Опыт СССР. Проект мирового масштаба - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

и социальных слоев самой далекой крестьянской глубинки, то сегодня наметилась обратная тенденция социальной дезинтеграции страны, особо рельефно проявляющаяся именно в деревне. Это выражается не только в том, что в ее социокультурном пространстве все больше становится вытесняемых из системы общественных связей маргинальных и люмпенизированных людей, но и в резком снижении социально-культурных контактов и связей между “нормальными” гражданами...

Рассмотренные и оставшиеся за рамками рассмотрения сдвиги в социокультурном пространстве современной российской деревни обретают необратимый системно -структурный характер. Это грозит ей в перспективе не просто деформациями культурного, социального, экономического развития, но социально -цивилизационной деградацией и сходом с арены исторического бытия. А без деревни не выжить (даже без усилий по ее развалу извне) и России, поскольку оставшиеся без социального контроля со стороны постоянно проживающего населения одичавшие сельские просторы создадут смертельные угрозы и для ее городов» [Староверов В. И. Результаты либеральной модернизации российской деревни // «Социологические исследования». 2004. № 12.].

Кратко надо сказать о фермерстве - не как о новом социальном явлении (это особая тема), а в связи с дезинтеграцией общности крестьян.

Фермерские хозяйства, в основном, являются семейными. По сути дела, речь идет о трудовых крестьянских хозяйствах почти без наемного труда. Фермеры выделились из общности крестьян и заняли особую социокультурную нишу. Но фермерством занялась верхушка российской деревни, отечественная сельская элита, самый образованный состав сельского населения России. Они и были активной группой, представлявшей российское крестьянство на общественной арене. 34,2 тыс. фермеров имеют высшее профессиональное образование. Это агрономы, инженеры, зоотехники. Еще 4,8 тыс. имеют незаконченное высшее образование, а 46,6 тыс. (32 %) -среднее специальное. Изъятие из профессиональной общности крестьян такого числа опытных и высокообразованных специалистов и превращение их в мелких хозяев на клочке земли - колоссальный удар по социальной структуре деревне. Крестьяне лишились представительства и языка. Это наша национальная беда, которую мы не поняли и к которой остались равнодушны.

Общество этого как будто не замечает и сегодня. Сама эта нечувствительность - угроза для России.

Распад общества

Еще зимой 1991 г., когда телевидение уже вовсю работало на развал общества, председатель Совмина СССР В.С. Павлов поручил Аналитическому центру АН СССР, где я работал, подготовить аналитический доклад о возможности противодействия этой пропаганде. Вывод его был таков: вернуться к цензуре советского типа невозможно (главное, это лишь усилит противника). Но остатки власти государства еще позволяют добиться выделения на телевидении экранного времени, чтобы специалисты могли вечером делать обзор главных разрушающих сообщений и дать свои комментарии к этим сообщениям, объясняя их суть и последствия пропагандируемых действий. Умных и знающих специалистов, готовых делать такую работу в режиме «гласности» было достаточно.

В. С. Павлов устроил нам встречу с председателем Гостелерадио СССР Л.П. Кравченко, который подчинялся напрямую Горбачеву. Мы изложили выводы доклада и наше предложение. Он сказал, что доложит Горбачеву. Больше разговоров об этом не было.

Это уже распады...

По данным того же ВЦИОМ, в марте 1996 г. 81 проц. семей имели душевой доход ниже прожиточного минимума (580 тыс. руб) и 62 проц. ниже физиологического минимума (300 тыс. руб) - погрузились в бедность. И речь при этом идет не о временном бедствии вроде войны. ВЦИОМ хладнокровно фиксирует: «В обществе определились устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность, углубление бедности».

По данным ВЦИОМ, только 10 проц. бедняков могут, теоретически, повысить свой доход, «крутясь побыстрее». Причины имели социальный, а не личностный характер. Можно сказать, что власть в СССР после 1950 г. не видела сложных проблем конфликтов между механической и органической солидарностью и не понимала процессов, происходящих на Западе. А уже в 2000 г. и сейчас, в 2020 г., созданная после «перестройки» «органическая солидарность» больше похожа на «дикий капитализм».

Социологи, изучающие реформу, оказались совершенно неспособны определить социальную структуру общества и установки основных групп - их поведение в ходе преобразований представлялось «неправильным». Один из влиятельных философов Юрий Карякин во время прямой трансляции подведения итогов выборов декабря 1993 года в Кремле, увидев на большом экране первые результаты голосования на Дальнем Востоке, начал кричать: «Россия, ты одурела!». Он ожидал совсем других результатов.

Американский социолог В.Э. Шляпентох дает в двух номерах журнала СОЦИС (1995, № 9 и № 10) подробный обзор той кампании. Он пишет: «Исследователи потерпели поражение не только в предсказании победителей, но даже в предсказании очередности, с которой партии пришли к финишу... Российские исследователи потерпели поражение в попытках предсказать число людей, которые примут участие в выборах...

Юрий Левада, руководитель ВЦИОМ, во время беседы по телевидению 2 декабря предсказывал решительную победу правительственных сил... Большинство других организаторов опросов были убеждены, как и ВЦИОМ, в бесспорной победе проправительственных сил... Результаты выборов потрясли как всю страну, так и Запад... В течение четырех десятилетий, когда эмпирические исследования были распространены в России, российские социологи никогда не были так посрамлены, как в декабре 1993 г...

Несколько месяцев спустя Ю. Левада признал, что новая политическая реальность, которая появилась в стране в 1993 г., была неправильно понята как политиками, так и исследователями. Б. Грушин дал более глубокое замечание в оценке декабрьского провала... Он сделал крайне пессимистические и агностицистские заявления, предположив, что российское общество в его нынешней изменчивой форме представляет неподдающиеся измерению проблемы для социальных наук.

Многие социологи сразу стали изучать процесс «формирование андекласса в России». Тяжелые травмы!

Вот фрагмент статьи «Бедность независимости.» (2004): «Сельские бедные - одна из депривированных и социально-исключенных групп, особенностями положения которой является экономическая, социальная и пространственная изоляция от основных источников жизнеобеспечения современной России. Особенностью этой группы является устойчивость такого положения, признание неспособности самостоятельного преодоления нужды.

Формируется реальная устойчивая группа постоянно бедных или андекласс - характеризуемая низкой материальной обеспеченностью (крайней бедностью), исключением с рынка труда и из системы социальной защиты... Именно крестьяне, особенно на Севере, оказались заложниками экономического реформирования и внедрения “дикого” рынка, исключившего из поля зрения государства все экономически нерентабельные, ранее дотационные, а теперь депрессивные (неблагополучные) отрасли народного хозяйства. Социальное пособие и льготы не являются фактором преодоления бедности и не могут стать серьезной причиной постоянной бедности».

Но случился - распад бутафорий сложных солидарностей. Ни партия, ни государство не попытались укрепить системы солидарности, даже в чрезвычайных условиях. Можно сказать, что такой