Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

— Ну как, не жмет?

Птица встрепенулась. Глава государства накрошил ей белого хлеба, провел пальцем по перьям.

— Хватит жрать. Лететь надо с легким чувством голода, — он бережно взял голубя в ладони, завернул в летний пиджак.

— Объект вышел из вагона! — доложил в рацию охранник, глядя на спустившегося на рампу президента.

Первые минут десять охрана не сводила глаз со своего подопечного, но тот вел себя мирно — просто прогуливался. Иногда останавливался и смотрел на проплывавшие над коробкой цеха облака. Когда бдительность охраны притупилась, президент развернул пиджак. Спавший до этого голубь вскинул голову.

— Ну, пошел… — прозвучало шепотом.

Подброшенный голубь захлопал крыльями, взмыл к фермам перекрытий и тут же уселся рядом со своими дикими собратьями. «Флэшка» предательски поблескивала в лучах солнца.

Охранник у ворот, заслышав шум, лениво повернул голову. Несколько местных голубей, испуганных появлением пришельца, носились между гулких бетонных стен. Президент забросил пиджак на плечо и поднялся в вагон. Охранник вновь потерял интерес к происходящему. Голубь еще немного посидел, разглядывая с высоты своего положения вагон, охранников, рельсы, а затем тяжело взмахнул крыльями — взмыл в небо, растворился в лучах солнца.

Птица сделала круг и, словно сверившись с внутренним компасом, уверенно взяла курс на Москву.

Предрассветное шоссе летело под высокий бампер джипа, словно его наматывало на задний мост машины. Ровно гудел мощный двигатель. Ночью Бондарев сделал всего одну остановку, загнав «Чероки» в кусты, чтобы его не было видно с дороги, и поспал полтора часа. Большего он не мог себе позволить.

Короткий сон освежил, утренняя прохлада бодрила. Туман расстилался над полем, серебрился в лучах восходящего солнца. В этот ранний час дорога была пустынной и позволяла держать предельную скорость.

Джип взлетел на горку, и Бондарев тут же притормозил. Вдалеке виднелись сполохи милицейской мигалки. ГИБДДешная машина шла впереди внушительной колонны автобусов — сопровождала. Вообще-то обгонять колонну не положено, но автобусы ехали не спеша, и если придерживаться правил, то пришлось бы тянуться в хвосте. Но входить в конфликт с милицией было сейчас не в интересах Клима.

Он проехал около километра и скатился на грунтовку, идущую параллельно шоссе, тут же втопил педаль акселератора. Тяжелый джип раскачивался на ухабах, как корабль в бурном море. Густой шлейф пыли тянулся за ним по полю. Колонна приближалась. В хвостовом автобусе его уже заметили, все-таки зрелище было неординарным. Тут же в окнах показались любопытные лица, отодвинули стекло. Что ему кричали, Клим, естественно, не слышал, но зато международные непристойные жесты он видел четко, а потому о смысле догадаться было несложно.

Из открытого окна высунули знамя со стилизованной свастикой. Полотно рванулось, грозно затрепыхалось на ветру. Чернорубашечники и бритоголовые, наполнявшие автобусы вперемежку со своими подругами по партии, всеми доступными их пониманию способами показывали Бондареву, что обладателю дорого джипа недолго осталось раскатывать по дорогам и в самом скором времени его ждет виселица, обезглавливание или извращенный секс.

Заскучавшие за ночь боевики Карташова следовали в Москву из провинции по призыву своего вождя, о чем недвусмысленно говорил черный лозунг, трепыхавшийся на борту головного автобуса: «На Москву! Смерть буржуям! Нет инородцам!».

— Однако, — Клим мысленно сосчитал количество пассажиров в колонне, — серьезную заваруху решили затеять. Из регионов подтягиваются. Разогнать их в столице и даже не пустить в нее было бы несложно, но если их сопровождает милиция, то дело — дрянь. Так можно и до Красной площади добраться.

Бондарев обогнал колонну, мелькнули сполохи мигалки, краем глаза он успел заметить пассажира милицейской машины, тот что-то сердито говорил в рацию. Джип, выбрасывая из-под колес лохмотья дерна, вскарабкался на откос дороги впереди растянувшейся колонны и, выровнявшись, помчался дальше.

Вскоре по ходу показалась еще одна милицейская машина, она стояла на обочине, и рядом с ней скучал дорожный инспектор. Фуражка была сдвинута далеко назад, и было непонятно, каким образом, вопреки всем законам физики, ей удается держаться. Единственным объяснением этому феномену могли бы стать гвоздики, которыми ее прибили к ментовскому затылку. Тут шоссе было перегорожено пластиковыми блоками, заполненными водой, пробраться через них, не снизив скорость, невозможно.

Инспектор лениво взмахнул жезлом и оторвал зад от капота своей машины. Клим законопослушно остановился. Никаких обычных в таких случаях, как: «Нарушаем?», «Покажите аптечку», «Где у вас знак аварийной остановки?», — не последовало.

— Документы, пожалуйста, — прозвучало самое банальное и безобидное, при этом инспектор не преминул бросить взгляд в салон машины и отметил, что Клим путешествует один.

Пока листались его документы, Бондарев поинтересовался:

— А что это ГИБДД карташовцев сопровождает?

Инспектор сплюнул под ноги и произнес с неприкрытым отвращением:

— Демократия! Довели страну. Куда только президент смотрит? Я бы этих уродов к стенке поставил, а тут «свобода мнений», «политические взгляды», «многопартийность»…

Дорожный мент явно сыпал цитатами, которыми его начальство объясняло подчиненным причину, почему отморозков нужно охранять и сопровождать их до самой столицы, вместо того чтобы разогнать.

Бондарев бесстрастно ждал, но тут лицо инспектора слегка напряглось. От Клима не укрылось, что произошло это в тот момент, когда его фотографию в правах сравнили с ориентировкой, извлеченной из кармана. Он мог ожидать теперь, что инспектор попросит выйти из машины и выхватит пистолет из кобуры. На всякий случай он положил руку на рычаг переключения скоростей, готовый в любой момент сорваться с места. Но инспектор внезапно расплылся в фальшивой улыбке, козырнул и вручил документы:

— Все в порядке, можете ехать. Счастливой дороги.

— Счастливо оставаться.

Бондарев улыбнулся в ответ и неторопливо тронул машину с места. В зеркальце заднего вида он увидел, как инспектор юркнул в машину и принялся кого-то вызывать по рации.

Теперь скорость перестала быть главной заботой Клима. Километров через пять над дорогой появился милицейский вертолет, он шел довольно низко. Бондарев не мог рассмотреть снизу, но готов был поклясться, что его машину сейчас рассматривают в бинокль.

— Молодцы, ребята, — сквозь зубы проговорил Клим и увел джип на ближайший проселок.

Вертолет тоже ушел от трассы, но вскоре резко забрал в сторону и исчез за лесом. Теперь Клим весь превратился во внимание. Не прошло и пятнадцати минут, как сзади появилось и стало увеличиваться в размерах пылевое облако, поднятое легковой машиной. Его не только преследовали, но и пытались догнать, хотя Клим и так ехал слишком быстро для проселка. Гробить машину на ухабах мог только тот, кто сидел за рулем казенного, а не купленного за свои кровные, автомобиля.

Вскоре угловатый «гелендваген» преследователей уже шел на обгон. Рассмотреть, кто сидит в кабине и что они делают, не давали зеркальные стекла. Но и «чероки» тоже был затонирован по всем бандитским правилам, а потому и Клима видеть не могли. Стекло в передней дверке «гелендвагена» медленно пошло вниз. Бондарев дождался, когда машины поравняются, крепко ухватился рукой за руль и пригнулся, почти лег на соседнее сидение. Вести приходилось «по памяти», благо, дорога впереди была прямой. «Гелендваген» резко вильнул, ударяя в борт, и тут же раздалась автоматная очередь, боковое стекло над головой Бондарева мгновенно разлетелось на тысячи осколков. Дальнейшее Клим предвидел четко.

Стрелявший увидел перед собой пустой салон идущего вплотную «чероки», ему оставалось только одно — высунуть ствол из окна и добить упавшего на сиденье раненого водителя. Так оно и случилось… Но лишь только ствол показался над головой, Клим перехватил его и резко довернул руль вправо. Чужой автомат оказался у него в руках. И не успел «гелендваген» уйти в поле, как Клим уже выпустил по нему очередь. Посыпалось стекло, машина остановилась. Из открывшейся дверки на траву замертво упал мужчина с окровавленной головой — тот самый, стрелявший в Клима.

Невредимый водитель выстрелил из пистолета и скатился на землю по другую сторону от «гелендвагена». Бондарев тут же покинул водительское место, но примостился на широкой подножке так, чтобы противник не сумел выстрелить ему по ногам.

В наступившей тишине было слышно, как мирно поют в недалеком лесу птички. Бондарев проверил рожок автомата — на две трети заполненный.

— Эй! Выходи и бросай оружие! — крикнул Клим.