Обратная сторона медали - Ольга Борискова

– Какая ты быстрая… – Стефан тихонько засмеялся и всё-таки расстегнул молнию до конца. Стянул с Алисы трусики и обхватил её ягодицы ладонями.

Ему нравился её запах, нравилась чувствовать её, нравился её мягкий голос с проскальзывающими в нём временами хрипловатыми нотками. Он стиснул её сильнее, и светлая кожа под его пальцами стала чуть розовой.

– Не тяни, – поторопила она, подаваясь назад, к нему.

Послышался лязг пряжки ремня, звук расстёгиваемой ширинки. Почувствовав его совсем рядом, Алиса зажмурилась. Ей действительно хотелось этого. Хотелось вот так, сильно, настойчиво, глубоко.

Ощутив его внутри, она вскрикнула и запрокинула голову. Ритмичные, тяжелые удары его тела, приносящие лёгкую боль и долгожданное освобождение. Его было так много, что при особенно глубоких толчках у неё перехватывало дыхание, а стоны её переходили в тихое поскуливание, но именно этого она и хотела: настоящего, простого, живого.

– Ты этого добивалась? – спросил Стефан, впиваясь в её бедро пальцами. В ответ она шумно задышала и чуть шире раздвинула ноги. – Элис… – прошептал он, отодвигая волосы от её шеи, и прижался губами к позвонкам. – Элис…

Задрав подол её платья выше, он положил руку Алисе на живот, погладил резко, почти грубо, но вместе с тем даря ей столь желанное удовольствие. Охваченная жаром, она тут же отозвалась на его касания томным протяжным стоном и, всхлипнув, заскребла пальчиками по стене. Голова кружилась, и она с трудом понимала, что происходит. Только его руки, только его мощь, только это слетающее с его губ хриплое «Элис»…

Глава 9

Япония, Осака, июнь 2020 года

Едва проснувшись, Стефан почувствовал лёгкое прикосновение тёплой женской ладони к своему животу. Совершенно обнаженная Алиса, тихо посапывая, лежала рядом, всё ещё пребывая в стране безмятежных грёз. Волосы её, спутанные и взъерошенные, падали ей на щёку и прикрывали лоб, а лицо казалось каким-то по-детски открытым. Перемены эти не были столь уж явными, и всё же Стефан долго смотрел на неё, пытаясь найти ответы на вопросы, которые, собственно, он и сформулировать-то до конца не мог. Почему она так волнует его? Откуда взялась эта странная тяга? Но больше всего Стефану хотелось понять, что скрывается за её отчужденностью, замкнутостью. Он никак не мог отделаться от ощущения, что за её колючими словами, за всеми взглядами, что она бросала в его сторону, словно острые дротики, за надменно поджатыми улыбками и нарочитой сдержанностью есть нечто большее. Возможно, он ошибался, но сейчас она лежала рядом, уткнувшись ему в плечо и чем дольше он смотрел на неё, тем больше уверялся в собственной правоте.

Осторожно переложив руку Алисы на постель, Стефан поднялся и поправил одеяло. Дыхание её на несколько секунд стало более поверхностным, но вскоре она вновь провалилась в глубокий сон. Кончики её пальцев выглядывали из-под одеяла, и внезапно ему захотелось накрыть их своей ладонью. Странное, совсем неуместное желание… Осмотревшись, он отыскал свои вещи и, кинув ещё один взгляд на мирно спящую девушку, пошел в ванную.

Ещё не открыв глаза, Алиса почувствовала настойчивый кофейный аромат и невольно вдохнула глубже. Она всегда любила кофе: чёрный, капучино, мокко, с корицей… Корица… Теперь она явственно ощутила это. Уперевшись рукой в матрас, она приподнялась и тут же увидела стоящего возле окна Стефана. Из одежды на нем были лишь светлые джинсы, и она непроизвольно оценила открывшуюся её взгляду картину. Широкие плечи, жилистые руки, длинные аристократичные пальцы, лежащие на тонкой ручке белой кофейной чашки… Алиса сглотнула и шумно выдохнула. Воспоминания о минувшей ночи накатили на неё жарким, удушливым потоком. Ей бы хотелось не думать об этом, но приятная ломота в теле отчетливо напоминала обо всём, что случилось после того, как за ними закрылась дверь. Кажется, два оргазма она испытала ещё до того, как они добрались до постели и ещё один – после. А может, и не один…

– Проснулась? – Стефан развернулся к ней и задал, по её мнению, один из тех идиотских вопросов, ответ на которые и так очевиден. И тем не менее, она зачем-то кивнула. – Кофе. – Он, сопровождая взгляд мимолетным взмахом руки, указал на тумбочку.

Там стояла точно такая же чашка, как и та, что он держал в руках, а рядом, на тонком блюдце с неровными краями, лежала золотистая трубочка с кремом. Она некоторое время смотрела на представший ей натюрморт, потом вновь обернулась к Стефану. Выражение её лица было столь неоднозначным, что он и предположить не мог, какие мысли бродят в её голове в данный момент. Тушь, что она так и не смыла вечером, осыпалась и теперь чернела маленькими пятнышками, под глазами пролегли небольшие синяки, одна из круглых серёжек-колец расстегнулась и исчезла. И при всём этом она была столь хороша, что Стефан испытал новый прилив возбуждения.

Первым порывом Алисы было попросить его уйти, но почему-то она замешкалась. Аромат приправленного корицей кофе щекотал ноздри и мешал думать разумно. Чувства, и без того совершенно смятенные, противоречивые и беспорядочные, никак не желали приходить к единому знаменателю, и она не знала, что с этим делать. Он смотрел на неё без насмешки, как-то слишком внимательно, и под взглядом его она почувствовала себя голой. Странное ощущение, потому что, в сущности, под одеялом она в самом деле была абсолютно голой, но к делу это не имело никакого отношения. Придерживая одеяло на груди, она протянула руку к тумбочке и взяла чашку. Аромат кофе, казалось, стал ещё более плотным, и она с удовольствием сделала первый глоток. Удивительно, но кофе даже не успел остыть. Восхитительный секс, кофе в постель…

– Если хочешь, я закажу завтрак, – негромко сказал Стефан, по-прежнему стоя у окна.

Чашка теперь почти целиком лежала в его ладони и, стоило Алисе увидеть это, как она почувствовала, что к лицу её приливает кровь. Она согнула ноги в коленях так, чтобы не соскользнуло одеяло, и взяла с тумбочки блюдце с пирожным.

– Не стоит, – коротко ответила она, стараясь больше не смотреть на него.

Тонкое слоёное тесто хрустнуло, стоило ей прикусить краешек трубочки зубами. Прожевав, Алиса сделала новый глоток кофе и с сожалением подумала, что этого не было никогда прежде. За почти двадцать девять