Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 3 - 2018 - Людмила Ивановна Рублевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крапивиха, Тетка, она же Алоиза Пашкевич, и Алесь Бурбис были известными революционерами. Бурбис отсидел три года в минском остроге за организацию «картофельных забастовок» батраков на Новогрудчине. Он с блеском играл характерные роли, например, Странника в инсценировке рассказа Элизы Ожешко «Зимним вечером».
Белорусских пьес катастрофически не хватало, приходилось «обелорушивать» другие. Например, в переводе пьесы украинца Кропивницкого «Пашыліся ў дурні» меняли Киев на Вильно, Чигирино — на Сморгонь. В труппе участвовала дружная семья Родзевичей: Чеслав, Ядвига и Леопольд. Вскоре Леопольд в свои семнадцать лет отослал в «Нашу Ніву» первую пьесу «Блуднікі» — так его пьесы пополнили репертуар Первого белорусского театра.
Преследования цензуры, содержание труппы за свой счет... «Крамольный» театр в 1913 году пришлось закрыть. К тому времени у Буйницкого остался во владении только дом, земля ушла в оплату «мужыцкіх скокаў».
Игнат Буйницкий умер 22 сентября 1917 года, в пятьдесят шесть лет. На Первой мировой войне его мобилизовали в интендантские войска. Существует две версии смерти Игната. Одну приводит Рыгор Семашкевич: «Паводле ўспамінаў Івана Голера, калі Буйніцкі пайшоў на вайну, ён у Палачанах арганізаваў вечарыну, стаў танцаваць. У час танца ў яго пайшла горлам кроў». Другая версия — умер от тифа в госпитале. Однако документов об этом пока не найдено. Конечно, версия о смерти во время танца красива... Голер вспоминал слова Буйницкого: «Я ад танцаў і памру». «Досыць размоў! Мае хлопцы-малойцы і дзяўчаты-прыгажуні застаяліся, скокаў зачакаліся!» — привычно «зажигал» публику дядька Игнат. Инсульт? Сердце не выдержало? Кто теперь знает...
Буйницкого похоронили на солдатском кладбище возле деревни Полочаны на Молодечненщине. Семья вернула его на родину. «Антон Луцкевіч ва ўспамінах піша, што калі дочкі Ванда і Гэля прывезлі астанкі бацькі ў 1918 годзе ў Палевачы на цягніку, каб пахаваць яго ў трох соснах, як гэтага хацеў сам дзядзька Ігнат, то на станцыю не прыйшоў ні адзін жыхар. Магчыма, час тады быў такі, цьмяны».
Рыгор Семашкевич уже не увидит тех сосен. «Старыя забытыя могілкі за чыгункай. Надмагільны курганок Буйніцкага паглынула зямля. Толькі адна чэзлая асіна шуміць над магілай». После перезахоронения праха Буйницкого на площади в Прозороках установили памятник работы народного скульптора Ивана Миско.
Была идея восстановить усадьбу Буйницкого в Палевачах, устроить там музей. Много раз брались — так и не достроили. Затем пытались продать долгострой. Эх, нет у людей организаторских способностей Буйницкого! Сегодняшний Купаловский театр происходит от труппы Белорусского драматического театра, тот, в свою очередь, основан на базе Первого товарищества белорусской драмы и комедии. А создавал товарищество Буйницкий! Приезжал в Минск уже в военной форме. И артисты его труппы долго блистали на подмостках.
На протяжении многих лет в театре существовал артефакт — свитка Буйницкого, в которой он выступал. Ее передавали актеру, лучше всех исполнявшему роли, которые играл Игнат. Увы, и свитка пропала.
I гарэць той славе, нятленнай, шырокай,
Да апошніх, бязведамных нашых вякоў
За адну тваю спробу замест валокі
Мову людзям вярнуць і зямлю бацькоў.
Учителями и местными жителями в Прозороках был создан школьный музей Игната Буйницкого, где имеются предметы, которыми пользовался белорусский актер и режиссер — его рабочий стол и книги.
«БОМБЫ» ДЛЯ КОЛЛЕКЦИОНЕРА.
ТАДЕУШ БОХВИЦ
(1863—1930)
Фонд № 500 Белорусского архива-музея литературы и искусства. Здесь хранятся документы из личного архива Виталия Скалабана, исследователя белорусской истории. Листаю страницы дневника, который велся в ежедневнике с коричневой дерматиновой обложкой (на ней вытеснено «Торгово-промышленная палата СССР»).
Взгляд цепляется за вот такую запись...
1986 год. Скалабан работает в архивах Ленинграда. Смартфонов нет, сканеров нет, и он переписывает в ежедневник любопытнейший документ из архива некоего П. А. Картавова:
Открытое письмо С.-Петербург в редакцию газеты «Бомбы».
Екатерининская, 3
10.02.1906 г.
Многоуважаемый господин редактор! Коллекционируя пробные номера газет и журналов с целью библиографии славянской прессы, прошу Вас не отказать прислать мне номер издаваемой Вами «Бомбы», за что буду премного благодарен.
С истинным почтением, Т. Бохвиц.
Адрес: почт, станция Ляховичи Минской губ, им. Флорияново, Т. О. Бохвицу.
Неудивительно, что письмо заинтересовало Виталия Владимировича: он сам родом из Ляховичей, всегда занимался историей родных мест.
В записи от 14.12.1986 года мы вновь встречаем фамилию Бохвиц:
Виталий Скалабан знакомится с «Приложением к трудам редакционной комиссии о составлении положения о крестьянах, выходящих из крестьянской зависимости», и в «Извлечении из описаний помещицких имений в 100 душ и свыше. Минская губерния, Спб, 1860» за № 19 и значится Бохвиц.
Кто же этот персонаж, имевший прямое отношение к Ляховичам?
Прежде всего обнаруживаем сведения о Флориане Бохвице, философе и просветителе. Он женился на Павлине Маевской, племяннице матери Адама Мицкевича, и выкупил имение Вошкавцы у помещиков Чарноцких. Позже в его честь имение переименуют во Флерьяново (Флорианово).
Философ в духе времени мечтал о реформации педагогики, которая воспитывала бы людей прогрессивных и полезных обществу: «...Шкада смешнай матчынай клапатлівасці і пакут дзяцей, адцадзеных у ахвяру ванітоўнаму патрабаванню педантычнага захоўвання правіл французскага вымаўлення, каб па гаворцы нельга было распазнаць у сыне ліцвіна ці паляка...»
Но в «Извлечении из описаний помещицких имений» фигурирует уже сын философа Ян Оттон. Тоже примечательный человек. Выступал за отмену крепостного права, написал исследования «Некоторые огороднические наблюдения», «Как закладывать и досматривать сады». А еще в качестве гусара участвовал в Крымской войне, а затем пошел в инсургенты. За участие в восстании Кастуся Калиновского был заключен в Динабургскую крепость.
И при Флориане, и при Оттоне в усадьбе собиралась поэтическо-философская богема. Внук философа Тадеуш Бохвиц традицию продолжил. При нем имение вошло в историю тем, что здесь гостила Элиза Ожешко, преданным поклонником которой был Бохвиц. Писательница была уже в возрасте, врачи запрещали ей много ходить, и Тадеуш запрягал в тележку старого коня Белоножку и сам возил знаменитую гостью по своему парку.
Он так благоговел перед талантом Ожешко, что запретил молодым писателям, которые гостили вместе с ней в усадьбе, превращенной в своеобразный пансионат — дом творчества,— что-то сочинять. По мнению Тадеуша, было кощунством делать это параллельно с великой Элизой.
Ожешко, узнав о запрете, тут же его отменила. Она даже подумывала совсем переселиться в гостеприимное Флерьяново. И жена Тадеуша Бронислава была не против, считая, что присутствие кумира
