Песня для оборотня (СИ) - Мун Эми

— Айла, — вдруг тихо, почти жалобно протянул мальчик, — пойдем обратно. Я…

— Беги домой, Витар. Ты правильно поступил.

А вот теперь ей стало действительно страшно — за ее спиной стояла Нельга.

***

Чего уж проще — выманить грязную человечку из-под опеки выживший из ума Гвен. Десна зачесались от проступающих клыков, и Нельга не стала себя сдерживать. Хватит!

И так довольно притворялась покорной пустоголовой зайчихой. Стиснув зубы, наблюдала за тощей девкой, поселившейся в логове Кайрона. Ее волка.

— Беги домой, Витар, — прорычал встревоженному детенышу, — ты правильно поступил.

Человечка порывисто обернулась, и в темных глазах мелькнул животный испуг. Нельга ухмыльнулась, намеренно показывая клыки. Правильно! Скоро эти глаза будут полны мольбы и глубочайшего ужаса, а из горла вырвутся не глупые сказки, а предсмертный хрип, когда она разорвет кожу и мышцы, выпуская на свободу грязную человечью кровь.

А потом все скажут ей спасибо. За то, что у нее хватило смелости и ума освободить земли Айсвиндцы от грязи. Это же надо — человечка! Может, если бы парой Кайрона оказалась волчица, Нельга бы и стерпела. Отказалась от всех тех усилий, что потратила на очарование такого роскошного волка. Сколько соперниц пришлось превзойти и переиграть. Стать лучшей среди многих, кто хотел обратить на себя внимания беты. А тут — подлая захватчица! Насмешка всему волчьему племени! Нет, это все одна сплошная ошибка. Злая шутка Матери Волчицы. Испытание, которое надо пройти, чтобы совершенно заполучить Кайрона. Да! Человечка сдохнет, а Мать Волчица наградит Нельгу парностью с избранным волком.

— Ты обещала лишь поговорить! — забеспокоился детёныш. — Нельга!

— О, конечно, мы поговорим, — отмахнулась она, — уходи.

Но глупый щенок ещё больше всполошился. А ведь сам недавно с такой ненавистью смотрел вслед человечке. Обидно бы не использовать его неприязнь в своих целях. Но сейчас мальчишка мешал! Уцепился за пустоголовую тетёрку, словно и сам понял, что его просто использовали.

Нельга задумчиво глянула на детеныша. Его присутствие не сможет помешать планам изжить человечку. Даже если придется растерзать ее прямо тут. Можно было, конечно, и раньше — она едва сдержалась, чтобы не придушить смердящую гадость в логове Кайрона. Видеть на шее соперницы метку — да ее чуть не разорвало от ярости! Но пачкать кровью землю поселения она не стала. Да и ослепшего от похоти волка стоило отправить как можно дальше. С человечкой метка просто не могла работать правильно, и все же — вдруг бы самец почуял угрозу этой — Нельга опять зарычала- этой вонючей твари и примчался на помощь.

Но как же гладко все получилось! Дурная девка мало того что отправила бету к хирсу на кулички, так еще и настроила против себя весь клан! И это еще раз доказывает — Матери Волчице угодно избавиться от грязной девки.

- Витар, сходи к Гвен, — прошелестела девчонка. И куда девался тот чудный голосок? Он завял и почернел от страха. И счастье мальчишки, что он не стал артачиться. Бросился бежать, да так быстро, что стало ясно — сейчас сюда примчится весь клан. А значит, времени у нее в обрез.

На мгновение глаза заволокло пеленой привычной с рождения боли. А потом волчица прыгнула на лапы, вздыбливая шерсть. Пока вой детёныша услышат, пройдет минут пять, не меньше, а значит, у нее есть время поиграть!

Глава 27

Людские поселения оказались почти так же плохи, как он себе представлял. Множество разных запахов сливались в одну смрадную вонь, дома громоздились друг на друга, не давая простора глазам и слуху. Оборотни предпочитали свободу, а люди, наоборот, жались друг к другу, как мыши в норе. Кайрон нахмурился, вспоминая и любопытные взгляды, и похоть, сквозившую в глазах иных женщин.

Стоило подарить им лишь кривую ухмылку — и платье бы само свалилось с мягких плеч. Но внимание к себе злило до дрожи. А ещё ужасно хотелось просто развернуться и бежать назад. Зверь внутри упирался всеми лапами, громко протестуя против его задумки, тянул обратно к чистым запахам леса и шуму ветра в высоких кронах, к неторопливой и понятной жизни клана и, конечно, к ней. Нежной, сладкоголосой Айле. Его паре, песни и сказки которой он готов слушать бесконечно. И так же бесконечно долго не выпускать из-под себя. С ней было больше чем хорошо. Он чувствовал себя цельным. Но лишь рядом. А сейчас словно оказался разбит на сотни кровоточащих осколков. И тревога тупыми клыками грызла сердце, отравляя и пищу и сон.

Ему попадались лишь редкие прохожие, к ночи люди прятались по своим домишкам, он же использовал тьму для движения вперёд. Волком бежал рядом с торговой дорогой, которая с каждой милей становилась все шире и ветвистее. Придерживаться направления оказалось нетрудно. Хотя его вид и привлекал внимание стражи, но несколько серебряных монет живо усмиряли их интерес.

Острая, как игла, боль, настигла его, едва поселение людей осталось за спиной. Совершенно ослабленные расстоянием нити связи вдруг затрепетали, отравляя душу и разум смертельной тоской.

Волчий полный ужаса вой сорвался с губ. Одежда затрещала под острыми когтями и зубами, а мгновение спустя огромный темно-серый волк рванул прямиком через поле, пугая дозорных на вышках.

***

Глаза никак не хотели открываться. И голова болела просто ужасно, словно мозги вдруг превратились в жидкий свинец. И мысли обожжёнными вспышками барабанили под черепом, мучая ее кошмарными образами. Оскаленные клыки взбесившейся волчицы, ее рычание и заполошный грохот собственного сердца. Треск подола, угодившего в безжалостный капкан зубов, и ее полет… куда? Вниз? Или вверх?

Айла опять застонала, мучительно сглатывая вязкую слюну. Подняться бы! И бежать… Да, ей нужно… Нужно найти Кайрона! Спрятаться в его руках, там, где никто не достанет. Не обидит… Не убьёт.

От вспыхнувшей фейерверком боли из-под закрытых век просочились слезы.

— Э-э-э, опять шмыгаешь. Куда это годится…

Рука, опустившаяся на ее лоб, была ледяная. И эти сапоги, мелькнувшие в щелочке приоткрытых глаз, она узнала бы из тысячи тысяч. Истертые долгими дорогами и временем, с железными, толстыми пряжками на боках. Стефан. Растерзанный и брошенный где-то лесу. Мертвый… как она. Айла затряслась от беззвучного плача.

— Ну, будет, — рука гладила лоб, бережно отгоняя грызущую боль, — не хлюпай, а то нос опять распухнет. А ты вон видишь, какой теперь красавец стал. Вылитая девка!

Странно это, но сквозь рыдания губы сами расползлись в улыбке. И головная боль стала куда слабее.

— Тебе надо отдохнуть, Айла, — кажется, Стефан сел рядом. Она слышала шуршание травы и слабое кряхтение, — Кайрон скоро найдет тебя. Он бежит со всех лап. А я буду рядом. Подождем его вместе?

Множество вопросов вертелись на языке, но где найти силы, чтобы задать их? Да и нужно ли это мертвой?

— Глупости, — смеялся над ее головой ласковый и чуть-чуть печальный голос, а лес вторил ему скрипом деревьев и тихими шорохами, — выдумщица. То на войну за брата пойти решила, то себя раньше времени в покойницы записать…

А может, это просто агония. Откуда живой Стефан мог знать ее тайну? Вот и сквозь зажмуренные веки пробивается слабое сияние. Нежное, как свет полной луны.

— Э-э-э, прибежала сводница хвостатая… — цыкнул голос. — Видишь, до чего девку довела? По лесам бегать заставила от бестолочи этой рыжей. Не фырчи мне тут. Погрей избранную лучше.

Айла мало что понимала из обрывков странных фраз. Главное — ей снова стало тепло. Как будто со всех сторон завернули в меховое одеяло. Только оно было живое. Терлось твердым об плечи и бока, сопело в ухо и чем-то влажным прикасалось к щекам и ладоням.

— Вот, уже лучше, — одобрительно ворчал Стефан, — куда годится девке в положении — и на земле лежать…

Сил нашлось даже чтобы глаза приоткрыть. Она в положение? То есть… то есть как это? Беременна, что ли?!

Меховое одеяло заволновалось. Облепило ужасно тесно, облизывая и урча на все лады. Волки. Ее грели своим теплом самые настоящие звери! Короткий взгляд захватил несколько фигур, сидящих чуть в стороне. Серебряная, будто снег под луной, волчица, сотканная из мягкого света, ласкавшего больные глаза Айлы, а рядом светло-серый волк. Ужасно знакомый. Она помнила, как этот зверь кидался на них со Стефаном. Злой, как демон, и весь в крови, но не своей… Давен!