Другие - Шерон Тихтнер

— Пап, меня семья Габриеля вновь пригласила в гости. Я буду к вечеру, — сообщила я отцу уже принятое решение.

— Хорошо, но учти, я буду тебя ждать! — ответил отец.

— Вставай, чего расселся! — усмехнулась я, поворачиваясь к Габриелю.

— Ты даже разрешения не спросила! — проговорил он.

— Все нормально! Я быстренько переоденусь, а ты меня подожди в машине! — скомандовала я. Сегодня я никому не позволю все испортить!

Я быстро надела свои классические серые брюки, голубую трикотажную тунику и жилет. Я попрощалась с отцом прямо на ходу и вылетела на улицу. Зря так торопилась! От волнения я чуть не упала на тонком гололеде в сапогах на каблуке. Но к Турненам идти в обычной одежде мне показалось как–то не прилично. Обычно я хожу в джинсах, водолазке или рубашке, джемпере и ботинках на совсем маленьком каблуке.

— Ты быстро! Сегодня уже не так сильно волнуешься? — посмеялся Габриель.

— Волнуюсь, честно говоря, еще сильнее, — призналась я.

— Почему? — удивился Габриель.

— Потому что ты так и не рассказал мне, как твои восприняли новость, что моя мама все о тебе знает, а ее муж вообще пытался тебя убить! Не говоря о том, кто он сам. Да и неудачный прошлый раз как–то не радует. Эшли тоже.

— На счет прошлого раза не волнуйся. Все прекрасно поняли, что тебе просто необходимо было принимать срочные меры в той ситуации. Ты совершенно ни в чем не виновата, — решил начать с самого легкого Габриель. Остальное явно было тяжелее.

— Я знаю, что не виновата в той ситуации. Если б так произошло снова, я поступила бы точно так же. Просто некрасиво получилось: сбежали, ни чего не сказали, они волновались.

— Ерунда это все! Не волнуйся! А что на счет Эшли? Почему ты из–за нее волнуешься?

— Потому что она мне завидует. Она сама хоть понимает, чему завидует? Следовательно, хороших отношений мне не видать! Главное чтоб гадости не делала, — грустно призналась я.

— Не обращай на нее внимание. Она уже, кстати, почти перебесилась! Так что это дело времени! — успокаивал Габриель.

— А что на счет мамы и Отто? Как они это восприняли? Или ты им не рассказал?

— Рассказал, конечно! В нашей семье нет секретов. Какие могут быть секреты, когда один читает мысли, другой внушает свои, а третий контролирует твое настроение.

— Ты не хочешь об этом говорить! Что так плохо восприняли? — испугалась я.

— Да, нет! Восприняли нормально, но вот шокированы были сильно. Ведь мы считали, что дампиров не существует, что это фантазии писателей и киношников. А тут оказывается, что они вполне реальны, и отличить их от простых людей достаточно сложно.

— Понятно! — тихо произнесла я.

Мы уже подъехали к его дому. Замок снова поразил меня своим великолепием. Теперь везде лежал снег, целые сугробы и нигде ни тронутый. Окна теперь были закрыты. Прямо снежный замок. У меня аж перехватило дыхание от такой красоты.

— Вы бы хоть снег бы потоптали, а то вдруг кто придет! — посмеялась я сквозь дрожь.

— Ты единственная, кто к нам приходит. Не бойся! — приободрил Габриель, взяв меня за плечи. Мне сразу стало спокойнее.

Мы вошли в дом. Питер и Джанет нас уже ждали, стоя возле рояля. Оба они улыбались нам. Заглянув в глаза Питеру, я тут же успокоилась, видимо он на меня подействовал. Джанет быстрым шагом подошла ко мне и слегка коснулась кончиками пальцев моей кисти. По коже пробежал небольшой холодок, но я постаралась этого не показать.

— Рады приветствовать тебя вновь в нашем доме! — сказала Джанет.

— Здравствуй Виргиния! — произнес Питер с добродушной улыбкой.

— Прости, Эшли и Роберт заняты, поэтому не могут тебя поприветствовать! — извинился Питер.

Ага, знаю, чем они заняты. Просто Эшли и видеть меня не хочет!

— Может, пройдем на диван? — предложил Питер, повернувшись вполоборота и показывая рукою на диван, по–прежнему стоящий посреди огромной гостиной.

— Ты принесла нам много пищи для размышлений! — сказал Питер, когда мы уселись.

— Какой именно? — не поняла я.

— Без тебя бы мы никогда не повстречали настоящего дампира. Да, кстати, огромное спасибо за защиту Габриеля. Сын сказал, что он был настроен очень враждебно, — поблагодарил Питер.

— Не за что! Неужели вы подумали, что я могла поступить иначе?

— Ты подвергала себя огромной опасности! — строго сказал Габриель.

— Не чего делать из меня героя! — возмутилась я, — Тем более, что я уже сражалась с Отто. Может, конечно, он использовал не всю свою силу, но я его одолела!

— Что? Ты дралась с НИМ? — круглыми глазами уставился на меня Габриель.

— Да, было дело! Он решил меня перевоспитывать! Не вышло! — посмеялась я.

— Не смешно! Он мог покалечить тебя. По идее он должен обладать почти такой же силой и скоростью, что и мы. Это было очень опасно и не разумно! — возмущался Габриель.

— Я тоже не промах!

— Про что это ты? Габриель говорил о телекинезе, но этого не достаточно. Может, продолжишь свой рассказ! — попросил Питер.

— Про теорию о клинической смерти? — уточнила я.

— Да! Ты сказала, что сама являешься прямым доказательством этой теории. Мне хотелось бы узнать подробнее.

— Так ты получила телекинез? — внимательно слушал меня Питер, да и остальные. В это время спустился Роберт и тихо стоял возле стены. Он только приветственно мне кивнул.

— Да, — согласилась я.

— Сколько же ты пробыла в таком состоянии, чтоб получить такое? — не унимался Питер.

— У нее было четыре клинические смерти, — напомнил Габриель.

— Неужели они накладываются? Каждая последующая усиливает предыдущую?

— Нет. Каждая по отдельности.

— То есть? — сказали хором Габриель и Питер.

— Каждая клиническая смерть приносит свое! — призналась я.

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя четыре способности? — удивился Питер. Роберт отклеился от стены и подошел ближе. Джанет заерзала. Габриель замер. Каждый ждал моего ответа. Я глубоко вдохнула, набираясь смелости.

— Да. Но у каждой клинической смерти была своя длительность, следовательно, силы имеют разную интенсивность. Первые три были у меня почти подряд, поэтому я не знаю какой дар от какой. Четвертая была самая длительная, и от нее я получила телекинез.

— Какие еще силы у тебя? — подскочил Питер на диване. Для него это было открытием.

— Я отлично запоминаю все, что когда–либо видела, слышала и читала. Мама это называет феноменальной памятью и наблюдательностью. В свое время мне это очень помогло не отставать в учебе и заниматься тем, что мне действительно нравилось.

— Это я уже заметил, — проговорил Габриель.

— Продолжай! — настаивал Питер.

— Еще на мне заживают все мелкие травмы и достаточно быстро. Ты должен был заметить это при аварии. Вытаскивая меня, ты порвал всю мою одежду и оцарапал от самого плеча до ступни, — я повернулась к Габриелю, заглядывая в его медовые глаза.

— Царапины я заметил, но не придал этому значение, потому как очень быстро оттуда ушел, — признался Габриель.

— А еще я очень сильная физически! Поэтому и могла бороться с Отто почти на равных. Он, конечно, сильнее, но телекинезом не обладает.

— Проверим насколько ты сильная! — подал голос Роберт, подпрыгивая на месте.

— Нет! Даже не думай! Ты самый сильный из нас, а она человек! — вскочил на ноги Габриель.

— Про что это вы? — не поняла я сразу.

— Армрестлингом не увлекаешься? — поигрывая бровями и потирая руки, говорил Роберт. Он азартный игрок, а Габриель за меня боится.

— Ты совсем дурак? Ты покалечишь ее! — кричал на него Габриель.

— Я тоже думаю, что это не разумно. Какой бы силой Вира не обладала, — спокойно сказал Питер, вставая с дивана.

— Ну, вот так всегда! — огорчился Роберт и поднялся наверх. В гостиной мы остались вчетвером.

— Вам я конечно не соперник! Я даже слабее Отто, а он в свою очередь слабее вас, — решила я вставить свое слово.

— Кстати, ты нам не расскажешь об Отто? — развернулся ко мне лицом Питер, вновь садясь на диван.

— А что рассказать? — не поняла я.

— В мыслях Отто я прочитал, что он с тобой разговаривал, но толком об этом разговоре он не думал, — сказал Габриель. У меня мороз прошел по коже.

— Что именно вас интересует? — решила я, что так можно будет избежать ненужной лжи.

— Что у него от человека, а что от нас, — иронично сказал Питер. Я тоже села. Это я могу рассказать.

— От человека у него биение сердца, кровь, кожа, дыхание. От вас у него сила и скорость. Но он сказал, что здесь очень много нюансов. Сердцебиение у него немного учащенное, дыхание замедленное, кожа абсолютно такая же, как у человека, кровь гуще и темнее. Он слабее вас, но в скорости не уступает. А вот продолжительность жизни зависит от питания. Он, например, полностью питается как человек и никогда не пробовал кровь. И живет соответственно человеческий век. А вот те, кто питаются кровь, живут дольше и в силе не уступают вампирам, даже кожа становиться крепче.