Корпорация «Бессмертие» - Роберт Шекли

— Но он вечно был недоволен, — продолжала Алиса Кранч. — Это стало его больным местом, ведь богачи-то постоянно отправлялись в послежизнь. А Фрэнк всю жизнь ненавидел то, что он сам умрет, как собака. Да.

— И я его не виню, — сказал Блейн.

Она пожала плечами.

— А что еще остается? У Фрэнка не было возможности скопить нужные деньги. И это его беспокоило. А потом его тяжело ранили, очень тяжело. Наверно, у вас еще есть этот шрам на плече?

Блейн кивнул.

— Ну вот, он после этого сильно изменился. Охотники обычно не думают о смерти, а Фрэнк начал думать. Он думал о ней все время. А потом он встретил эту худючую девицу из РЕКСа.

— Мэри Торн?

— Вот-вот, ее, — сказала Алиса. — Худючая такая девица, вся как гвоздь, холодная, как рыбина. Не понимаю, что в ней Фрэнк нашел. Он, конечно, иногда позволял себе баловство, все охотники так делают. Это все из-за напряжения опасности. Но баловство и есть баловство. Они — Фрэнк и девица из РЕКСа — стали прямо не разлей вода. Я просто не понимала, что он в ней нашел. То есть она была такая худая и такая вся замороженная. Что-то в ней было, конечно, но вид у нее был такой, словно она и спит, не раздеваясь. Вы понимаете, что я хочу сказать?

Блейн кивнул, ощущая укол памяти.

— Продолжайте.

— Да, о вкусах не спорят, ясно, но я думала, что знаю Фрэнка. И оказалось, что я его знаю, потому что он с ней ничего не имел. Это было только деловое общение. Однажды он пришел и сказал мне:

«Малютка, я тебя покидаю. Отправляюсь прямо в небеса, как чертовы богачи. Для тебя это тоже будет приятная, наверное, перемена».

Алиса вздохнула и вытерла слезы.

— Этот остолоп продал тело! РЕКС дал ему страховку и пожизненную пенсию для меня. И он так собой гордился, чертов дурачок. Ну вот, я посинела от крика, старалась переубедить его. Куда там, он собрался отведать пирога в небе, и точка. По его мнению, настал его черед, и в следующей охоте его должны были достать. Вот он и отправился. Один раз он поговорил со мной с Порога.

— Он еще на Пороге? — спросил Блейн, чувствуя холодок в затылке.

— Он молчит уже больше года, — сказала Алиса. — Думаю, он уже перешел в послежизнь. Подлец!

Несколько секунд она плакала, потом вытерла глаза маленьким платочком и траурно посмотрела на Блейна.

— Я не буду вас беспокоить. В конце концов он сам продал свое тело, и теперь оно целиком ваше. Я ничего не требую от вас. Но мне так одиноко, так тоскливо.

— Представляю, — пробормотал Блейн, подумав, что она совсем не в его вкусе. То есть, объективно говоря, она была достаточно привлекательной. Симпатичная, но несколько пышновата. Четкие, приятные черты лица, смелые и явно украшенные гримом. Волосы, хотя и не от рождения рыжие, были мягкими и красиво падали на плечи. Он представил, как женщина такого типа ругается с полицейским, уперев руки в бедра, или торгуется на рынке, тянет рыбачий невод, танцует фламенко под гитару или пасет коз на горном склоне, длинная юбка путается в ногах, шелестит на крутых бедрах, а крестьянская блуза натягивается на груди…

Но она не была в его вкусе.

Тем не менее, напомнил он себе, Фрэнк Кранч находил ее вполне соответствующей его вкусам. А он носит тело Кранча.

— Почти все наши друзья были охотниками в китайской игре, — продолжала Алиса. — Они, конечно, заходили иногда после того, как Фрэнк отбыл. Но вы ведь знаете охотников, у них одно на уме.

— Так ли это? — спросил Блейн.

— Да. Поэтому я вернулась из Пекина в Нью-Йорк, где родилась. И однажды увидела Фрэнка, то есть, вас. Я чуть сознание не потеряла. То есть, я могла ожидать чего-то такого, и все же не так-то просто это, когда видишь вдруг мужа на улице.

— Я тоже так думаю, — сказал Блейн.

— Поэтому я ходила за вами и все такое прочее. Я не хотела беспокоить вас, но не могла успокоиться. И я подумала, интересно, что вы за человек… Понимаете, Фрэнк был такой… то есть, он и я… нам было так хорошо вместе, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Конечно, — сказал Блейн.

— Я уверена, что вы думаете, что я уродина!

— Вовсе нет! — возразил Блейн.

Она посмотрела прямо ему в лицо, с одновременно траурным и кокетливым выражением. Блейн почувствовал, как старый шрам Кранча начал пульсировать.

Помни, сказал он себе, Кранча больше нет. Теперь есть только Блейн. Воля Блейна, поступки Блейна, вкус Блейна…

Разве не так?

Эту проблему нужно решить, подумал он, схватив ждущую Алису в объятия и целуя ее с неблейновским пылом…

Утром Алиса приготовила завтрак. Блейн сидел, глядя в окно, и невесело размышлял.

Прошлая ночь доказала ему, что Кранч продолжал оставаться королем в государстве под названием тело-сознание Кранча-Блейна. Вчера ночью он вел себя совершенно не в своей манере. Он был груб, нетерпелив, зол, ненасытен. Он был именно таким, каким ни за что не хотел бы быть раньше, и вел себя со страстностью, граничащей с безумием.

Это не был Блейн. Это был Кранч, тело-победитель.

Блейн всегда ценил деликатность, тонкость, понимание нюансов. Слишком даже ценил, возможно. Но это были его достоинства, это были черты его индивидуальности. С ними он был Томасом Блейном. Без них он был меньше, чем ничего, слабая тень вечно побеждающего Кранча.

Уныло размышлял он о будущем. Он прекратит борьбу и станет тем, чего требовало новое тело: драчуном, забиякой, сладострастным мерзавцем. Может быть, со временем он привыкнет к этому, и ему даже понравится…

— Завтрак готов, — объявила Алиса.

Они завтракали в молчании, и Алиса грустно трогала синяк на предплечье. Блейн наконец-то не выдержал.

— Послушай, — сказал он. — Мне очень жаль.

— О чем ты?

— Обо всем.

Она слабо улыбнулась.

— Все в порядке. Это моя вина.

— Сомневаюсь. Передай мне масло, пожалуйста, — попросил Блейн.

Она подала ему масло. Несколько минут они продолжали молчать. Потом Алиса сказала:

— Я была такая глупая.

— Почему?

— Я теперь понимаю, что гналась за миражом, — сказала она. — Я думала, что вдруг снова встречу Фрэнка. Думала, что это будет как будто с Фрэнком.

— А было не так?

Она покачала головой.

— Нет, конечно, не так.

Блейн аккуратно поставил на стол чашку с кофе.

— Я думаю, что Кранч был грубее. Я предполагаю, что он бросал тебя о стенку как мяч. Может быть…

— Нет, нет! — вскрикнула она. — Никогда! Мистер Блейн, Фрэнк был охотником, и жизнь у него была нелегкая. Но со мной он всегда был истинным джентльменом. Да, он знал, как себя вести.

— Знал?

— Конечно! Фрэнк всегда был нежен со мной, мистер Блейн. Он был… деликатным, если вы понимаете, что я имею в виду. Он никогда, никогда не был груб. Честно говоря, он был совершенной противоположностью вам, мистер Блейн.