Сестрички с Севера - Шэн Кэи

– Разумеется, нет! Ты разве не знала, что мы можем напрямую давать скидку? Мы берем с постояльца полную сумму, а отчитываемся за скидку, главное, чтобы управляющий Пань подписал квитанцию. Где-то раз в полмесяца! Правда, что ли, никогда так не делала? – У Ин выложила все начистоту.

– Нет! Я вообще ни копейки денег не видела! Чжан Вэймэй все себе в карман клала! Вот ведь жадная! Вот почему она то и дело открывала кассу, пересчитывала деньги и шелестела квитанциями. Черт побери! – Цянь Сяохун изумилась. – Шестьсот юаней! Да это ж месячная зарплата! Разве нам легко такие деньги достаются?

– Иногда деньги сами идут в руки.

Цянь Сяохун действительно разволновалась, но, как бы то ни было, между нею и У Ин родилась сейчас глубокая дружба. Цянь Сяохун крепко обняла У Ин и сказала:

– Когда в следующий раз приведешь сыночка, я вас приглашу пообедать!

– Эй, вы чего это! Разобнимались тут! – Перед стойкой внезапно появился Ли Сюэвэнь, который держал в руках пластиковый контейнер с едой.

Он носил очки с очень толстыми линзами, и за ними взгляд казался потухшим, словно Ли Сюэвэнь преодолел множество дорог. С тех пор как они с А-Син начали встречаться, Ли Сюэвэнь постоянно выглядел изнуренным, а женственность А-Син, напротив, расцветала, и девушка излучала бодрость, в этом плане они были полной противоположностью.

– А-Син еще спит? Ты ее не откармливай, ха-ха-ха!

– Вы умеете наслаждаться жизнью, каждый день едите блюда западной кухни!

Каждая из девушек не упустила шанса поддразнить Ли Сюэвэня, и тот обрадованно потрусил дальше, а уже от самых дверей повернулся и сказал:

– Когда у вас будет выходной, сходим в наш кинотеатр в караоке? Потратили больше миллиона на новые колонки, почувствуете себя звездами!

– Если не боишься, что А-Син станет ревновать, то зови А-Хун, я уже старая для таких развлечений, не до песен, – рассмеялась У Ин.

Цянь Сяохун словно бы кожей почувствовала, как взгляд Ли Сюэвэня надолго замер на ней, возможно, парень даже подмигивал. Цянь Сяохун захихикала:

– Ли Сюэвэнь, вот тебе А-Син даст отпускную74, сразу поймешь, как к другим приставать!

Во второй половине дня делать было решительно нечего. Цянь Сяохун накупила лакомств для малыша Ляна и отправилась домой к У Ин. У Ин снимала квартиру в хутуне75. Если бы Цянь Сяохун не сходила бы и не увидела бы своими глазами, то ни за что не поверила бы, что такая светлая девушка, как У Ин, и такой замечательный ребенок, как Лян, ютятся в трущобах. Как вообще можно жить в таких потемках?! В комнатенке навеки воцарилась тьма, с утра до вечера горела единственная лампа дневного света, на полу лежал утоптанный до блеска слой грязи, из-за чего поверхность была неровной. Сама спальня настолько узкая, что в ней было даже не развернуться. Потемневшая москитная сетка загораживала кровать, на которой уместились бы максимум двое.

– У Ин, вы тут втроем живете? – с сомнением спросила Цянь Сяохун без обиняков.

– Муж в основном ночует на заводе, редко возвращается, – грустно ответила У Ин, и лицо ее стало темнее слоя грязи на полу.

– Папа давно не приходил! – поддакнул Лян.

Цянь Сяохун тут же обняла малыша, и тот сказал:

– Сестренка, приходи к нам почаще играть!

Когда Цянь Сяохун услышала эти слова, у нее в носу защипало. Понятное дело, мальчик тем самым озвучил и чувства матери.

– Все дома! – За дверью раздался звук шагов, и порог переступил Долговязый Янь.

Малыш Лян бросился к отцу с радостными криками. Отец потрепал его по голове, затем улыбнулся гостье, и Цянь Сяохун улыбнулась в ответ. Долговязый Янь пробормотал себе под нос:

– Надо кое-что забрать, а потом на работу.

Он сделал круг по спальне – и был таков. На все про все ушло меньше десяти минут. Когда Долговязый Янь скрылся за дверью, У Ин расплакалась и сказала с грустной улыбкой:

– А-Хун, вот такие дела. Полмесяца не был дома, а когда заходит, то вот так вот.

Внезапно атмосфера в комнате стала необычно угнетающей, словно потолок опустился на метр и придавливал к земле. Цянь Сяохун занервничала. Что она могла сказать? Как утешить У Ин? Ли Сыцзян, Длинная Коса, а теперь и У Ин – неужто у всех женщин один удел? Едва не прозвучало слово «развод», но Цянь Сяохун подумала, что У Ин старше ее на семь, а то и на восемь лет, у нее есть свое мнение, и раз она терпит, значит, сама так решила.

– У Ин, если ему и правда семья не нужна, то тянуть и дальше себе дороже. – Цянь Сяохун с сочувствием обвела комнату взглядом.

– Я думаю: а что если он потом вернется? А-Хун, доживи до моих лет и поймешь.

Цянь Сяохун задумчиво покивала.

– Кроме того, А-Хун, работать в ресторане – это значит потратить молодость на заработок денег. Пока тебе около двадцати, ты нарасхват, а через несколько лет на фиг уже никому не сдалась. Ты давай учись, не стоит быть такой пассивной, как я. Девушка, с которой мой муж сожительствует, одного с тобой возраста, он давно забил на семью, даже ребенок уже не нужен, а все деньги тратит на эту девицу. Я ее видела, сестричка из Цзянси, тоже приехала на заработки, и ей живется не сладко. – У Ин говорила сбивчиво, она негодовала и злилась, но при этом понимала и принимала сложившиеся обстоятельства, снося оскорбления молча, как собака. – А-Хун, ты, разумеется, сейчас будешь меня ругать, но когда я была в твоем возрасте, я тоже была довольно заносчивой, но теперь повзрослела и появилось ощущение, что мы с мужем одно целое. Как говорится, одну ночь вместе – супруги на всю жизнь, нельзя просто так взять и стереть кровное родство.

Она говорила таким холодным тоном, что Цянь Сяохун пробила дрожь.

– Не могу больше этого слышать! На самом деле ты потеряла веру в себя, У Ин. Тебе всего-то двадцать, а уже себя в старухи записала, рано ставить крест на романтике. Честно говоря, мне кажется, тебе надо уйти от него, он обязан взять на себя половину расходов на воспитание Ляна, а так пусть каждый ищет свое счастье. Нет никаких причин тебе жить в одиночестве!

Внезапно лампа дневного света погасла и комнатенка погрузилась во тьму, а по полу потянуло холодом. Лян прижался к груди Цянь Сяохун, испуганно заплакал, начал звать маму. У Ин в темноте ощупью нашла ребенка и взяла на руки.

– Электричество отключили?

– Нет. Предохранитель старый, контакт плохой. Я потом схожу починю.

– У Ин, если бы ты испугалась, кого бы ты позвала? – спросила в темноте Цянь Сяохун.

– Сына, а если сынок рядом, то мне и не страшно.

За дверями было очень светло, то и дело доносились чьи-то шаги и смех, солнечный свет остановился у двери, поскольку не мог пробраться далеко внутрь дома. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, Цянь Сяохун постепенно рассмотрела фигуру и лицо подруги. Солнечный свет растворялся в слезах У Ин. Цянь Сяохун пару минут потопталась, не зная, что предпринять, а потом предложила:

– У Ин, пойдем к Ли Сюэвэню в караоке?

У Ин тихонько ответила:

– Ты сходи, а я с Ляном поучу иероглифы.

Здание и оборудование кинотеатра были первоклассными – и вид снаружи, и внутреннее убранство. Внутри имелась вращающаяся сцена, оркестровая яма, а освещение и звук соответствовали уровню больших концертных площадок76. В зале стояли одноцветные мягкие кресла, и он был рассчитан на пять-шесть тысяч зрителей. Сейчас в кинотеатре не было ни единого человека. Если смотреть со сцены, то накатывало ощущение, будто из темноты на тебя уставилось бесчисленное количество глаз. Пространство было настолько огромным, что возникало пугающее чувство, будто ты в каком-то совершенно незнакомом месте. Ли Сюэвэнь гордился кинотеатром так, будто все вокруг принадлежало его семье.

– А почему тебе можно приглашать народ с улицы попеть? Ты разве не рекламой фильмов занимаешься? – Цянь Сяохун и подумать не могла, что Ли Сюэвэнь еще и в звуковой аппаратуре разбирается.

– Меня пригласили сюда работать и дали хорошую зарплату, потому что я сам не свой до звуковой аппаратуры. – Ли Сюэвэнь внезапно оживился и стал совершенно не похож на того шаркающего парня, что она видела раньше. Оказывается, перед ней образованный молодой человек с многогранными способностями. – Ты в микрофон говори, какую песню хочешь спеть, а я пойду в аппаратную, буду тебе ставить диски. Гарантирую, так устанешь петь, что во рту пересохнет.

Цянь Сяохун стояла на огромной сцене. Она осторожно сделала несколько шагов, осмотрелась и увидела, что наверху, за окошечком, закрытым стеклом, Ли Сюэвэнь, наклонившись, ищет нужный диск. Цянь Сяохун подула в микрофон, и тут же по залу пронесся дикий свист и шуршание, словно сильный ветер сдувал опавшие листья. Девушка аж подпрыгнула от страха, едва не отшвырнула от себя микрофон, и тут из динамиков раздался голос Ли Сюэвэня:

– А-Хун, держи микрофон чуть подальше, не так, как в караоке, он слишком мощный!

Пела Цянь Сяохун так себе, микрофон держала как положено, с нарочитой серьезностью еще и пританцовывала в такт музыке, принимая соблазнительные позы. Судя по выражению лица Ли Сюэвэня, он внимательно смотрел, но совершенно не слушал. Цянь Сяохун закрыла глаза и, опьяненная своим успехом, исполнила очередную песню, а когда открыла глаза, то обнаружила в аппаратной за стеклом еще одного человека – А-Син в униформе. Ли Сюэвэнь, разумеется, тут же выключил микрофон. Цянь Сяохун не слышала, что происходит внутри, только видела, что А-Син подскочила к Ли Сюэвэню, а тот кинулся ее обнимать. А-Син пыталась высвободиться, он ей что-то втолковывал, а она округлила глаза, пристально глядя на него.