Поговорим о детях. Причём начистоту - Вадим Литвин

«Последнее время служба по делам защиты детей реагирует слишком быстро и без раздумий. Это поведение ковбоя: сначала я тебя убью, а потом буду разбираться, представлял ли ты для меня угрозу. Число изъятых детей настолько велико, что в Вуппертале чиновники уже не могут найти семьи для временного содержания. В Северном Рейне-Вестфалии самая высокая доля изъятия детей по всей стране. В Вуппертале же — самая высокая доля изъятий по Северному Рейну-Вестфалии. Только за прошлый год в городе изъяли 600 детей. А ведь еще несколько лет назад речь шла о 30–40 детях в год», — продолжает рассказ Пауль Блудау.

Впрочем, рост числа изъятий детей наблюдается по всей Германии. По официальным данным федерального министерства по делам семьи, престарелых, женщин и молодежи, за прошлый год в Германии сотрудники службы по делам защиты детей отобрали у родителей 28,2 тыс. детей и подростков. Это на 8,4 % больше, чем годом раньше.

В Англию.

Как вчера (11 апреля 2012 года) сообщило издание Daily Mail, количество случаев применения практики изъятия детей из семьи и передачи их под опеку достигло в Англии небывалой величины, впервые превысив 10000 всего за 12 месяцев.

Только с 2008 года эта цифра более чем удвоилась и составляет примерно 225 случаев в неделю, доводя общее количество приёмных детей в Великобритании в целом, по крайней мере, до 90000.

В Норвегию.

Наверное, нет в России семьи, не наслышанной об ужасах ювенальной юстиции в Европе. А лидирует в этом деле, по общему мнению, Норвегия. Именно поэтому на ее примере я и попытаюсь разобраться, зачем продвинутые вроде бы государства своими действиями разрушают счастье тысяч людей.

Сначала несколько слов о приемах, которые использует ювенальная юстиция Норвегии (у которой есть и своя полиция) для того, чтобы так или иначе изъять ребенка из вполне нормальной семьи.

Первым и основным приемом является наблюдения за вами соседей, друзей (стукачество здесь является абсолютной нормой, шлепок или окрик ребенка на улице практически на 100 процентов означает жалобу любого заметившего это и изъятие ребенка из семьи), а также через специалистов, так или иначе контактирующих с ребенком. Это может быть личный или общественный психолог, воспитатель или нянечка из детского сада, учитель из школы, в которой учится ребенок, тренер из спортивной секции или педагог дополнительного образования.

Печально известная социальная служба «Barnevernet» имеет своих внештатных агентов повсеместно. И от субъективного мнения любого из этих «специалистов» зависит судьба каждой семьи. Неряшливая форма одежды или наоборот, ребенок слишком чист и выглажен, задумчивость или наоборот, слишком «шустр» малыш: любое малейшее отклонение от стандартов может стать основанием для серьезной проверки. А уж если она началась… Шансов, что она закончится для семьи благополучно, остается очень немного.

Основанием для изъятия (слово то какое мерзкое) ребенка из семьи часто служит такое определение как «родители не нашли контакта с ребенком». Вдумайтесь только. Каждый, кто имеет детей, знает, что при становлении личности существуют периоды, когда дети бунтуют против родителей. Вот такого момента и поджидают эти «радетели за счастливое детство».

Ряд критериев «Barnevernet», по которым могут изъять ребенка из семьи (взято из открытых источников)

— У отца нет работы — он не может поддерживать семью.

— Отец болен и мать не может найти хорошо оплачиваемую работу, поэтому семья не может покупать игрушки и оплачивать школьный и внешкольный досуг детей.

— Чистая одежда не сложена идеально в шкафу.

— Психолог зарегистрировала, что мать не смогла сделать такой омлет, который бы она нашла удовлетворительным, и резала слишком толстые куски хлеба (мои дети, к примеру, омлет вообще на дух не переносят).

— Ребенок с удовольствием смотрит на незнакомцев и улыбается им. Значит, он не привязан к матери.

— Ребенок поворачивает лицо в неправильную сторону, когда отец моет его.

И так далее…

Следует отметить, что «Barnevernet» — полугосударственный орган опеки, но работает под эгидой и на средства государства. А теперь угадайте, как называется министерство, ведающее делами детства в Норвегии? Ни за что не угадаете, а называется оно «министерство по делам детей и сексуальному многообразию». Такие вот дела…

Второй главный прием, по сути вытекающий из первого, — это наблюдение собственно за самим ребенком, за каждым его словом, поступком. Не дай Бог, если ребенок в сердцах скажет что-то нелицеприятное про родителей. Все — пиши, пропало.

И во Францию.

Экономический кризис, диссоциация семейных ценностей и возросший уровень подростковой преступности конца 90-х во Франции потребовали чрезвычайных мер для расследования положения дел в социальной сфере детства. Расследование поручили двум высокопоставленным чиновникам: Генеральному инспектору социальных служб Пьеру Навесу и Инспектору юридической службы Бруно Катала. В 1997 году чиновники начинают работу и к июню 2000 года публикуют стостраничный отчёт, в котором среди прочих указаны следующие данные:

Количество изъятых детей в год:

1994 — 134 тыс.

1995 — 137 тыс.

1996 — 116 тыс.

1997 — 129 тыс.

В отчёте также указано, что семьи, откуда изымают детей, боятся этой процедуры и считают её глубоко несправедливой. Ведь дети — это «единственное богатство беднейших», а изъятие, как правило, навсегда разрушает семью. Страх порождает ответное насилие уже по отношению к работникам социальной сферы, воспитателям и судьям. Институт социальной помощи детям в народе называют «институтом воровства детей».

Ещё немножко об этом отчёте.

— В 2000 году французское правительство под давлением профессионалов, забивших тревогу, обратилось к генеральному инспектору по социальным делам Пьеру Навесу и генеральному инспектору юридического отдела Брюно Катала с просьбой представить доклад о положении дел в судах по делам несовершеннолетних и в социальных службах, о разлучении детей с родителями. Доклад получился обширный и совершенно шокирующий. В нем говорилось: «Колоссальное количество детей отнято у родителей и помещено в приюты и приемные семьи. Судьи и сотрудники социальных служб постоянно нарушают закон. Между законом и практикой его применения огромная разница. В одном и том же суде практика одного судьи отличается от практики другого. Нет качественного контроля системы защиты детей и семьи. Никакого уважения к семье, никакой заботы о ней ювенальная юстиция не проявляет. Прокуратура не может вести наблюдение за всеми делами, так как их слишком много. Социальные работники и судьи имеют полную, безграничную власть над судьбой ребенка».

Да, власть действительно практически безграничная. Давайте-ка от масштабов действий ювеналки снова перейдём к конкретным случаям.

— Итак, ребенка забрали. Что дальше? Как действует эта система во Франции?

— Ребенок полгода отсиживает в приюте. Больше не положено. После этого его отдают в приемную семью. По-настоящему усыновить ребенка во Франции очень трудно, на это уходит семь — восемь лет.