Опыт СССР. Проект мирового масштаба - Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Социологи указывали на связь «роста ксенофобий» в период «травматической трансформации» общества с разрастающимся комплексом социальных обид. Недоверие обществу компенсируется преданностью «своим», что нередко сопровождается ксенофобиями и враждебностью к «чужакам».

Вот вывод: «В масс-медиа доминирует “язык вражды”. Массированную пропаганду нетерпимости, агрессивности и ксенофобии, осуществляемую СМИ, назвали фактором проявления нетерпимости в России 40,9 % опрошенных в пяти городах России».

Перед нами возникли необычные представления -мировоззренческих синтезов, систем ценностей, отношений с разными социокультурными группами. Большинство отрицало возникающую систему капитализма нового типа, это большинство страдает ностальгией по утраченной прошлой жизни, но не видит пути, который выведет к созданию нового достойного жизнеустройства.

И некоторые общности получили на свою шею тяжелую ношу. Вот фрагмент фундаментального доклада: «Половина населения не испытывает к бедным ни сочувствия, ни жалости, ни, тем более, уважения. Более трети наших сограждан вообще не выделяют бедных как особую категорию, заслуживающих какого-то специального отношения, и выстраивают свои отношения с ними лишь на индивидуальной основе, по впечатлению от конкретного человека. Еще 7 % к ним откровенно безразличны. И хотя остро негативно (с презрением, подозрением или неприязнью) к ним относятся совсем немногие (3 %), такое “индифферентное” отношение к бедным заметно отличается от существовавшего в российской культуре ранее.

Особенно индифферентно относятся к ним те, кто не имеет бедных в своём ближайшем окружении. Таковых в общем массиве оказалось почти половина респондентов... Одновременно с тенденцией снижения частоты общения представителей небедных с представителями бедных слоев населения в российском обществе шло постепенное, но чётко прослеживающееся ухудшение отношения к бедным. Так, за последние 10 лет среди россиян резко (более чем в полтора раза) сократилось число относящихся к бедным с сочувствием и резко (тоже более чем в полтора раза) увеличилась доля тех, кто относится к ним не лучше и не хуже, чем ко всем остальным. Почти втрое выросла за этот период и доля тех, кто относится к ним безразлично».

Произошла деформация общества гораздо более тяжелая, нежели обеднение - исключение из общества большой части населения. Как пишут, «наряду с крайней бедностью возникает межпоколенческая преемственность нужды». Особенно тяжелую травму нанесла стигматизация бедных -«наложение клейма». Следствие этой травмы - бум «компенсаторного потребления» последнего десятилетия. Итак, в ходе «перестройки» произошел не только распад систем солидарности, а даже возникла латентная «холодная» борьба. Но сейчас мы видим уже настоящие войны в бывших советских республиках, а Запад и его сателлиты подрывают многие страны в форме «бархатных» или «ненасильственных революций».

Социолог культуры Л.Г. Ионин пишет уже в 1995 г.: «Гибель советской моностилистической культуры привела к распаду формировавшегося десятилетиями образа мира, что не могло не повлечь за собой массовую дезориентацию, утрату идентификаций на индивидуальном и групповом уровне, а также на уровне общества в целом...

Болезненнее всего гибель советской культуры должна была сказаться на наиболее активной части общества, ориентированной на успех в рамках сложившихся институтов, то есть на успех, сопровождающийся общественным признанием. Такого рода успешные биографии в любом обществе являют собой культурные образцы и служат средством культурной и социальной интеграции. И наоборот, разрушение таких биографий ведет к прогрессирующей дезинтеграции общества и массовой деидентификации.

Наименее страдают в этой ситуации либо индивиды с низким уровнем притязаний, либо авантюристы, не обладающие устойчивой долговременной мотивацией... Авантюрист как социальный тип - фигура, характерная и для России настоящего времени».

Но, молодежь в некоторых аспектах вскоре подтянулась к старшим. В январе 1995 г. 59 % опрошенных (в общем опросе) согласились с утверждением «Западные государства хотят превратить Россию в колонию», - и 55 % что «Запад пытается привести Россию к обнищанию и распаду». Но уже и 48 % молодых людей с высшим образованием высказали это недоверие Западу.

Хоть и медленно, теперь социологи изучают социальные группы, что для нас очень важно. У нас долго развивалась сложная ситуация - в ходе распада механической солидарности этот процесс старались притормозить и не изучали сложные системы и структуры органической солидарности. Так получилось, что в ходе формирования и создания систем современных общностей они были деформированы.

Люди не могут создать дееспособный контекст и связок - и непрерывно теряют дорогие для них аспекты. Это утраты и раны: и материальные, и духовные.

Во время перестрройки телевидение и СМИ начали пропаганду моральной распущенности, под которой прежде всего понимают отказ от привычных (традиционных) норм отношений полов. Это рассматривалось как средство подрыва «старого порядка». Легитимируя и поощряя половую распущенность, используя ее как инструмент разрушения культурного ядра общества, на которое опиралась культурная гегемония советского строя, политтехнологи перестройки создали особый срез кризиса культуры.

Было известно, что эта программа аморализации общества приведет к тяжелым социальным болезням, которые общество оплатит дорогой ценой и будет изживать очень долго и трудно. Однако эффективность этой политической технологии высока, и решение применить ее против СССР все же было принято.

Поначалу вызывал шок непонятный и неожиданный поворот молодежной прессы, которая занялась активной пропагандой «свободного секса». В 1986-1987 гг. «Московский комсомолец», массовая газета, вдруг начал печатать большую серию статей, пропагандирующих оральный секс. Это казалось полным абсурдом - газета ВЛКСМ. Потом пошли «письма читателей» (скорее всего фальшивые), в которых девочки жаловались на мам, отнимающих у них и рвущих в клочки их любимую газету.

Юристы и психологи пишут в 1991 г.: «Подростки потеряли интерес к привычным общественным ценностям и институтам, традиционным формам проведения досуга. Они больше не доверяют миру взрослых. Не случайно стремительно растет армия ничем не занятых подростков (с 1984 г. она увеличилась в 6 раз). В пресловутых молодежных “тусовках” неминуемо наступает сексуальная деморализация несовершеннолетних девушек» [Антонян Ю.М., Л.В. Перцова, Л.С. Саблина. Опасные девицы (о несовершеннолетних преступницах) // СОЦИС. 1991, № 7.].

Социологи из Академии МВД констатировали: «Росту проституции, наряду с социально-экономическими, по нашему глубокому убеждению, способствовали и другие факторы, в частности воздействие средств массовой информации. Отдельные авторы взахлеб, с определенной долей зависти и даже восхищения, взяв за объект своих сочинений наиболее элитарную часть - валютных проституток, живописали их доходы, наряды, косметику и парфюмерию, украшения и драгоценности, квартиры и автомобили и пр... Эти публикации вкупе с повестью В. Кунина “Интердевочка”, известными художественными и документальными фильмами создали красочный образ “гетер любви” и сделали им яркую рекламу, оставив