Я – необитаемый остров - Наташа Маркович

Маятник тормозит, конечно. И до крайней правой отметки теперь он тоже не дойдет – ходу не хватит. Так и будет чиркать чуть-чуть, сантиметр туда, сантиметр сюда. А чтобы его раскачать заново – недюжинный талант нужен и масса энергии.

Все. Теперь жизнь загнана в рамки правильной посредственности. Эйфории не жди. Муза улетела. К более смелым и рисковым. Ибо вдохновение находится очень близко к крайней правой позиции на нашем маятнике.

Я знаю много людей, которые живут совсем не так. Они позволили себе жить ярко и яростно. Не побоялись рисковать, любить, ненавидеть. Но я также наблюдаю толпы, огромные массы людей, которые… Которые, вообще, наверно, не поймут, о чем это я…

Ругнутся лениво, прочитав эти строки, и отложат книгу.

Стоп! Я вам говорю, ленивые, трусливые суки! Зомби сраные. Хватит пить свое пиво с чипсами у телевизора. Хватит выживать! Начните жить, наконец! Любить, психовать, танцевать… Танцевать со своей жизнью.

Это прекрасный вальс, могу вам сказать. Божественный. Не знаю уж, как там будет потом, после того как меня съедят буби, но в данный момент мне все очень нравится.

Колбаса, блин.

Кажется, я поняла, почему меня все время называют инопланетянкой и белой вороной. Наверно Бог отпустил на мою долю маловато кожи. Не хватило, видать. И я чувствую любое дуновение ветра. И может, поэтому все свои эмоции никак не утихомирю. Вот какой была в детстве, почти такой же и осталась. Мне до сих пор причиняет боль любая мелочь, любое неосторожное слово, брошенное в мой адрес. Смешно сказать, я реагирую даже на смех прохожих – не надо мной ли они смеются? Я научилась притворяться дерзкой и независимой, но это так плохо помогает.

Да и хрен с ним! Зато не скучно.

В нашем журнале будет присутствовать вся линейка чувств и эмоций.

Внутренние разговоры

Юрик подозрительно посматривает на то, как я за ним ухаживаю. Наверное, он всегда настороже, ждет – попрошу я что-нибудь взамен, не попрошу? Буду напрягать – не буду? Прав, прав, человече! Все время хочется получить ответную посылку. И стоит огромных трудов оставаться веселой и довольной. Не запариваться. Не ожидать от него никакой любви и благодарности. Не страдать от того, что он в одной комнате спит, а я в другой. И нет у меня никакой возможности прижаться своим тельцем к его тельцу. И не поцеловаться. И не заняться любовью. И не поболтать о всяких личных, глубоко интимных вещах.

Я отслеживаю свои внутренние разговоры, заморочки, прерываю на корню ожидания.

Просто он важен мне. Я хочу быть с ним. Все – я, мне, мое… А настоящая, безусловная любовь – это ведь когда мне важно, чтобы он был счастлив. Вот я и тренируюсь в служении и отдавании.

Как-то еще при этом надо научиться соблюдать баланс, чтобы и себя не забывать любить. Не забывать счастливой делать.

Господи, настоящая высшая математика. Или сопромат. Эти предметы как были для меня загадкой много лет назад, так и остались. За плохое знание математики меня всего лишь выгнали из института.

А вот откуда нас выгоняют за незнание такого предмета, как любовь?

Потихоньку я начала придумывать новый тренинг. Про радость. Вот по какому предмету у меня отлично – так это по жизнерадостности. Все свободное от страданий, связанных с несчастной любовью, время – я радостна. Редко что меня запаривает в этой жизни. Разве что занятие не своим делом. Но эти периоды, как правило, непродолжительны. Меня очень быстро выносит из этих дел, как пробку, с шумом, треском и убытками. И я снова становлюсь огневушкой-поскакушкой.

Можно, конечно, считать меня пофигисткой, но это не совсем верно. Дела-то идут у меня, по крайней мере, настолько хорошо, насколько я хочу. А периодические страдания от неразделенной любви не позволяют считать меня идиоткой в каске. Ха-ха.

Хотя… Пофигистка, конечно. И растяпа. Это порой причиняет неудобства окружающим. Представьте среди своего ближайшего окружения человека, который все теряет, ломает и забывает. Наверно, это кошмар. Бедные мои друзья и партнеры…

Вообще-то, честно говоря, я всю свою жизнь была худшей среди лучших.

Сначала я была просто худшей. Еще с детского садика. Я прекрасно помню, как воспитательница говорила:

– Вот, дети, играть сейчас никто не пойдет, потому что Наташа не доела свою кашу. Все ждем Наташу.

И я с перепугу начинала лихорадочно давиться липкой кашей, чуть ли не до сблёва, а все остальные смотрели на меня с ненавистью. Им хотелось играть, а я так медленно ела. Я тогда все делала задумчиво. И спохватывалась, только когда злобные взоры детей обращались в мою сторону.

Потом, в жизни, много раз оказываясь в числе отщепенцев, я в итоге решила доказать всему миру, что я крутая и лучшая. И стала амбициозной. Теперь я всегда лезу вверх и только вверх. Стоит мне лишь завоевать какую-либо вершину, как я снова карабкаюсь еще выше, обламывая ногти. А прежняя вершина становится мне совершенно неинтересна, и прилежно изучать ее в деталях, становясь ее долгожителем и знатоком, я не желаю. И я опять оказываюсь среди тех, кто уже давно на следующей новой вершине, то есть среди лучших. По крайней мере получается по сравнению с теми, кто остался на предыдущей вершине.

Вот тут вступает в силу некий казус. Даже два. Поскольку я все-таки верю в глубине души в то, что я худшая, то среди этих лучших я оказываюсь худшая по-любому. Ведь мы всегда – всегда – всегда имеем то, во что на самом деле верим. Верим не на поверхностном уровне, а на глубинном.

Кроме того – второй казус: мне некогда становиться даже равной среди этих лучших, для этого требуется время и терпение, а мне необходимо карабкаться вверх. На следующий пик победы. Я его завоюю и снова стану худшей среди лучших.

В общем поговорка «в семье не без урода» – про меня.

Веселуха какая!

Да и фиг с ним. Надо признать, что сейчас меня это не особо заботит. Удовольствие я получаю, это факт. И, несмотря на то огромное количество трудностей и бед, которые я сама себе насоздавала, я сумела-таки выйти из них непобедимой, довольной и закаленной. И научилась к трудностям относиться философски, не теряя глубины переживаний. Просто когда я переживаю, то всегда делаю это осознанно, по собственному выбору. Я знаю, что все пройдет, как проходило раньше, и будет проходить всегда. Как веселое, так и печальное.

Живой журнал

Давно, лет шесть назад, когда после страшной болезни прошел только год, я, находясь еще на учете, имея инвалидную справку, уже вовсю занимаюсь любимым делом. Болеть некогда, поэтому я и не болею. Но все же по ночам иногда накатывает страх! Особенно весной, когда подорванный кошмарными лекарствами организм слабее, чем обычно.

И вот в одну из таких ночей я просыпаюсь, мокрая вся, как мышь, меня тошнит, в теле слабость и я тут же впадаю в панику. Помню, что с таких же симптомов все начиналось тогда, пару лет назад. А теперь я сижу одна, в темноте, на краю невысокой кровати, голые тощие ноги поставила на пол и плачу, дрожу крупной дрожью, все тело ходит ходуном. «Да что же это? – думаю. – Опять?!»

А в окно луна светит и луч, ее падает на мои трясущиеся бледные ноги и выхватывает их из темноты. Я смотрю на них сверху вниз, от колен до пяток, до самых пальчиков воткнутых в пол от напряжения, и вижу все в несколько непривычном ракурсе. И вдруг дух захватывает – как красиво! Я прямо замираю от восхищения игрой света и тени, любуюсь белыми линиями, изгибами, уходящими вниз, в темноту, заканчивающимися белыми же округлыми пятками…

И дрожь прошла сразу же, и страх отступил перед этим восторгом, а потом и смешно стало – Господи, это же мои ноги повседневные, ни больше ни меньше, – чего же это я так распереживалась?

В общем, легла я спать радостная, и голову себе больше не морочила в ту ночь.

В понедельник на собрании мне опять накатывают. Игроки мои в очередной раз оказываются в самостоятельном неуправляемом плавании. Все закономерно – часть моей энергии, огромный ее кусок, ушел на сторону. Журнал. Юра. И, кстати, неизвестно, что из них больше. Мне почему-то кажется, что не журнал.

На меня тут же накатывают приступы паранойи, и я начинаю чувствовать себя жертвой, злиться и всех втихую ненавидеть.

Энергия сразу иссякает, я тупо сижу у компьютера и не могу ни написать, ни прочитать ни одной строчки. Не могу сделать ни одного телефонного звонка. Мне жаль себя. Господи, вот ведь кошмар всей моей жизни – жалость к себе! Главное, я прекрасно знаю, как от этой напасти избавиться. Нужно просто перестать себя жалеть и заняться конкретным делом, но ведь жалеть себя гораздо проще. Можно сидеть и вообще ничего не делать, а только потреблять, потреблять, и потреблять ничего не отдавая, не напрягаясь, ни о ком не думая, ничего не создавая…

Кошмар.

В общем, довыпендривалась я по поводу своей жизнерадостности.

Я кое-как вытаскиваю себя из этого сплина, буквально за уши, и пинками гоню на работу.