Третий раунд - Андрей Поповский

Когда к Дато, наполнившему шприц во второй раз, просительно улыбаясь подошел Арсен, еще не впавший в наркотическое опьянение Гамлет, так же как и Давид, приходившийся этому малолетке троюродным братом, дал Арсену звонкого леща.

— А ну пошел отсюда, дебил малолетний, — злобно оскалился на родственника Гамлет. — Еще раз увижу тебя около шприца — убью нахер!

— Ну что ты, Гамлет, меня так бьешь?!! Больно же! — гнусаво заныл Арсен, потирая лодонью ушибленное место. — Я только чуть-чуть попробую. Что, вам всем можно, а мне нельзя, что ли?

— Я те дам «попробую», а ну пошел отсюда на фиг! — вызверился на него брат. — Я лично твоей матушке, тете Тамаре, обещал, что с тобой будет все в порядке, поэтому давай быстро вали отсюда на свое место.

Арсен, недовольно бурча и злобно косясь на старшего брата, перечить ему все же не решился и уныло поплелся обратно.

— Ну что, пацаны, еще кто будет? — уже ширнувшийся Дато, блаженно улыбаясь, обвел глазами сидевших на противоположных нарах арестантов, не входивших в семью южан.

— Давай мне, — с нар поднялись еще трое парней и по очереди подставили руки под ядовитый укол.

Вскоре из восемнадцати человек, находившихся в камере, двенадцать впали в тяжелый наркотический транс. Не укололись только Егор, Арсен, Иван и еще трое парней, безучастно наблюдавших за этой страшной наркотической вакханалией.

Гамлет, глупо улыбаясь и раскачиваясь, как дерево под порывами ураганного ветра, стоял в проходе между нарами и время от времени прогибался назад, касаясь головой смятой подушки лежащей на нарах. В этом своеобразном мостике он замирал на какое-то время, потом выпрямлялся, и все начиналось сначала. Дато, пуская слюни с улыбкой слабоумного идиота, молча лежал на своем месте, а уколовшийся первым Славик сидел с ним рядом, сложив ноги по-турецки и набросив себе на голову шерстяное одеяло. Он, как китайский болванчик, монотонно раскачивался взад вперед и тихонько подвывал, выводя голосом какую-то тоскливую тягучую мелодию. В этот момент постылая тюремная камера больше напоминала собой палату для душевнобольных, которые либо сидели где попало, тупо таращась куда-то в неведомую даль, либо беспорядочно бродили по всему помещению, натыкаясь друг на друга, на стол и нары.

Через несколько часов, когда действие наркотика начало ослабевать, отошедший первым Славик, чтобы продлить ускользающий кайф, самостоятельно сделал себе еще один укол. Через некоторое время ему стало очень плохо. Его обычно зеленые глаза превратились в два черных зеркала — это предельно расширились зрачки. Губы Славика посинели, превратившись в две узкие полоски, а лицо мертвенно побелело и заострилось, натянув до предела кожу на острых скулах, и в какой-то момент, потеряв равновесие, он просто упал лицом прямо в бетонный пол. Немного оклемавшийся к тому времени Гамлет поднял Славика за волосы и, истерически смеясь, стал сильно бить его ладонями по щекам, приговаривая при этом:

— Очнись, скотина, ты же сдохнешь… Давай, давай, открывай глаза…

Наконец Гамлет повернулся к зачарованно смотрящему на него Арсену и, бешено выпучив глаза, крикнул ему:

— Чего вылупился, давай сюда скорее воду, у него передоз, он же сейчас, бля, копыта прямо тут отбросит!

Арсен опрометью бросился к крану и, наполнив алюминиевый ковшик до краев, вернулся, подав его Гамлету. Тот, немного расплескав воду на пол, стал силой отпаивать Славика, попутно обливая его холодной водой. Сделав несколько судорожных глотков, Славик закашлялся, и его тут же вырвало прямо на пол.

— Оклемался, зараза, — облегченно выдохнул Гамлет.

— Не дай бог, он бы прямо тут кони двинул, нам бы кум тогда устроил веселую жизнь.

Потом он повернулся к Сашке, сидевшему на краешке скамейки, и кивнул ему на безобразную лужу на полу:

— Чего вылупился, давай быстрее убери отсюда эту блевотину.

— А что я?!! — возмутился было Сашка.

— А что, ты хочешь, чтобы я сам этим занялся? — недобро сузил глаза Гамлет, все еще находящийся под действием наркотика.

— Нет, ну это же не я тут наблевал, — сразу же сник Сашка и понуро поплелся за тряпкой.

— А ты потом со Славика сам и спроси, — ухмыльнулся ему вслед Гамлет.

Тем временем, поднявшиеся со своих мест Егор и Иван перенесли пришедшего в себя Славика, которого била крупная дрожь, на его место на нарах и укрыли его одеялом. Тяжелый наркотический дурман, витавший по камере, потихоньку рассеивался, уступая место обычным для этого места тоске и безысходности.

Этим же вечером к ним в камеру привели нового сидельца. Это был нескладный высокий парень с неприятным лицом землистого цвета. Встретил его, как обычно, Гамлет, который немного с ним побеседовал и определил парню место на общих нарах слева от входа. Голос парня показался знакомым Егору, но он никак не мог вспомнить, где он его мог слышать. Зато сидевший рядом с Дато Хасан, услышав голос новичка, вдруг встрепенулся, и дождавшись, пока Гамлет закончит с тем разговаривать, подошел к старшему южан. Пошептавшись о чем-то с Гамлетом, Хасан посмотрел на Егора и многозначительно кивнул головой. Гамлет недоверчиво хмыкнул и поманил Егора к себе.

— Ты этого типа знаешь? — тихо поинтересовался Гамлет, незаметно кивнув на настороженно затихшего новичка, когда Егор сел рядом с ними на корточки.

— Нет, хотя мне кажется, что его голос я уже где то слышал, — пожав плечами, осторожно сказал Егор.

— Конечно, слышал, — ухмыльнулся Хасан, — это же тот самый тип, которого в тот день, когда мы сюда с тобой на тюрьму заехали, мусора загибали раком в соседней камере. Помнишь? Я лично его гнусавый голос хорошо запомнил.

— А хрен его знает, — Егору очень не хотелось участвовать ни в каких разбирательствах по этому поводу, поэтому он внушительно добавил:

— Может он, а может и не он, я тогда особо не прислушивался. Мне вообще все это на фиг не надо.

— Ладно, — кивнул ему Гамлет, и его глаза угрожающе сузились, — мы сами потом разберемся, что это за птичка.

Глава 17

На следующее утро Егор проснулся от громкого гогота Дато, Гамлета и остальных парней из первой семьи. Как и обычно, утром к ним в камеру зашел давно всем знакомый контролер с проверкой. Во Владикавказком СИЗО, в отличии от других мест, где уже успел побывать Егор, утренняя проверка была пустой формальностью. Прикормленный красномордый контролер, заглядывая по утрам в хату, считал обитателей камеры просто по головам и никакой переклички никогда не проводил. На этот раз, едва он открыл дверь, как на продол грубо вытолкнули парня, которого он только вчера привел в камеру.

— Принимай эту певчую птичку.

— Вот, держи новое пополнение для хаты три два.

— Забери отсюда этого пидора.

Вразнобой загалдели столпившиеся у двери парни.

— Гамлет, ты чего? — ошарашено уставился на старшего по камере удивленный таким поворотом контролер.

— А ничего, — презрительно осклабился тот, — нечего этому пидору делать среди честных арестантов. Давай веди его к остальному петушиному выводку в хату три два.

— Смотри, Руслану это может не понравиться, — неубедительно попытался возразить Гамлету контролер.

— Аслан, давай забирай его отсюда побыстрее, с кумом я сам вопрос решу, — веско отрезал Гамлет, — убери отсюда этого типа, а то я за его здоровье здесь не ручаюсь.

Контролер, ворча что-то себе под нос, закрыл дверь и увел прочь сгорбившегося, совершенно подавленного парня.

Поднявшийся на локте заспанный Егор тихо спросил у Роберта, сидевшего рядом.

— А что тут ночью произошло?

— Гамлет сегодня ночью вместе со своими кентами опустил этого типа, которого нагнали из хаты.

— В смысле? Они его что…?

— Да нет, глину они ему не месили, — отрицательно покачал головой Роберт, — просто заставили дотронуться до конца у Гамлета, и все — парень враз стал петушиной масти.

— Как это заставили?

— А вот так, — презрительно цыкнул выбитым зубом Роберт, — он ведь, гнида поганая, сам признался, что раздвигал булки перед ментами, и хотя те его не проткнули, по всем понятиям он все равно пидор. А на фига, скажи, нам в хате такое счастье? Вот Гамлет, чтобы этот тип нашу хату не запомоил, и опустил его, чтобы тот уж наверняка в три два попал.

Ближе к вечеру обитателей камеры восемьдесят семь начали дергать к куму. Все обитатели камеры прекрасно понимали, по какому поводу вся эта суета. Егора вызвали одним из последних. Войдя в уже знакомый ему кабинет в сопровождении конвоира, Егор, подчиняясь радушному кивку хозяина кабинета, сел на указанный ему стул.

— Ну, и как ты обустроился на новом месте? — радушно улыбаясь, спросил опер, дождавшись, когда толстая звуконепроницаемая дверь закроется за контролером.

— Нормально, — пожал плечами Егор.