Пруд Двух Лун (Ведьмы Эйлианана - 2) - Кейт Форсит

Одетая в замызганные штаны и белую рубаху, корриганка была как две капли воды похожа на Изолт, с ее буйными огненно-рыжими кудрями, ярко-голубыми глазами и теплой кожей, усыпанной бессчетными веснушками. Она услышала, как Лахлан негромко ахнул, и корриганка опять прижалась к нему, целуя его и гладя его мускулистые руки.

- Видишь, я могу быть тем, кем тебе будет угодно, - прошептала она голосом Изолт. - Если тебе нужна эта девчонка, я буду ею для тебя.

Лахлан снова покачал головой, и его крылья беспокойно шевельнулись под тугими веревками.

- Даже если ты и будешь выглядеть как она, - сказал он мягко, - ты никогда не сможешь стать ею.

В тот самый миг веревки, наконец, разлетелись, и Изолт чуть не упала на колени. Лахлан, пошатнувшись, шагнул вперед; потом, сообразив, что они свободны, попытался схватить корриганку. Та немедленно превратилась в мышь и проворно бросилась прочь. Хобгоблины разом бросились вперед, схватив Лахлана, который еще нетвердо держался на ногах.

Изолт молнией метнулась вперед и поймала мышь за хвост. Мышь мгновенно превратилась в песчаного скорпиона, но Изолт не разжала руки, она не боялась ядовитого хвоста, извивающегося в опасной близости от ее ладони. Девушка чувствовала, что держит бородавчатую ногу, несмотря на то, что Лахлан кричал, чтобы она немедленно отпустила скорпиона.

- Ты погибнешь, если он ужалит тебя, - отчаянно закричал он. - Леаннан, отпусти его!

Хотя это ласковое обращение и взволновало ее, она так и не разжала рук. Песчаный скорпион превратился в гадюку, потом в орла с убийственно острым клювом, потом в поджарого рычащего шедоухаунда. Вся в синяках и ссадинах, Изолт не разжала рук и тогда, когда вокруг начала биться посуда и летать мебель и даже стены дома задрожали, как будто были готовы вот-вот на них обрушиться. Она знала, что все это лишь иллюзия и корриганка может сбежать от них только в том случае, если она отпустит ее. В конце концов, обессиленная, корриганка обрела свой естественный облик и без сил опустилась на пол, так и не вырвав ногу из стальных пальцев Изолт.

Она была маленькой и плотной, резкие черты лица казались вырубленными из камня, а тело было сгорбленным от старости. У нее был всего один глаз, окруженный глубокими морщинами. Волосы, серо-зеленые, точно мох, сосульками свисали вокруг ушных впадин, а тусклая шершавая кожа была покрыта серебристыми чешуйками лишайника. Изолт прижала к ее горлу свой кинжал.

- Скажи хобгоблинам, чтобы отпустили Лахлана, - велела она.

Такая усталая, что она была не в состоянии шевельнуть рукой, корриганка подала знак хобгоблинам. С изумленными лицами они отпустили юношу.

- Положите оружие на пол, - сказала Изолт. Когда они не повиновались, она тряхнула корриганку, как будто та была куклой, и повторила приказ. После еще одного обессиленного жеста хобгоблины бросили оружие. Изолт поднялась на ноги, таща за собой корриганку. - Мы отведем вас к Мегэн, - сказала девушка. - Она будет рада, что мы нашли вас. И не пытайся пустить в ход твои штучки, или я убью тебя, а потом и хобгоблинов. Не думай, что это пустые угрозы. Я с огромным наслаждением воткну в тебя этот нож.

Корриганка кивнула, ее старое лицо окаменело от страха.

Изолт резко кивнула Лахлану.

- Веди их, Мак-Кьюинн.

Лахлан с небольшим беспокойством взглянул на нее и подчинился. Подняв оружие хобгоблинов, он положил на свой лук стрелу и нацелил ее на неприятеля.

- Давайте, пошевеливайтесь, - грубо велел он.

Обратно по тропинке, вьющейся сквозь заросли моходубов, они шли в мрачной тишине. Ярость Изолт быстро остыла, ее место заняла какая-то опустошенность. Она не могла забыть того, как корриганка целовала и ласкала Лахлана и какие чувства это вызвало у нее. Как ни странно, больше всего она была сердита на Лахлана. Он целовал ее лишь за несколько минут до корриганки, он сжимал ее пальцы в своих, он выставил ее слабой и глупой.

Казалось, они брели до поляны у подножия Тулахна-Селесты целую вечность - колющие шипы преграждали им путь, сухие ветви падали на головы, вьющиеся растения обвивали лодыжки. Лесу не нравился кривой нож Изолт. Даже тропинка завела их туда, где в прошлый раз ее не было, и лишь их знание леса и чувство направления позволили им добраться до цели.

В то время, когда они наконец вышли на поляну, Мегэн помешивала суп в котле, висевшем над костром. Она подняла глаза и увидела съежившихся хобгоблинов и напряженную фигуру корриганки, от горла которой Изолт так и не отняла свой нож.

- Это еще что такое? - воскликнула она. - Ах, бедняжки! Изолт, отпусти ее немедленно!

- Только тогда, когда буду уверена, что она больше не сможет выкинуть никаких фокусов, - хмуро ответила Изолт. - Благодаря ей мы чуть не пошли на корм червям.

Мегэн выбежала вперед - только серые юбки взметнулись вихрем - и всплеснула руками.

- Ах, бедняжки! Теперь вы в безопасности. Я не позволю причинить вам вред. Изолт, брось нож!

- Прекрасно, - ответила Изолт и отпустила корриганку. Застонав, та неуверенно двинулась вперед, и Мегэн усадила ее у огня.

- Пойдемте, - с улыбкой сказала она хобгоблинам. - Здесь вы в безопасности. Садитесь вот здесь. Я позабочусь о вас.

Она подвела трех коротышек к костру и осторожно усадила их, потом обернулась к Изолт и Лахлану, сверкая гневными черными глазами.

- Не стыдно вам пугать и обижать этих несчастных? Хобгоблины - самые кроткие из всех существ на свете, они и мухи не обидят...

- Видела бы ты, как эти несчастные скакали вокруг нас с топорами. Тогда они вовсе не выглядели такими кроткими, - огрызнулась Изолт. - Нам еле-еле удалось спастись! Что же до этой... этой... мерзавки, то она издевалась над нами и угрожала нам! И пыталась соблазнить Лахлана!

- Понятно, - протянула Мегэн. Внезапно ее глаза блеснули. - Эй, а что это вы делали, когда попали в лапы к корриганке, а? По-моему, я предупреждала вас о том, чтобы вы не заходили в Лес Мрака?

- Мы просто гуляли, - пристыженно ответила Изолт, и в тот же миг Лахлан воскликнул:

- Это я во всем виноват, Мегэн, я заставил Изолт выйти на ту поляну.

- Неужели? И как же? Что-то я еще не видала, чтобы тебе удалось заставить Изолт сделать что-нибудь против ее воли.

- Ему действительно никогда бы это не удалось, - отозвалась Изолт, вспомнив, с какой легкостью она позабыла все свои благие намерения и с каким пылом она отвечала на его поцелуи в хижине корриганки. Она швырнула кинжал на землю с такой силой, что он воткнулся в землю и застрял там, подрагивая. Потом, чувствуя, как пылает ее лицо, она зашагала прочь с поляны в направлении Тулахна-Селесты.

Изолт стала взбираться на холм. Девушка поднималась так быстро, что у нее сбилось дыхание, и она сжала кулаки. За спиной у нее слышался голос Лахлана, звавшего ее, но она заткнула уши. Сквозь каменные круги она пробежала к озерцу на вершине холма и там встала на колени, умывая лицо и руки.