Удар небесного копья (Операция «Копьё») - Антон Первушин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жан открыл гостю дверь и спросил, как представить господина.
«Меня зовут Жозеф Фуше, – отвечал человек в мундире. – Я хотел бы видеть гражданина Луи Буагильбера».
У старого дворецкого затряслись губы: даже он, тёмный и неграмотный человек, целиком посвящающий себя дому, знал, насколько зловещая личность скрывается за простым именем – Жозеф Фуше. Ещё дворецкий подумал, что, скорее всего, внезапный визит связан с духом роялизма, царящим в доме Буагильберов, и из-за этого молодому хозяину может не поздоровиться. Ему и в голову не пришло, что для ареста лица, подозреваемого в заговоре против Первого консула, Жозефу Фуше вовсе не нужно было ехать из Парижа в Марсель. Поэтому напуганный Жан открыл было рот, чтобы солгать, будто молодой хозяин уехал по делам, но зловещий гость предугадал ход его мыслей:
«Я знаю, что гражданин Буагильбер здесь, – сказал Фуше. – Передайте, что я хотел бы сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться».
Дворецкий низко поклонился и пошёл по дому в поисках молодого хозяина. Оказывается, Луи заметил прибытие гостя и поспешил навстречу Жану с естественным вопросом, кого это принесло в такую рань.
«Это сам Жозеф Фуше, – объяснил дворецкий шёпотом. – Министр полиции».
«Что ему нужно? – обеспокоенно спросил юный де Буагильбер. – Он приехал за отцом?!»
«Он сказал, что хочет поговорить с вами, господин».
Луи выпрямился во весь свой рост: когда он услышал, что министр полиции приехал к нему, а не к отцу, словно невероятный груз свалился с его плеч.
«Зови, – приказал он дворецкому. – Я приму его в библиотеке».
Переодевшись во всё свежее и причесавшись, Луи вышел к гостю. Внешне министр полиции, прославленный своим вероломством и жестокостью, не производил впечатления чудовища с гравюр Дюрера, как можно было ожидать, послушав сплетни, которыми полнился Марсель. Худоба, бледность, нездоровый блеск глаз, мундир, висящий, как на вешалке, – и этот человек сумел запугать целую страну посильнее якобинцев? В руках Фуше держал потрёпанную книжку, в которой юный де Буагильбер не без удивления узнал свой собственный и единственный роман. Луи поискал глазами по полкам в библиотеке – его экземпляр находился на месте, да и не выглядел столь потрёпанным. Любопытство, вызванное словами дворецкого, усилилось, и де Буагильбер, представившись, спросил:
«Что вам угодно, гражданин министр?»
«Я приехал к вам по личному поручению Первого консула, гражданин Буагильбер, – сообщил Фуше, голос и лицо его оставались при этом совершенно бесстрастными. – Буду говорить без обиняков: если вы тот человек, который нам нужен, вас ожидают богатство и слава».
Луи снова насторожился: Фуше был известен и как мастер провокации.
«Я слушаю вас, гражданин министр».
«Ответьте мне, гражданин Буагильбер, ведь именно вашему перу принадлежит эта замечательная книга?»
«Да, это я написал её», – не стал скрывать Луи.
«Здесь изложены подлинные факты? Или эта книга целиком построена на вымысле?»
Луи смешался, не зная, как отвечать.
«Видите ли, гражданин министр, – сказал он, потупившись, – в основу этого романа положена родовая легенда. Мы, Буагильберы, точно знаем, что наш предок Бриан де Буагильбер был тамплиером и участвовал в Третьем крестовом походе. Но всё остальное в книге – мой вымысел».
Фуше кивнул:
«Так я и предполагал, – заметил он. – У вас талант, гражданин Буагильбер. Вы заставляете верить в то, чего на самом деле никогда не было. Причём, даже тех людей, которые привыкли никому не верить».
Луи опять не смог сдержать своих чувств, а именно – удовольствия от этой грубоватой лести. Министр полиции начинал ему нравиться.
«Так или иначе, – продолжал Фуше, – но от имени Первого консула Французской республики я уполномочен сделать вам следующее предложение. Первый консул изъявил желание призвать вас на службу при его особе на должности адъютанта. Вы согласны?»
Луи растерялся.
«Но почему именно меня?»
«Не буду скрывать, ваша книга произвела на Первого консула самое благоприятное впечатление. Его подлинные слова были таковы: „Этот человек нужен Франции, а значит, этот человек нужен мне!“»
Де Буагильбер зарделся.
«Но литературный дар ещё не означает, что я буду хорошим адъютантом Первого консула».
«Адъютантом Императора», – поправил Фуше.
«Как?! – изумление Луи было беспредельным. – Он решился?!»
«Да, – подтвердил министр полиции. – Наполеон Бонапарт наконец-то принял предложение Сената и согласился стать королём Франции и первым правителем новой Империи Запада».
«Это меняет дело, – заявил Луи (много позже он поймёт, сколь двусмысленно прозвучала эта фраза в контексте только что сказанного). – Однако есть ещё одно препятствие: я не настолько богат, чтобы служить при дворе Императора».
«Вам полагается жалованье, – скучно сообщил Фуше. – Вы будете иметь чин лейтенанта и получать сто тысяч франков в год. Пятьдесят тысяч я уполномочен выплатить вам немедленно. Этого вам будет достаточно?»
«Более чем достаточно», – радостно согласился Луи.
Он быстро прикинул в уме: хватит и на то, чтобы выкупить закладную на дом, и на новый гардероб, и ещё останется семье на безбедное житьё, можно будет нанять слуг. Луи не мог поверить в свою удачу. Как вовремя, оказывается, он написал этот роман! Только вот даст ли своё благословение отец?
«Но мне нужно испросить согласие отца», – сказал Луи смущённо.
Фуше понимающе кивнул:
«Разумеется. Более того, вы обязаны это сделать. Я дождусь вашего окончательного ответа».
Министр полиции предупредительно повернулся к полкам с книгами, сделав вид, будто изучает надписи на корешках, а Луи отправился к отцу. Тот встретил сына вопросом:
«Жан рассказал мне, что ты беседовал с министром полиции Фуше. Что нужно этому негодяю в нашем доме?»
«Он вовсе не негодяй, – попробовал защитить нового знакомца Луи. – Господин Фуше очень обходителен и учтив».
«Все они, канальи, на одно лицо, – проворчал отец. – Говори скорее, ты его прогнал?»
«Нет, отец. Господин Фуше прибыл сюда по поручению Бонапарта. Первый консул собирается принять корону Франции и хочет видеть меня при своём дворе».
Наступило молчание.
«О, моя несчастная Франция! – в голосе Буагильбера-старшего отчётливо слышалась боль. – Ты, словно вдовствующая старуха, готова лечь под любого проходимца за одно только обещание настоящей любви».
«Но, отец! – расстроено вскричал Луи. – Если Бонапарт решил короноваться, он таким образом основывает новую династию и восстанавливает монархию, о чём ты давно мечтал».
«Самозванец и узурпатор никогда не сможет стать моим королём», – заявил Буагильбер-старший.
«Что ж, – сказал Луи напряжённым голосом, – тогда можешь проклясть меня и отлучить от рода. Но ради благополучия моей сестры, моей семьи, я готов признать нового короля Франции».
«Я не собираюсь проклинать тебя, сын мой, – отвечал отец. – Ты достаточно взрослый для того, чтобы сделать самостоятельный выбор. Ты сам должен решить, под чьи знамёна ты встанешь и кому присягнёшь на вечную верность. Прошу тебя только об одном: не думай о благе королей или императоров, не думай о своём собственном благе – всегда и везде думай только о благе Франции, только ей служи и только её защищай».
Странно было слышать подобные слова из уст ярого роялиста, но в эту минуту высшего откровения Луи понял, что его отец никогда роялистом и не был – на самом деле он просто оставался патриотом своей родины, но верил, что лишь династическая преемственность способна оберечь Францию от катастрофы и хаоса. Луи думал иначе, но переубеждать отца не стал – только поблагодарил его за совет.
Фуше терпеливо дожидался в библиотеке.
«Отец согласен отпустить меня, – сообщил Луи министру. – Когда мне нужно быть в Париже?»
«Через две недели коронация, – сказал Фуше. – Император хотел бы видеть вас на этой церемонии».
«Я обязательно буду!»
«Вот ваши деньги, – министр полиции передал Луи туго набитый кошель. – Жизнь при особе Императора ко многому обязывает. Вряд ли этой суммы вам хватит, чтобы удовлетворить все потребности. Если вы окажетесь в затруднительном положении, можете смело обращаться ко мне – вам я всегда готов ссудить некоторую сумму».
«Я так вам благодарен, гражданин министр!»
Фуше приблизился к де Буагильберу и доверительно взял его под локоть.
«Я надеюсь, мы будем друзьями, – сказал он, глядя юному дворянину в глаза. – И когда придёт ваше время, господин императорский адъютант, – он выделил интонацией обращение „господин“, – вы вспомните, кто привёз из Парижа самую добрую весть в вашей жизни».
«Конечно же, да! – воскликнул Луи горячо и взволнованно. – Я обещаю вам, что никогда этого не забуду».
Кроме всего прочего, молодости свойственно раздавать необдуманные авансы. К счастью, юному отпрыску рода де Буагильберов не придётся вспомнить о своём обещании…
