Экзорсист - Уильям Блэтти

— Карл и Уилли Энгстремы.

— Карл. Ну конечно же, Карл, Карл Энгстрем, — он вывел имена толстыми закорючками и принялся вращать программку в поисках чистого места. — Знаете, я вспоминаю времена, когда… Простите, запамятовал: слуги ваши — когда, говорите, они вернулись домой?

— А я вам об этом ничего и не говорила. Карл, — обернулась Крис, — в котором часу ты вернулся домой вчера вечером?

— Ровно в девять тридцать, мадам, — отчеканил швейцарец с каменным лицом.

— Ну конечно, вспомнила: ты еще ключи забыл, поэтому вынужден был позвонить, а я в тот момент как раз взглянула на часы.

— Ну и как фильм был, хороший? — обратился детектив к Карлу. — Я, знаете ли, статьям всем этим не верю, — сипло выдохнул он в сторону Крис. — Главное для меня — что люди думают…

— “Король Лир” с Полом Скофилдом, — ответил слуга.

— Как же, видел. Фильм превосходный.

— Да, в “Кресте”, шестичасовой сеанс, — продолжал Карл. — Потом сразу сел в автобус. На остановке перед кинотеатром. Потом…

— Позвольте, да вам не обязательно мне об этом рассказывать, честное слово… — Детектив жестом попытался его остановить.

— Но я могу рассказать!

— А, ну если настаиваете, то пожалуйста.

— Сошел на углу Висконсин-авеню и М-стрит. Было девять двадцать. Домой пришел пешком.

— Вы не обязаны были так подробно передо мной отчитываться, — мягко объяснил детектив, — но я, разумеется, очень вам благодарен. Фильм-то понравился?

— Великолепный фильм.

— Совершенно с вами согласен. Исключительная постановка. Ну что ж, а теперь… — Он повернулся к Крис, затем снова заглянул в свои каракули. — Отнял у вас кучу времени, но — что поделаешь, работа такая. Еще секундочку, и закончим на этом. Трагическое… трагическое происшествие. — Снова Киндерман застрочил что-то между строк. — Талантище… Тонкий знаток человеческой натуры… Уж он-то умел, должно быть, к каждому подобрать свой ключик: к оператору, композитору, звукооператору, кому там еще… Ко всем, от кого, в конечном итоге, и зависит, каким он будет — результат режиссерского труда. Можете соглашаться со мной или не соглашаться, но мне кажется, настоящий режиссер должен сегодня обладать всеми качествами Дэйла Карнеги. Или я не прав?

— Что вы, характер у Бэрка был отвратительный, — вздохнула Крис.

— А великие люди — они все такие. — Вернув программку в прежнее положение, детектив исхитрился-таки что-то на ней нацарапать. — Оно и простительно — звездам такой величины. Но последнее слово всегда остается за челядью, если можно так выразиться, за маленьким человеком. Делает-то он свое маленькое дело незаметно, исподволь, а сделает что не так — глядишь, и крупная получается неприятность.

Крис грустно покачала головой, разглядывая ногти.

— Бэрк, знаете ли, не очень-то разбирал, маленький человек перед ним или большой, — всем одинаково доставалось. Хотя такое нечасто на него находило, только когда напивался.

— Ну вот и все, теперь уже точно, конец. — Киндерман вывел на своей программке жирное “и” и теперь размусоливал над ним огромную точку. — Ан нет, виноват, не все еще. Миссис Энгстрем. Она вышла и ушла вместе с ним? — Он кивнул в сторону Карла.

— Нет, она была на каком-то битловском фильме. — Крис успела опередить слугу, раскрывшего было рот. — А в дом вошла через несколько минут после меня.

— Вот и гадай теперь: зачем я только спросил об этом? Ну какое это может иметь значение? — Пожав плечами, он сложил программку и сунул ее вместе с карандашом в карман пиджака. — А ведь вернусь к себе, тут же и вспомню, о чем забыл спросить. У меня всегда так. Ну, да я и позвонить вам могу в случае чего. — Он поднялся с шумным вздохом. Встала и Крис.

— Мне на пару недель придется уехать из города, имейте в виду.

— А тут не может быть ничего срочного, ровно ничего… Нет, до чего все-таки симпатичная! — Детектив с умильной улыбкой поднял птичку и поскреб у нее под клювиком ногтем большого пальца. — Доктор-то у вас хороший? То есть у вашей дочери, я хотел сказать.

Он поставил фигурку на место и двинулся наконец к двери. Крис уныло последовала за ним.

— Доктор-то хороший, да и не один, к тому же, — пробормотала она. — Но теперь я ее в клинику кладу, а уж там — не врачи, а сыщики, только ловят, должно быть, вирусы.

— Будем надеяться, что они в своем деле смыслят побольше моего. Она, значит, за городом, эта клиника?

— Да.

— А хорошая клиника?

— Посмотрим.

— Главное, берегитесь сквозняков. — Они подошли к парадной двери. Киндерман взялся за ручку. — При иных обстоятельствах я бы сказал — приятно было познакомиться. Ну а сейчас… — Он склонил голову. — Мне искренне жаль. Простите.

Крис поспешно кивнула; она стояла, скрестив руки на груди, и мрачно глядела на коврик. Детектив открыл дверь и шагнул за порог. Натянув шляпу, снова к ней повернулся.

— Ну что ж, желаю вашей дочери скорейшего выздоровления.

— Спасибо, — кисло улыбнулась Крис, — а я “всему миру” вашему, припадок у которого, желаю того же.

Он печально кивнул и вразвалочку поковылял к автомобилю, припаркованному почти на углу перед пожарным гидрантом. Придержал шляпу рукой, спасая ее от порыва южного ветра. Широкие полы его пальто с шумом взвились вверх. Крис вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Киндерман расположился в пассажирском отсеке патрульной машины, затем обернулся и еще раз окинул взглядом дом. Какое-то неуловимое движение почудилось ему в окне детской спальни: будто гибкая фигурка метнулась вглубь комнаты. Впрочем, могло и показаться: он ведь заметил это краешком глаза, когда поворачивал голову. “А ставни распахнуты… Странно.” Детектив выждал еще немного, но больше ничего подозрительного не заметил. Все с тем же слегка удивленным выражением на хмуром лице он вынул из отсека в дверце перочинный ножик с конвертиком, раскрыл самое крошечное из лезвий и, сунув большой палец в бумажную щель, хирургически точным движением извлек из-под ногтя крупинки краски — все, что успел соскрести с птичьей фигурки. Затем заклеил конверт и кивнул сержанту, сидевшему за рулем. Машина тронулась.

Они вынеслись на М-стрит; впереди замаячил хвост автомобильного затора.

— Не спешил бы ты так, — бросил Киндерман водителю, засовывая конвертик в карман. — Не на прогулке ведь, как-никак на работу едем. Эх, что за жизнь такая! — Он устало потер глаза. — Ну что за жизнь, в самом деле.

Несколько часов спустя, тем же вечером, примерно в то самое время, когда доктор Кляйн вводил Риган 50-миллиграммовую дозу спарина, надеясь обеспечить себе таким образом спокойствие по пути в Дейтон, лейтенант Киндерман стоял, склонившись над столом в своем кабинете, и пытался охватить взглядом и как-то свести воедино рассыпанные по столу, разбегающиеся в сознании обрывки очень странных фактов.