Обратная сторона медали - Ольга Борискова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы и так гордимся тобой, малышка, – ответил он и, взяв с колен кинутый дочерью бинт, принялся перевязывать её руку.
Япония, Осака, июнь 2020 года
Она чувствовала упирающуюся ей в бедро руку Алекса, видела заполненные до отказа трибуны. Японцы ценили силу и стойкость точно так же, как ценили они красоту и искусство. Музыка, великолепные наряды, сложные образы… В сочетании с неимоверным трудом, прикладываемым фигуристами, чтобы воплотить в жизнь идеи своих прокатов, оно являлось для них чем-то вроде культуры, вместившей в себя всё самое лучшее, всё самое ценное. И отсутствие на трибунах свободных мест было ещё одним подтверждением этому. Алиса улыбнулась, чувствуя очередную волну благодарности к родителям, охватившую её в тот самый миг, когда лезвие её конька коснулось глади льда. Они с Алексом разъехались в разные стороны и теперь, сопровождаемые волнующей, чуть томной, чувственной музыкой, двигались обратно навстречу друг другу. Родители никогда не принуждали её. Они предоставили ей право выбора и, когда она этот выбор сделала, вложили все свои силы в то, чтобы она могла реализовать себя. Они дали ей путёвку в жизнь, и пусть путь её вовсе не был лёгким, она никогда не забывала об этом. Алекс подъехал к ней, дотронулся до талии, посмотрел в глаза с таким жаром, такой страстью, что она, понимая, что это всего лишь игра, не смогла удержать нечто горячее, вспыхнувшее внутри и охватившее тело. Она ответила ему ленивым, томным взглядом из-под ресниц и, оттолкнув его кончиками пальцев, начала заход на новый элемент. Здесь, на льду, она чувствовала себя свободной. Она знала, кто она и почему всё это происходит так, а не как-то иначе. И даже сейчас, после окончания спортивной карьеры, ощущение это не оставило её. Она достигла вершины, воплотила в жизнь свои мечты, но не перестала любить фигурное катание. Возможно, любовь её, напротив, стала лишь сильнее. Фигурное катание – её жизнь, и она точно знала, что это уже не изменится. Никогда.
Уже объявили выход следующих участников шоу, а Алиса до сих пор слышала отзвук оваций собравшихся на арене зрителей. Эта программа взволновала её, опустошила и вместе с тем наполнила какими-то новыми, совершенно невероятными эмоциями. Она будто бы вернулась назад, на лёд олимпийского Пхёнчхана. Музыка, Алекс, зрители… И каталась она тоже так, словно от этого проката зависело её будущее, её жизнь, её дальнейшая судьба.
Немного пьяная и дезориентированная от нахлынувших воспоминаний, она не заметила вышедшего из-за угла Макса и буквально налетела на него. Большие крепкие руки тут же коснулись её плеч, а в лёгкие проник запах знакомого одеколона. Алиса невольно вдохнула и задрала голову. И как только она умудряется вечно так вляпываться? Грудь её всё ещё тяжело вздымалась после проката, а губы были пересохшими.
Стоило Максу понять, что это она, взгляд его мигом стал жестким, руки разжались, а губы сомкнулись в презрительную линию. Не сказав ни слова, он отступил от неё. Алиса чувствовала исходящее от него раздражение, недовольство и, не желая продолжать немую сцену, обронила короткое:
– Извини.
Но ответить ей хотя бы кивком он не удосужился. Напротив, выражение его лица стало ещё более неприязненным. Развернувшись, он пошел прочь. Алиса же шумно выдохнула и направилась в другую сторону. Куда-нибудь, лишь бы от него подальше. Да, возможно, она поступила некрасиво. Да, возможно, ей стоило объяснить все иначе… Да нет же, чёрт подери! Она сделала всё правильно и никогда, ни разу за прошедшее время, не усомнилась в этом.
До заключительного выхода на лёд оставалось не более минуты. Все участники шоу стояли в проходе между трибун, готовые к выступлению в общем номере, поставленным именитым американским тренером Николасом Демаре. Сам он расположился возле борта. Работа над подобными постановками была для него не впервой, и всё же он чувствовал некоторое волнение. Ему всегда нравилось наблюдать за тем, как ещё совсем недавно сырая, разрозненная программа пропитывается жизнью, начинает играть новыми красками. Пожалуй, он мог сравнить это с пробуждением чего-то живого. Каждый шаг – вдох, каждое движение – стук сердца.
Перехватив взгляд Ринаты, он подмигнул ей и тут же посмотрел на Алису. Та, как всегда, выглядела сосредоточенной, словно готовилась не к прокату, а к битве. И, наверное, в какой-то степени так оно и было. И всё-таки сейчас она улыбнулась. Николас улыбнулся в ответ. Эта талантливая целеустремленная девушка из России стала важной частью его группы, и хотя спортивная карьера её в Америке оказалась не столь долгой, он был благодарен ей за пройденный вместе путь. Его олимпийская чемпионка… Ник вновь посмотрел на Ринату. Он гордился ими обеими и обеих любил. По-разному, но в самом деле очень сильно любил.
Большая часть фигуристов для финального выхода облачилась в другие костюмы. На Алисе было бледно-розовое платье с рассыпанными по лифу кристаллами Сваровски. Прозрачные, словно росинки, розоватые и бледно-красные, они искрились в свете софитов и при каждом движении вспыхивали множеством мерцающих огонёчков. Откровенно обнаженная спина, голые руки, изящные блестящие узоры из страз на юбке: все это придавало образу романтичности, нежности, в этом платье Алиса казалась более хрупкой, хотя и не выглядела при этом ребёнком.
Стоящая рядом с Алисой Лиза вдруг тихо выматерилась на русском и завела руки за спину. Платье её, бледно-голубое и блестящее, так же, как и платье Алисы, было довольно откровенным и оставляло спину открытой.
– Что случилось? – тут же спросил Макс.
– Застёжка… – Лиза поджала губы, пытаясь хоть как-то скрепить расходящуюся на шее ткань. Времени на то, чтобы вернуться в раздевалку и переодеться у неё совсем не осталось. Ситуация, мягко говоря, была неприятной.
Макс встал у неё за спиной, и Лиза склонила голову, чтобы он попытался хоть что-нибудь сделать. Но держаться замочек никак не хотел. Стоило Максу отпустить его, как платье снова расстегнулось.
– Я скажу кому-нибудь. – Он осмотрелся по сторонам в поисках обслуживающего шоу персонала. – Тебе нужно переодеться.
Алиса, ставшая невольной свидетельницей разыгравшейся «драмы», торопливо отогнула край подола и, отстегнув крохотную декоративную булавку, протянула Лизе.
– Возьми, – коротко сказала
