но вместо приветствия мужчина с размаху ударил Прохора тяжёлым кулаком по лицу. От неожиданности Прохор потерял равновесие, повалился на пол. Иван рывком поднял его, схватив за грудки, и снова начал бить. На шум в сени выбежали Фёдор с Ираидой, родители Прохора. Ираида закричала во весь голос, увидев, что её единственного сына колошматит мужик, который ещё даже обжиться не успел в их деревне.

– Ты что же это, Иван, творишь? Напился, что ли, с самого утра? Если так, то иди проспись! – закричал Фёдор, хватая драчуна за грудки.

– Это я-то творю? – заорал в ответ Иван, брызгая слюной. – Это твой паскудник творит! А что творит, ты у него спрашивал?

Иван смотрел на Прохора, который прижимал ладонь к ушибленной челюсти и переводил растерянный взгляд с него на отца и обратно. Щёки парня моментально налились ярким румянцем. Он понял, о чём говорит Иван.

– Чего же он натворил? А? – гневно вытаращив глаза, спросил Феёор. – Чего такого сделал мой сын, что ты его по морде так безжалостно колошматишь?

– Дочь мою испортил, вот чего! – процедил сквозь зубы Иван и смачно сплюнул на пол. – Вчерась пришла Василина с вечёрки: рожа красная, в слезах, волосы растрёпаны, платье новое всё в грязи. Так, мол, и так. Прохор меня снасильничал. Так и сказала мне.

Ираида, как услышала последнюю фразу, сказанную Иваном, так и взвыла, а потом вцепилась в сына и начала хлестать его ладонями по щекам.

– Ах ты поганец, ты зачем девку тронул? – кричала она. – У тебя же у самого невеста есть! Говорила я отцу, надо было весной вас женить, так нет же, решили обождать! А чего было ждать? Того, когда он на девок других бросаться станет, как кобель?

Прохор не понимал, что происходит. Он пытался сказать, что не обижал Василину, что всё у них по общему согласию было, но его никто не слушал.

Пронзительный крик Ираиды, казалось, слышала вся деревня. Когда она начала задыхаться от слёз, Фёдор сгрёб жену в охапку и силой увёл в дом. Вернувшись в сени с пунцовым от стыда лицом, он, не глядя на Прохора, тихо спросил Ивана:

– Ну что, Иван? Не знаю, что тебе за сына сказать. Не ожидал я такого. Никак не ожидал.

– Отец, да выслушай же ты меня! – воскликнул Прохор и со всей силы стукнул кулаком по стене.

– Молчать! – рявкнул отец. – С тобой позже буду говорить, сукин ты сын.

Отец помолчал, а потом продолжил с мрачным видом:

– Случилось, значит случилось, назад ведь не воротишь. От вины своей не бежим. Говори, Иван, чего от нас ждёшь?

Тот сжал зубы, сдвинул брови.

– Знамо дело, чего жду, дураком-то не прикидывайся! Пусть Прохор на Василине женится, да как можно скорее.

Фёдор опустил голову, нервным движением пригладил торчащие в разные стороны редкие седые волосы и ответил:

– Будь по-твоему, Иван. Через месяц сыграем свадьбу.

Глава 2

Загадочное Невестово озеро

– Милый мой, хороший, любимый, – страстно прошептала Василина на ухо Прохору.

Она обняла его, положила голову на широкую грудь парня.

– Не сердись, Прошенька, я ведь всё это ради нас с тобой сделала.

Прохор смотрел на Василину и молчал, внутри него в эти минуты боролись два чувства – любовь и негодование. Василина сначала завлекла его, а потом оклеветала. Вся деревня сейчас смотрит на Прохора как на врага, обсуждают его за спиной, шушукаются, пальцем в него тычут. Шура плачет днями и ночами, по словам матери, которая к ней накануне ходила. Отец с ним теперь почти не говорит, Прохор для него сейчас хуже предателя. Но зато у них с Василиной скоро будет свадьба, и он до сих пор не мог в это поверить.

Василина коснулась тонкими пальцами ссадины на лице Прохора, и он поморщился от боли. Отец хоть и был стар, но кулак его по-прежнему был крепок. После того, как тогда утром Иван ушёл от них, отец устроил Прохору такую взбучку, после которой сам потом полдня лежал, схватившись за сердце.

Мать причитала и ругала Прохора на чём свет стоит до тех пор, пока не охрипла. А Прохор молчал, не знал, как себя оправдать. Что бы он ни говорил в своё оправдание – всё равно он был виноват.

Шуру он не видел, она не вышла, когда он пришёл извиниться. Сам бы он ни за что не пошёл, да отец заставил. Простояв полчаса у Шуриного дома, Прохор поставил перед её окном корзину ароматных пряников и ушёл восвояси. Он знал, что всё то время, пока он стоял, Шура смотрела на него, прячась за занавеской. Ему было горько от того, что он так сильно обидел её. Но, придя домой, Прохор вдруг выдохнул облегчённо: больше не надо будет ходить к Шуре, смотреть на её широкое, надоевшее лицо, на противные усики над верхней губой, ему больше не надо будет притворяться. Теперь его невеста – Василина, о которой он думает ежесекундно. Он вдруг почувствовал себя свободным и счастливым…

И вот теперь Прохор смотрел на Василину, считал её ярко-рыжие веснушки, любовался зеленью глаз, слушал её ласковые извинения и думал о том, какая она умница и как всё ловко устроила.

– Проша, милый, не мучь меня, скажи же хоть что-нибудь, раз уж пришёл! – взмолилась Василина, и из глаз её потекли слёзы.

Прохор вытер прозрачные капли и поцеловал мокрые щёки девушки. Знала бы она, как сильно он её желает. Знала бы, как бредит о ней ночами, тоскует, мечется в горячем бреду. Знала бы, как сердце его болит и рвётся от любви, как всё внутри него пожирает огонь, стоит ему её увидеть.

– Я тебя люблю, Василина. И свадьбу нашу больше всего на свете жду, – сказал, наконец, Прохор, и голос его был полон тоски и нежности.

Она вытерла слёзы, улыбнулась и