Руби - Вирджиния Эндрюс

– Правда, – кивнул Бастер. – И это зрелище всегда доставляло мне удовольствие. Вы очень красивая, Руби, – галантно добавил он.

– Спасибо, – буркнула я и поспешно отошла к раковине.

– Я сказал Бастеру, моя внучка уже в том возрасте, когда девушке нужно подумать об устройстве своей судьбы, – важно изрек дедушка Джек. – Ей нужен дом, где она будет хозяйничать, семья, о которой она будет заботиться.

Я молча чистила креветки, повернувшись спиной к дедушке и его собутыльнику.

– В наших краях не много мужчин, способных обеспечить женщине достойную жизнь, – распинался дедушка. – Молодые красотки выходят замуж за безмозглых шалопаев и потом всю жизнь мыкаются в бедности. А вот Бастер – другое дело. У него огромная сахарная плантация.

– Которая приносит неплохой доход, – вставил Бастер.

– К чему эти разговоры, дедушка? – решилась возразить я. – Я еще даже не окончила школу.

Я по-прежнему стояла к ним спиной, чтобы они не видели моего испуганного лица и предательских слез, струившихся по щекам.

– Ох, да кому она нужна, эта школа! – возопил дедушка. – Стоит на тебя взглянуть, сразу станет ясно – в школе тебе делать нечего! Правда, Бастер?

– Думаю, вы совершенно правы, сэр, – с ухмылкой кивнул Бастер.

– Читать и писать ты умеешь, и для женщины этого вполне достаточно. А Бастер отлично умеет считать деньги. Так что не пропадете. Верно, Бастер?

Бастер снова кивнул, и оба зашлись хохотом.

– Папаша Бастера уже стар и долго не протянет, – сообщил дедушка. – Скоро Бастер станет наследником, и очень богатым. Верно, Бастер?

– Верно, Джек. И можете не сомневаться, я сумею найти деньгам применение.

– Слышала, Руби? – вопросил дедушка.

Я упорно хранила молчание.

– Я с тобой говорю, девочка!

– Я прекрасно тебя слышу, дедушка! – отчеканила я, поворачиваясь и отирая слезы тыльной стороной кисти. – Но я, кажется, ясно сказала, что не собираюсь замуж. Прежде надо окончить школу. К тому же я хочу стать художницей.

– Кто ж тебе мешает? Бастер накупит тебе столько кистей и красок, что хватит на сто лет. Верно, Бастер?

– Да хоть на двести!

За этой репликой последовал новый взрыв хохота.

– Видишь, как здорово все складывается! – отсмеявшись, заявил дедушка.

– Дедушка, хватит! – взмолилась я. – Зачем все эти разговоры?

– Как зачем? Ты достаточно взрослая для подобных разговоров, Руби. К тому же бабушка твоя умерла, и я не могу за тобой целыми днями присматривать. Самое время выдать тебя замуж.

– Она и правда хорошенькая, нравится мне, – добавил Бастер и провел языком по зубам, слизывая остатки рачьего мяса.

Несколько маленьких кусочков прилипли к щетине на его небритом подбородке.

– Слышала, Руби?

– Я не желаю слушать подобные глупости, – пробормотала я, изо всех сил стараясь унять дрожь в голосе. – Я не намерена выходить замуж. И уж тем более – за Бастера.

С этими словами я выскочила из кухни и бросилась вверх по лестнице.

– Руби! – завопил дедушка.

Наверху я остановилась, чтобы перевести дух.

– Все идет к тому, что я останусь в дураках, Джек, – донесся до меня обиженный голос Бастера. – Ты наобещал мне с три короба, заставил купить этот чертов ящик пива. А она ничуть не похожа на кроткую овечку, которую ты описывал.

– Просто девчонка немного растерялась, – пытался успокоить его дедушка. – Одумается и станет как шелковая.

– Посмотрим. Тебе повезло, что я не особый любитель кротких овечек. Мне больше по душе норовистые лошадки.

Дедушка Джек рассмеялся.

– Знаешь, что я тебе скажу? – продолжал Бастер. – Перед тем как брать товар, неплохо бы его попробовать! За такую возможность я выложил бы еще пять сотен!

– Что ты имеешь в виду? – спросил дедушка.

– Не строй из себя кретина! Всякому ясно, что я имею в виду. Девчонка мне нравится, что скрывать. Я готов заплатить тысячу за ночь с ней. Остаток – в день нашей свадьбы. Красивая женщина – все равно что бутылка крепкого виски. Я должен удостовериться, что до меня ее никто не откупорил.

– Тысяча долларов!

– Я же сказал. Так что, по рукам?

У меня перехватило дыхание. «Пошли его к чертям, дедушка, – беззвучно молила я. – Пошли его к чертям!»

– По рукам! – донесся снизу голос дедушки.

Можно было не сомневаться: они пожали друг другу руки и открыли по очередной бутылке с пивом.

Я бросилась в свою комнату и закрыла дверь. Вот оно, новое доказательство того, что во всех этих жутких историях про дедушку Джека нет ни капли вымысла! Прежде мне казалось, что дедушка, каким бы заядлым игроком и горьким пьяницей он ни был, все же испытывает ко мне некоторую привязанность. Как-никак я – его плоть и кровь. Теперь он предстал передо мной в облике алчного и эгоистичного животного.

Именно таким его видела бабушка Кэтрин. И почему я до сих пор не выполнила обещания, данного ей? Почему оказалась такой трусливой? И когда только я перестану видеть в радужном свете людей, душа которых черным-черна? Жизненный опыт дается мне ценой слишком жестоких уроков!

Примерно через час на лестнице раздались шаги дедушки Джека. Не постучавшись, он настежь распахнул дверь моей комнаты и уставился на меня. Он был так зол, что казалось, из ноздрей у него сейчас вырвется огонь, а из ушей повалит дым.

– Бастер ушел, – процедил он. – Не захотел с нами обедать. Твое хамское поведение отбило у него аппетит.

– Очень рада.

– Зря ты строишь из себя недотрогу, Руби, – произнес дедушка, наставив на меня палец. – Это все твоя бабушка Кэтрин виновата. Она задурила тебе голову всякой ерундой. Внушила, что у тебя бог весть какой талант, что ты станешь художницей и будешь жить в городе, в роскоши и богатстве. Но ты всего лишь простая каджунская девчонка, симпатичнее многих, спору нет. Именно поэтому ты и вытащила счастливый билет. Любая каджунская девчонка будет прыгать до небес, если ею заинтересуется такой богач, как Бастер Трахау. А ты что за номер выкинула? – с укором вопросил он. – Вместо благодарности поставила меня в дурацкое положение.

– Ты сам поставил себя в дурацкое положение.

Лицо дедушки побагровело. Я села в постели:

– Нет, дурацкое – это еще мягко сказано. Как еще назвать эгоиста, готового продать собственную внучку, свою плоть и кровь, чтобы получить деньги на игру и выпивку?

– Ты будешь просить у меня за это прощения, Руби, – пробормотал дедушка. – Обязательно будешь.

– Не буду, и не надейся. Это ты должен просить у меня прощения. И не только у меня. У других тоже. Кто, например, шантажировал мистера Тейта? Кто продал ему Пола?

– Что? Что ты такое несешь? – растерянно бормотал дедушка.

– А кто продал мою сестру-двойняшку богатой креольской семье? – продолжала я свои обвинения. – Кто разбил сердце моей матери и бабушки Кэтрин?

Дедушка на несколько секунд лишился дара речи.

– Все это ложь! – завопил он, выйдя из ступора. – Я всегда думал только о семье! А если и получал за хлопоты какую-то малость, тратил ее на семейные нужды! Твоя бабка настроила тебя против меня своими выдумками и…

– Предлагая меня Бастеру Трахау, ты тоже спасал семейную честь? – перебила я, заливаясь слезами. – Ты, мой родной дедушка, который должен обо мне заботиться, защищать меня… ты торговал мною! Не зря бабушка Кэтрин говорила, что ты хуже болотного аллигатора.

Дедушка, казалось, вот-вот лопнет от гнева. Лицо его приобрело свекольный оттенок, глаза метали молнии.

– Да, я вижу, эти старые вороны, подруги твоей бабки, успели тебя обработать. Наплели всяких небылиц и представили меня чудовищем. Я должен о тебе заботиться, говоришь! По-твоему, выдавая тебя замуж за такого богатого доброго малого, как Бастер Трахау, я о тебе не забочусь? Ты радоваться должна, что дед устроил твою судьбу. И что тут плохого, если он будет иметь с твоего счастья кой-какой прибыток?

– Мне нечему радоваться, – всхлипнула я. – Я ни за что не выйду замуж за Бастера Трахау.

– Нет, выйдешь! – рявкнул дедушка. – И потом будешь меня благодарить!

Он выскочил из моей комнаты, хлопнув дверью, и загрохотал вниз по лестнице.

Несколько минут спустя до меня донеслась музыка – дедушка включил радио. Затем раздался звон стекла. Судя по всему, у дедушки начался очередной приступ бешенства. Придется переждать, пока он угомонится и уснет. А после надо уносить отсюда ноги.

Я начала потихоньку собираться, складывая в сум ку лишь самое необходимое. Деньги, спрятанные под матрасом, я решила вытащить в самый последний момент. Конечно, я возьму с собой мамины фотографии, а также снимок отца и сестры. Что еще мне непременно понадобится? Пока я размышляла об этом, дедушка внизу расходился все пуще и пуще. Вслед за пивными бутылками настал черед прочей посуды. Судя по звукам, доносившимся снизу, мебели тоже приходилось несладко. Но вот звон и треск стихли, сменившись скрипом ступеней. Дедушка поднимался наверх тяжелым, неуверенным шагом.