Корпорация «Бессмертие» - Роберт Шекли

— Мы получили несколько заказов на корпуса в старинном стиле. Могу вот что предложить вам. Мы возьмем вас ассистентом. Вы сможете чертить классические корпуса, оплата на комиссионном проценте, а тем временем подучитесь в современных системах, потому что ваши навыки, честно говоря, сильно устарели. Что вы на это скажете?

Должность ему предлагали низкую, это было понятно. Но с другой стороны, это была работа, постоянная работа с хорошими перспективами на повышение. Это означало, что он, наконец-то, получит прочное положение в мире 2110 года.

— Я согласен, — сказал Блейн. — Спасибо.

В этот вечер, чтобы отпраздновать успех, он отправился в сенсориум и купил проигрыватель с несколькими записями. Он подумал,, что может теперь позволить себе небольшую роскошь.

Сенсории были неотделимой частью 2110-го, такими же вездесущими, как телевизоры в родном времени Блейна. Более сложные и мощные версии сенсориев использовались в театральных спектаклях, другие вариации применялись для рекламы и пропаганды. Это была — на настоящее время — самая мощная и технически чистая форма распространения «грез наяву», способная удовлетворять любой вкус.

Но у них имелись и категорические противники, порицавшие злокачественную тенденцию к полной пассивности зрителя. Их беспокоила предельная легкость, с которой человек ассимилировал в себе содержание сенсорозаписи. И действительно, не одна домохозяйка жила в ярком мире сенсорогрез, не один современный мистик навсегда включался в бесконечную череду фантастических образов.

Читая книгу или во время просмотра телепрограммы, указывали противники сенсориев, человек вынужден напрягаться до определенной степени, соучаствовать в действии. Но сенсории лишь погружали нас в ослепительную, до плотности реальную, коварно обволакивающую грезу и оставляли после себя разрушающую сознание мысль о том, что грезы куда интересней и желанней реальности. Этого позволить нельзя, даже если бы это было правдой. Сенсории опасны! Конечно, в области сенсорозаписи были созданы некоторые подлинные произведения искусства (нельзя сбросить со счетов Веррехо, Джонстрна и Телькина, и Микельсен тоже много обещает). Но это была капля в море. И если противопоставить им разрушающий эффект на психику, сдвиг общественного сознания в сторону пассивного потребления…

Следующее поколение, гремели критики, будет не в состоянии думать, читать и осмысленно действовать!

Это был серьезный аргумент. Но Блейн, имея за собой 152 года перспективы, помнил об аналогичных дискуссиях по поводу радио, телевидения, комиксов и дешевых книг в бумажных обложках, выпускавшихся массовыми тиражами. Каждое нововведение, как представляется сразу, грозит разрушением культуры и неизбежно становится органическим элементом этой культуры, воплощением добрых старых дней, духом Золотого Века, которому грозит уничтожением следующее нововведение.

Сенсории, хорошо это или плохо, уже существовали. Блейн вошел в магазин, чтобы испытать их.

Осмотрев несколько моделей, он купил недорогой проигрыватель марки «БЕНДИКС». Потом, по рекомендации продавца, он выбрал три популярные записи и отправился в кабинку, чтобы проиграть их. Укрепив на лбу электроды, он включил первую сенсорозапись.

Это была историческая запись, романтический пересказ «Песни о Роланде», выполненная в низкоинтенсивной манере без перекоса личности, что позволяло воспроизвести масштабные сцены битв. Греза началась.

…и Блейн оказался в проходе Ронсевалля, в то жаркое и роковое утро августа 778 года, он стоял среди арьергардной охраны Роланда, наблюдая, как основные силы армии Шарлеманя медленно уходят в сторону родной земли Франции. Усталые ветераны сутулились в седлах с высокими задними луками, скрипела кожа, шпоры позванивали о бронзовые стремена. Пахло сосной и потом, ветер доносил едва ощутимую горечь дыма с развалин Пампелоны, во рту был привкус начищенной маслом стали и сухой летней травы…

Блейн решил купить запись. Следующая греза оказалась высоконапряженным приключением на Венере: зритель полностью сливался с главным героем — невиновным, но преследуемым человеком. Последняя запись оказалась переменной интенсивности версией «Войны и мира» с периодическими переключениями на слияние с личностью героев.

Когда он заплатил за покупки, продавец подмигнул ему и сказал:

— Может быть, вас интересует кое-что похлеще?

— Возможно, — сказал Блейн.

— Несколько групповых записей, — сказал продавец, — с полной идентификацией, вплоть до переключения сознания. Нет? Имеется подлинная запись — человек погибает в зыбучих песках. Убийцы сделали запись специально для интересующихся.

— Наверное, в другой раз, — отказался Блейн, направляясь к выходу.

— Кроме этого, — удержал его клерк, — у меня есть законным образом сделанная запись, но затем не пущенная в оборот. Несколько копий были тайно распространены, специально для коллекционеров. Возрождение человека из прошлого. Стопроцентная подлинность.

— В самом деле?

— Да, абсолютно уникальная запись. Эмоции переданы чисто, как звон колокола, напряженность — как лезвие бритвы. Мечта коллекционера, поверьте. Могу уже сейчас предсказать, что она станет классикой.

— Я бы хотел послушать, — мрачно сказал Блейн.

Он взял запись без этикетки и вернулся в кабинку.

Десять минут спустя он вышел оттуда, совершенно потрясенный, и купил запись за непомерно высокую цену. Это было все равно, что купить частичку самого себя.

Продавец и техники из РЕКСа не ошиблись. Это действительно была мечта коллекционера и скоро наверняка станет классической сенсорозаписью.

К сожалению, все имена были тщательно стерты, чтобы нельзя было установить источник записи. Блейн стал знаменитостью — необычным, анонимным образом.

22

Блейн каждый день ходил на работу, где подметал пол в помещениях, освобождал корзинки от бумаг, надписывал адреса на конвертах и работал над корпусами старомодных яхт с оплатой на комиссионной основе.

По вечерам он изучал сложную науку яхтостроения XXII века. Немного спустя ему дали несколько более ответственных заданий — написать рекламные объявления. Он показал себя весьма способным в этом деле и вскоре был повышен до должности младшего конструктора. В его ведомстве оказалась большая часть связей «Джекобсеновских яхт, лтд.» и различных яхтостроительных верфей, работающих по их проектам.

Он продолжал учиться, но заказов на классические корпуса было мало. Со стандартными заказами справлялись братья Джекобсен, в то время как старый Эд Рихтер, известный под прозвищем Салемское Чудо, чертил уникальные гоночные суда и катамараны. Блейн взял на себя деловую переписку и рекламу, и на другое у него уже не оставалось времени.