Убийство в стиле ретро - Ольга Володарская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда Элеоноре исполнилось четырнадцать.
– Ты родился, когда Элеоноре исполнилось четырнадцать? – спросила Лена, будто прочитав мысли Сергея.
Он не ответил, посчитав вопрос риторическим, но задал свой:
– Какое твое самое первое воспоминание?
– Как я порезала ногу стекляшкой и как из раны хлестала кровь… Мне тогда было три, и я впервые по-настоящему испугалась…
– А знаешь, какое мое? Как я увидел ангела…
– Тебя водили в церковь? – не поняла Лена.
– Нет, ангел спустился ко мне… – Сергей устремил свой взгляд вдаль, глаза его увлажнились. – Он присел на мою кровать, поцеловал меня в лоб… Ангела звали Элеонора…
– Ты говоришь о сестре?
– Это я после узнал, что она моя сестра… Вернее, мне сразу сказали, но я не верил. Лет до восьми не верил… – Голос его дрогнул. – Она была необыкновенно красива, нежна… Потом уже она стала жесткой, непоколебимой, а в семнадцать походила на ангела…
– Она говорила, что в семнадцать была толстой и неуклюжей, – почему-то раздраженно проговорила Лена.
– Нет, толстой она никогда не была, скорее упитанной, фигуристой. Уже потом, выбрав имидж роковой стервы, Лина истязала себя диетами, а в юности любила покушать… А какой она была смешливой! Постоянно хохотала, и на щеках у нее появлялись милые ямочки… За них ее Глеб Антонов и полюбил.
– Глеб – ее первый муж?
– Да, она выскочила за него замуж в семнадцать. Он был гораздо старше ее, лет, кажется, на двадцать, имел какую-то высокую должность, был богат, вот она и пошла за него… Они прожили года три, разошлись без скандала, потом долгое время дружили… – Сергей облизнул губы. – Ты, наверное, недоумеваешь, к чему я тебе это рассказываю…
– Да, мне непонятно, какое отношение…
– Я любил ее, Лена!
– Кого? – переспросила она.
– Лину, свою сестру.
– Понятно. Я тоже Эдика в свое время обожала…
– Я любил ее не как сестру, а как женщину! – сипло выдохнул Сергей, ком в горле мешал ему говорить нормально. – С детства! Я так радовался, когда она ушла от мужа. И мечтал, что она вернется в наш дом… Она не вернулась. А через пару лет опять пошла под венец. Супруг ее был известным ленинградским хирургом – Лина выбирала себе в спутники жизни только успешных мужчин. Он погиб в первый год войны: госпиталь, в котором он работал, разбомбили немцы… Лина осталась одна в блокадном Ленинграде… Бедная, что ей пришлось пережить! Когда ее в сорок третьем вывезли из города и переправили в Москву, она была чуть живой. Я даже не узнал ее. Помню, вносят в квартиру старушку, изможденную, лысую, с ввалившимися глазами, а я понять не могу, почему отец ее дочкой называет… Она долго выздоравливала. Я ухаживал за ней. Подносил судно, мыл ее, менял бинты (у нее все тело было в фурункулах), в голову какую-то траву втирал, чтобы волосы, вылезшие от нехватки витаминов, опять отросли… Она гнала меня, говорила, что мне должно быть противно прикасаться к такой уродине. Она не знала, что я ее любил! Мне было все равно, красивая она или страшная, лысая и худая Лина оставалась для меня самой прекрасной женщиной на свете… Мне было тринадцать, ей двадцать семь. Она относилась ко мне как к младшему брату, я к ней как к своей любимой и единственной…
Сергей замолчал, он не мог больше говорить, ком в горле стал таким огромным, что слова не могли прорваться через него – только всхлипы. Лена подала ему фужер с вином, заставила выпить. Немного полегчало: то ли от «Кокура», то ли от ее ласкового прикосновения.
Посидев немного с закрытыми глазами, Сергей продолжил:
– Я знаю, это противоестественно – любить сестру. Но я ничего не мог с собой поделать. Мы не росли вместе: когда я стал себя осознавать, она уже переехала к мужу, может, поэтому я не воспринимал ее как близкую родственницу… – Он еще глотнул из фужера, и на сей раз не для того, чтобы прочистить горло – просто захотелось ощутить во рту знакомую сладость вина: значит, начал успокаиваться. – Я выходил ее. И она опять ускользнула. Выскочила замуж сразу после войны. За генерала Новицкого. Родила сына. И опять ее замужество не продлилось долго – генерал застрелился, когда на него завели дело, не хотел жить с клеймом «враг народа» и подставлять свою семью… Лина очень страдала!
– Поэтому через год вышла замуж? – с сарказмом проговорила Лена.
– Она не могла без мужчин, уж такая она… Тем более, одна с ребенком на руках, жить не на что… Родители наши к тому времени умерли: мама от рака матки, отец от горя – его арестовали, осудили, сослали, на этапе он и скончался. Я был еще слишком юн, чтоб ей помочь, да и не приняла бы она помощи от младшего брата… Лина вышла замуж за твоего отца академика. И приняла тебя, грудную, как моя мать когда-то приняла ее… Она очень тебя любила!
– Я тоже так поначалу думала. До тех пор, пока она не разрушила наши с тобой отношения! Теперь я понимаю, что она никогда меня не любила, просто ей нравилось строить из себя благородную женщину…
– Нет, ты не права, Лина обожала тебя. Даже больше, чем Эдика, потому что ты в чем-то повторила ее судьбу.
– Давай не будем спорить, – отрезала Лена, – рассказывай дальше. Я, правда, до сих пор не понимаю, каким образом твой рассказ может оправдать Элеонору…
– Сейчас поймешь, – заверил он. – Это случилось в пятьдесят восьмом. Мне двадцать девять, ей сорок три, я только перевелся с Дальнего Востока, где служил, в Москву. Я давно ее не видел, думал – разлюбил. Пришел к ней с визитом вежливости, увидел, обнял, понял – люблю, как прежде. Терзался ужасно. Начал пить. Трахал все, что в юбке. Не помогало. И в один из вечеров, когда мы сидели с ней за самоваром (я часто ночевал у вас), не выдержал. Во всем признался!
– И что она?
– Вышвырнула меня за порог… Но ты же знаешь, от меня не так просто отделаться. Я полгода за ней ходил, как собачонка, предугадывал все ее желания, заваливал цветами, мало того – совсем перестал пить и трахаться, чтоб поверила в искренность моих чувств. Я добился своего – она ответила мне взаимностью.
– Вы стали любовниками? – пришла в ужас Лена.
– Да, в полном смысле этого слова. То есть не сексуальными партнерами, а именно любовниками, от слова «любовь»… Мы уезжали вдвоем на выходные, ставили палатку на берегу реки, сидели, обнявшись у костра, говорили обо всем и ни о чем, занимались любовью… Иногда мы срывались в Питер, чтобы погулять по городу, ни от кого не скрываясь, мы любили целоваться на Аничковом мосту, зная, что здесь нас вряд ли увидит кто-то из знакомых… Лине было трудно исчезать вот так, на несколько дней: у нее были дети, муж, но она изыскивала возможность – она полюбила меня так же страстно, как я любил ее…
– Господи, какая наивность! – зло выплюнула Елена. – Она всем своим мужикам давала понять, что они самые лучшие и неповторимые!
– Она любила меня, – твердо сказал Сергей. – Потому что решилась родить от меня ребенка.
– Что? – переспросила Лена, не поверив своим ушам. – Что ты сказал?!
– Лина забеременела – не специально, так получилось, – и приняла решение оставить ребенка. Подарить мне частичку себя, а себе взять частичку меня. Она не побоялась. Она знала, что ребенок может родиться ненормальным (мы же единокровные брат с сестрой), но надеялась на чудо. Как она говорила, дитя любви не может быть уродом. Она ошиблась! В пятьдесят девятом, летом, когда вы с Эдиком уехали на все лето в Коктебель, а твой отец улетел за границу, Лина родила дочь Полину. – Сергей сжал губы так, что они побелели, резко разомкнул их и добавил: – Поля родилась ненормальной. Это стало ясно сразу, как только она появилась на свет. У девочки была огромная голова, пустой взгляд, замедленная реакция, но Лина не хотела верить в то, что ее дочь идиотка, она надеялась, что у ребенка просто небольшое отставание в развитии и крупный череп… Но обследование показало, что наш ребенок олигофрен. Генетический урод. Вместо плода любви получился плод инцеста…
– Что стало с девочкой?
– Она умерла, – тихо ответил Сергей.
– От чего?
– Я не знаю. Просто в один из дней, когда я приехал к Лине (она тогда скрывалась на нашей даче под Рязанью), она мне сказала, что Поля умерла. Больше ничего. В то время она больше молчала и плакала, чем говорила… На следующий день мы вернулись в Москву.
– Что же было дальше?
– Мы расстались. Нет, не так… Она прогнала меня. И на сей раз я не смог ничего сделать. Я пытался уговорить ее вернуться ко мне, то бушевал, то плакал, один раз пригрозил, что повешусь, если она не изменит своего решения. Но она неизменно выгоняла меня… Тогда я решил снова уехать на Дальний Восток. Я звал ее с собой, мы могли бы жить там как муж и жена, никому не говоря о том, что мы брат с сестрой, а детей можно было не заводить, я и на это был готов… И, знаешь, она согласилась. На мгновение. Я видел по ее глазам, что она хочет этого так же сильно, как и я… – Сергей сжал пальцами виски. – Но она не поддалась искушению. Сказала, мы прокляты Богом, поэтому не можем быть вместе… Я понял ее и больше никогда не пытался вернуть.
