Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

Братья тут же забежали следом и закрыли за собой ворота. В полутьме было слышно, как потрескивает сложенная почти до самых балок перекрытия солома. К настилу вела приставная лестница. Голубь пронесся у близнецов над головами и исчез в соломе.

— Сейчас мы его… — смуглый взобрался на лестницу, осмотрелся, ощупывая солому. — Ни хрена не видно, но он где-то здесь. Фонарик принеси.

— Фонарик! — мстительно напомнил ему брат. — Батарейка кончилась. Я же говорил тебе, чтобы не жег его зря!

— Тогда спички принеси.

— Мигом, — бледнолицый проскользнул в щель между створками и бросился в дом.

Бабка словила его за руку, когда он уже схватил коробок и готов был вышмыгнуть из кухни.

— Куда? — прозвучало грозное.

— Мы… это… там голубь…

— Пошли, я посмотрю, что там за голубь.

Зная повадки своих внуков, бабуля справедливо подозревала, что те готовят очередную дурацкую затею. Оказавшись в сарае, бабка сразу же устроила братьям разнос:

— Это ж вы все мне сожжете! Придумали, со спичками в соломе играть…

На нее не подействовало объяснение, что у голубя на шее болтается вещица ценой в две ее месячных пенсии — не поверила. Она надавала подзатыльников, выгнала братьев из сарая и повесила на ворота замок, ключ на посеревшем бинте спрятался в вырезе халата.

Голубь, оставшись один, рискнул высунуть голову из соломы. Он уже утолил жажду, но голод — пока еще нет. От соломы исходил тот же аромат, что и от зерен. Склонив головку на бок, он высмотрел помятый в молотилке колос, вырвал из него одно уцелевшее зерно, из следующего — второе… К закату солнца он, уже сытый, дремал, сидя на балке.

Братья, как ни старались бодрствовать, как ни строили планы, каким именно способом выкрадут у зловредной бабки ключ, заснули сразу после полуночи.

Старуха, как обычно, поднялась с первыми лучами солнца, чтобы выпустить кур во двор. С ситом в руках она отперла тяжелый замок, потянула на себя створку ворот сарая.

Солнечный луч упал на дремавшего голубя, он моментально взмахнул крыльями, нырнул с балки и пронесся над самой головой старухи, задев ее сильным крылом. Та от испуга даже сито выронила. Бабка стояла и смотрела, прикрыв глаза ладонью, как исчезает, тает в небе белоснежная точка. Напоследок вспыхнула отраженным солнцем металлическая блестка.

Старуха прикрыла глаза.

Если ты принадлежишь к спецслужбам, то никогда не станешь спрашивать: почему тебе поручили опекать «объект» или чем провинился перед государством тот, кого приказали задержать.

Было еще светло, когда мимо дома Клима Бондарева в Коломенском проехала неприметная «девятка». Сидевший за рулем крепыш с тонкими усиками даже не посмотрел в сторону дома — его задачей являлось следить за улицей. А вот худощавый пассажир легковой машины во все глаза пялился на окна.

— Кажется, пусто, — сообщил он, когда машина притормозила за поворотом.

— Это еще бабушка надвое сказала, — крепыш передернул затвор пистолета и вновь спрятал его в подмышечной кобуре.

То, что задание они получили ответственное, сомнений не возникало, сам генерал Подобедов давал им вводную. Мягко щелкнули, словно присосались, дверцы автомобиля.

Гебисты с беззаботным видом пошли по улице. Крепыш остановился возле калитки, худощавый скользнул за нее и тут же, сидя на корточках, занялся замком. Универсальная отмычка быстро справилась с «секретом» — ригель отошел.

— Заходим.

Посланцы с Лубянки забрались в дом. Быстрый осмотр подтвердил — дом необитаем.

— Вот же, б…, шторы не задернуты, — расстроился худощавый, — а трогать их нельзя, — он поставил стул в глубине комнаты так, чтобы видеть с него улицу.

— Часок я понаблюдаю, а потом ты сменишь.

Крепыш тем временем осматривал гостиную.

— Рыбалкой хозяин увлекается, — взгляд скользил по рыболовным трофеям, развешенным на стене у камина. — Тут тебе и сом, и акульи челюсти… Спиннинг хороший, — заглянув в кладовку, похвалил он отсутствующего хозяина, — я себе такой купить хотел, да дорого.

— Он, судя по обстановке, мужик не бедный.

Крепыш, удовлетворив любопытство, прилег на диван и принялся листать журналы, позаимствованные в прихожей.

Уже дважды чекисты поменялись ролями, когда крепыш, сидевший напротив окна, оживился и пригнулся. К дому подъезжало такси.

— Ты к двери, я здесь, — коротко распорядился он.

Худощавый бесшумно соскользнул с дивана, на ходу вытащил пистолет и, как был, в носках, прокрался к входной двери, притаился за дверным косяком. В наступившей тишине было слышно, как тикают электронные часы на стене…

Бондарев сидел рядом с водителем такси.

— Вот, не помню точно, — говорил Клим, глядя на собственный дом, — где-то на этой улице мой приятель живет. Один раз только здесь был, на дне рождения. Вы уж помедленнее, пожалуйста.

— Что ж. Бывает, — согласился водитель, — особенно если в тот день вы с другом хорошо погуляли.

— Возвращаемся в центр, — Клим скользнул взглядом по неприметной «девятке» в конце улицы.

За годы жизни в Коломенском он хорошо изучил машины своих соседей и даже машины их друзей и родственников. «Девятки» цвета мокрого асфальта ни у кого из них не было.

Крепыш, наблюдавший за такси из окна, наконец распрямил спину.

— Отбой, — негромко сообщил он напарнику, поколебался, но номер машины записывать не стал.

Когда последние лучи солнца уже погасли в окне, крепыш снова насторожился. Странные звуки раздавались в доме. Словно кто-то скребся в мансарде.

— Мыши?

— Не похоже.

Вскоре Крпыш вернулся со второго этажа:

— Да это голубь по крыше ходит.

А поскольку про голубей во вводной генерал Подобедов не упоминал, то и это событие осталось не занесенным в отчет.

Широкая лестница жилого дома, возведенного еще в сталинские времена, привела Бондарева к обитой черным дерматином двери. Все остальные двери на площадке были стальными, со сложными замками, хитроумными глазками-перископами. И только эта — черная, оставалась нетронутой новыми веяниями.

Клим утопил кнопку звонка. Мелодичная трель отозвалась в квартире. Вскоре без всяких вопросов щелкнул замок. Некоторое время старый мужчина, в котором все еще чувствовалась военная выправка, смотрел на Бондарева. Не то чтобы не узнавал, просто не мог поверить, что тот ему не мерещится.

— Добрый вечер, — произнес Клим.

— И какой это медведь в лесу сдох, что ты решил ко мне зайти?

— Я один. Нужна ваша помощь.

— Вот уж не думал, — произнес хозяин, впуская гостя в квартиру.

Обстановка говорила о владельце многое. В стеллаже перед книгами стояли фотографии, на которых тот был запечатлен в генеральской форме на фоне типично немецких городских пейзажей, в камуфляже — на полигоне, в президиуме какого-то заседания рядом с военными несуществующей уже ГДР.

— Последний раз я тебя видел, когда мы войска из Германии выводили.

— А вы не слишком изменились, — Клим присел в старое кожаное кресло.

— И друга твоего живьем тогда видел в последний раз — теперь только по телевизору.

— Вот о нем я и хочу с вами поговорить.

Хозяин придвинул к Климу хрустальную пепельницу.

Внимательно выслушав Бондарева, он задумался:

— Я не сторонник нынешней власти, — сказал наконец генерал запаса, — но все-таки он законный президент и главнокомандующий. И если какая-то мразь собралась занять его место… — он махнул рукой. — Теперь понятно, какого черта Муравьев позавчера провел учения. Отрабатывал нейтрализацию незаконных вооруженных формирований в условиях крупного города. Что тебе потребуется, Клим? Пара надежных командиров дивизий ко мне прислушаются. Пособят.

— Взвода военного спецназа мне хватит, — с улыбкой произнес Бондарев. — Ну еще пару надежных товарищей по «конторе» найду.

— Этого мало. Но большего и я не могу обещать. Ясное дело, что танки в столицу никто, кроме Муравьева, ввести не решится. Я же всегда говорил: нельзя замыкать власть на одного человека. Потому что потом все будут бояться действовать без отмашки этого единственного.

— Поспорим о политическом устройстве России как-нибудь потом, — остановил генерала Клим. — Взвод хорошо обученных, вооруженных людей. Я же не для строительства дачи их прошу. Речь идет о предотвращении государственного переворота.

— На строительство дачи — это у нас без проблем, — судорожная улыбка прошлась по губам генерала. — Сделаю. Но только как ты его освободишь, если не знаешь, где его удерживают?

— В этом-то и проблема. Однако кое-какие соображения на этот счет имеются.

Лубянский генерал Подобедов так и не рискнул допустить масштабный рейд карташовских орд по центру столицы. Судя по тому, что они натворили на окраине, уничтожив рынок, где торговали преимущественно азербайджанцы, чувствовалось — разнесут все подряд. Если их раздражал даже скромный киоск с англоязычным названием, написанным кириллицей: «Хот Дог», моментально перевернутый, растоптанный и подожженный вместе с продавцом-вьетнамцем, то не стоило искушать отморозков вывесками солидных представительств транснациональных компаний и банков. У генерала среди сослуживцев было достаточно знакомых и друзей, кто бы сильно пострадал во время погрома, прокатившегося по Тверской к Кремлю.