Крест на ладони - Анна и Татьяна Аксинины

Марина стремглав выскочила на улицу. Вот и машина Евгения.

–Я сейчас разговаривал с Анной.

–Как!?

–Нет, я не сошел с ума. Она жива! Следователь решил, что её надо спрятать.

–Зачем?!

–Чтобы поймать убийцу.

–Ну и методы у него, я вам скажу!

–Пусть делает, что хочет, главное, она жива и даже ходит. Аня взяла у спящей медсестры сотовый и позвонила мне, чтобы я не переживал. Она разрешила рассказать только вам. Она знает, что мы будем молчать. Марина! Она меня любит! Боже мой, вечером я жить не хотел! А сейчас, какое счастье!

Счастье? Марина сразу вспомнила, что никакого счастья у Евгения с Анной быть не может. И рассказать им об этом должна она. Но как же это сделать после всего, что произошло? Она не смогла, и решила оставить письмо.

Марина в который раз пыталась как-то по деликатней изложить ту, старую историю на бумаге. Завтра она уедет, а записку оставит Евгению. Андрей прав, пусть милиция делает свою работу. Больше ничего здесь не держит Марину, место на завтра забронировано. Тревожила неясная мысль, что-то она упустила в связи с последними событиями, что-то недоделала. Но что? Марина не помнила, когда заснула.

А день будет теплым, отметила она, раздергивая плотные шторы. «Зайти в кассу, оформить билет, к тете Кате, в офис, в магазин сувениров, взять какую-нибудь местную экзотику и в аэропорт, домой к Андрею», – спланировала Марина. В кассу успею, лучше сначала к тете Кате, пока не ушла куда-нибудь.

С чайным сервизом в руках, подарком Соне к предстоящему дню рождения, Марина свернула на улицу Московскую. На весь квартал из восьми частных домов: по четыре с каждой стороны,– раздавалась громкая перебранка. Один голос был знакомый, другой – нет. «С кем это тетя Катя ругается?» – удивилась Марина. – «Соседки у нее совсем не скандальные, это кто-то чужой». Она не могла разобрать ни слова, так как соседская собака, помесная овчарка Рекс, высунув голову из-за забора, принималась лаять каждый раз, как тети Катина противница открывала рот. Подойдя ближе, Марина смогла оценить диалог.

–Ты что же так ругаешься прямо перед домом! – возмущалась тетя Катя. – У меня внук говорить учится. Что если он все это запомнит?

–А я – чо, рази я чо сказала? – удивлялась невидимая Марине собеседница. – Ну, извиняйте. Я токо говорю, тетрадку участковому принесла, а этой стерве…(пошли такие цветистые определения, что если Мишутка и впрямь что-нибудь такое выговорит, у Сони молоко пропадет)… ни в жисть не отдам. Ишь, чо выдумала …, деньги мне сулила. Может она, …, маво Бореньку и отравила. А какой мужик был – тихий, спокойный, сроду не бил, ни пьяный, ни трезвый, из дому ничо не таскал. Как два голубка мы с им жили: на базаре подработаем или тару соберем, посидим за бутылочкой…

Марина тем временем подошла вплотную в калитке и из-за плеча тети Кати во все глаза уставилась на невысокую подвыпившую бабенку с лицом красно-кирпичного цвета, одетую в натуральные обноски, примерно такие, какие выбрасывают даже из «Сэконд-хэндов».

«Надо же, как похоже её Петя изобразил! Не зря в театральном кружке занимался. Это, конечно же, Варька Червова, сожительница Шугая». Катя упорно пыталась спровадить нежданную посетительницу.

–Нет его дома, он на службе. Иди в отделение, здесь недалеко, там все рассказывай, а мне зачем твои истории слушать? Да еще и с такими матами!

–А я – чо? Я же ничо не сказала! – искренне изумилась Варька. Марина заметила тетрадь у нее в руках.

–Здравствуйте! – подчеркнуто вежливо обратилась она сначала к Варьке, а потом к тете Кате. – Здавствуйте, тетя Катя! Что за шум?

–Марина! Хоть ты ей объясни, пусть в милицию идет, у нас дом все-таки, а не отделение. И кто ей только адрес сказал?

–Ха! Скажет кто, как же? Купила я его, чекушку отдала, вот этими руками. У Рябого Витьки все про всех купить можно, ох, и хитрый, черт…(она опять «загнула» трехъэтажным).

Тетя Катя даже сплюнула от возмущения.

–Тьфу! Что за язык такой поганый!

Но Марина пропустила Варькин мат мимо ушей, её интересовало другое.

–У Вас какое дело к старшине Кривощекову?

Варька с надеждой подступила к Марине, но Катя не дала ей и рта раскрыть.

–Молчи лучше, я сама скажу, а то у тебя нематерные одни предлоги! – остановила она Варьку и вполне литературно изложила, с чем та пришла.

Варвара совсем недавно похоронила сожителя, которого, как она считала, отравили. Три дня назад («а, может, все четыре») к ней приходила женщина, его знакомая, от кого-то узнавшая, что Боря умер. Она попросила взять что-нибудь на память из вещей: книжку или фотографию. Однако у Бори, когда его привела к себе Варвара, ничего такого не было: в старом потрепанном портфеле он носил минимум вещичек, да коричневую тетрадку. Она, было, дала женщине почитать тетрадь, но та, прочитав сколько-то, пришла вдруг в сильное волнение, стала что-то бормотать, а потом требовать её насовсем. Она совала Варваре немалые деньги («на бутылку бы хватило»), обещала принести еще. Но Варвара смекнула, что это сообщница убийцы («а, может, и сама»). Тетрадь они возьмут, а Варьку пристукнут. Она её выгнала, а сама решила пойти к надежному милиционеру, чтобы разобрался. Ей посоветовали найти Кривощекова. («Сказали, он – такой. Он нашел, кто сбил машиной бабушку Парамоновну».) Но в отделение Варька идти не хочет, её в милиции как облупленную знают, зачем лишний раз там светиться.

–Тетя Катя, давайте возьмем тетрадь, это же – вещественное доказательство. А Петя придет вечером – и посмотрит.

–Ты думаешь, взять? – Катя явно брезговала брать что-то из рук пьянчужки. Марина решительно протянула руку:

–Давайте, я тетрадку Пете передам или в милицию отнесу, я сестра его троюродная, из Москвы приехала.

–Вот спасибочки, отнеси. Как камень с души свалился, – Варька сунула в руки Марине тетрадку и быстро засеменила прочь.

Марина присела на крыльцо и раскрыла тетрадку.

–Погоди, я тебе газетку дам, да руки потом вымой, чтобы заразу какую-нибудь не подцепить, – закрыв калитку, Катя заторопилась в дом.

Это была старая общая тетрадь – дневник, который вел Борис Шугай лет с двенадцати. Первые страницы Марина перелистывала, не вчитываясь: обычная история мальчишки, влюбленного в девочку. Мальчик подробно перечислял, сколько раз она посмотрела на него, что сказала. Марина с улыбкой перелистала большую половину дневника. А потом? Марина пришла в себя только тогда, когда закрыла последнюю страницу.

Надо срочно позвонить Андрею. Который же сейчас час в Москве? Половина седьмого утра, ничего, пора вставать и, кстати, кто-то обещал не спать ночь, пока Марина не приедет.

–Милый, не разбудила? Андрей, не сердись на меня, я задержусь на денек-другой. Ты ни за что не догадаешься, что у меня в руке: дневник Бориса Шугая.