Пешком по Москве - Михаил Юрьевич Жебрак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сретенский бульвар
Памятник Владимиру Шухову. Скульпторы Салават и Сергей Щербаковы
© Ovchinnikova Irina Shutterstock.com
В торце Сретенского бульвара стоит памятник Владимиру Шухову. Его инженерные решения были просты и элегантны, а строительные идеи воплощаются только сегодня в постройках, например, архитектора Нормана Фостера. В 2008 году памятник соорудили скульпторы Салават и Сергей Щербаковы, для фигуры инженера позировал правнук Шухова. Вот он бодро шагает с рулоном чертежей под мышкой, на плечи молодецки накинуто пальто. Шухов действительно всегда поддерживал себя в отличной физической форме: делал гимнастику, закаливался и блестяще ездил на велосипеде. Постамент памятника напоминает гиперболоидную башню Шухова. Наш соотечественник – изобретатель таких гиперболоидных конструкций. Шухов изобрел также арочные конструкции с тросовыми затяжками. Звучит непонятно, но вы можете легко увидеть эту ажурную невесомую конструкцию в ГУМе. А если вы вспомните олимпийские спортивные объекты в Москве, то удивитесь, что их подвесные сетчатые кровли, построенные к 1980 году, также впервые придумал Шухов.
Но больше всего открытий Шухов сделал для нефтяной промышленности. Можно сказать, заложил основы нашего нынешнего благосостояния. Он создал классическую теорию нефтепроводов, спроектировал и построил первый российский нефтепровод. Создал отечественные наливные суда-танкеры. Первая в мире промышленная установка непрерывного термического крекинга нефти была создана и запатентована также инженером Шуховым. Так что неслучайно памятник открыт напротив штаб-квартиры крупнейшей российской нефтедобывающей компании и на ее деньги.
Вокруг памятника установлены бронзовые скамейки. В прессе их называют «скамейки науки»: одна скамейка в виде расколотой колоды и на ней столярно-слесарные инструменты. Тут, мне кажется, проявилось непонимание лириками физиков. Скульпторами – инженера. Шухов прославился работами с металлом, а не деревом. И молот с щипцами держал разве что в первых классах Императорского технического училища. Позже он работал за удобным немецким кульманом…
Архитекторы не часто отказываются от авторства. В Москве я знаю два таких дома, и оба стоят возле Мясницких Ворот. В 1966 году Министерство электронной промышленности решило построить на углу Сретенского бульвара административное здание. Административное строительство в центре в тот момент было запрещено, но всесильное «оборонное» министерство провело этот проект, как строительство производственного корпуса (Сретенский бул., 11). В проекте было две башни – 100 и 86 метров разного сечения. Сначала столичные власти укоротили проект. Затем, увидев, как неспешно идет строительство, к стройке охладел профильный министр – ему явно было не успеть посидеть в кабинете на вершине этого здания… Когда на площадку стал с ревизиями приезжать не замминистра, а представитель директора электронного института, чуткие к иерархии строители совсем остановились. Дом закончили только в 1997 году, тогда на стройку приехал мэр и сказал: «Москва светлеет. Надо покрасить дом в белый цвет». И навесные панели из щебня красного гранита оштукатурили. Архитектор Феликс Новиков, измученный приключениями проекта за 30 лет стройки, узнав об изменении цвета здания, официально отказался от авторства.
Сретенский бул., 11
© Tatiana Belova Shutterstock.com
Второе здание, от которого отказался автор, – Центросоюз (Мясницкая ул., 39, стр. 1). В 1920-е годы в архитектуре сложилась уникальная ситуация. На Западе авангардные здания заказывают богатые единицы, а в Советском Союзе заказчик – государство. И государство считает, что именно авангард выражает новые социалистические идеи. Для строительства огромного здания на Мясницкой Центросоюз объединял все кооперативы страны, приглашают идеолога новой архитектуры Ле Корбюзье. Он сформулировал пять принципов своего стиля: здания приподняты на колонны, для свободного прохода под ними; крыши плоские, для устройства садов; стены прозрачные с максимальным остеклением; на фасадах грубый необработанный бетон; свободная планировка помещений. Сегодня находки из личного арсенала Корбюзье стали традиционными архитектурными приемами.
Мясницкая ул., 39, стр. 1
© fibPhoto Shutterstock.com
Здания Корбюзье, парящие на колоннах, позволяли легко проходить под ними, обеспечивали связь между разными частями города. Наши архитекторы решили, что для учреждения важнее застекленный вестибюль, и застроили пространство под корпусами. Архитектор так расстроился, что отказался от авторства проекта. Сначала проект французского архитектора сильно хвалили: мол, творение Корбюзье для новой Москвы то же самое, что Успенский собор Фиораванти для Москвы средневековой – приобщение к передовым мировым тенденциям. Но здание Центросоюза строили долго, и авангард успел выйти из моды. Тут Корбюзье начали ругать, а так как предъявить ему было нечего, здание качественное, то привлекли идеологию: «Но нам ли, шагавшим в огне и воде годами борьбой прожженными, растить на смену себе бульвардье французистыми пижонами!» С упреком говорили, что Ле Корбюзье – архитектор капиталистической страны, хочет строить красиво, дешево, удобно, и этим его задача исчерпывается. Непонятно, а что еще должен делать архитектор? Идеологи объяснят: НАШ зодчий своей архитектурой вносит в новый быт дух бодрости, мужества и жизнерадостности.
Памятник Ле Корбюзье. Скульптор Андрей Тыртышников
© Nickolay Almayev Shutterstock.com
В 2015 году перед одним из фасадов бывшего Центросоюза появился памятник Ле Корбюзье. Архитектор словно парит на стуле, под его подставкой есть пространство, это очевидно парафраз зданий, поднятых колоннами над землей. Скульптор Андрей Тыртышников вылепил обаятельного гения в чудаковатых очках в круглой роговой оправе, эти очки зодчий носил всю жизнь. У ног Корбюзье чертеж идеального города, его несбывшейся мечты, где редкие небоскребы утопают в зелени, нет машин, так как все пользуются общественным транспортом…
Рядом с Центросоюзом за непроницаемым забором стоит дом Козьмы Солдатёнкова (Мясницкая ул., 37, стр. 1), построенный в 1850-е годы архитектором Александром Резановым. Солдатёнков был оригинальнейший московский тип. Он не получил никакого образования, воспитывался в лавке отца. И всю жизнь страстно тянулся к знаниям и книгам. Собрал неплохую библиотеку, причем тома переплетал в богатейшие переплеты. Солдатёнков основал издательство, печатавшее качественные и очень дешевые книги: учебники, научные труды, классику… Как-то он издал Николая
