Партизан (СИ) - Седой Василий

Командирам батальонов я поставил задачу продолжать тренировать людей. Стрелять было нельзя, но учиться в перестроении, развертывании и изготовке к бою можно и нужно. Да и уделить побольше внимания обучению штыковому бою лишним не будет. По-любому, в будущем пригодится.

Не успели мы развернуться в своих начинаниях. Случилась битва у Лютцена, где поучаствовать не пришлось. Мы простояли, по сути, в стороне. Уж не знаю, что за взаимоотношения у Витгенштейна с Милорадовичем, но первый напрочь игнорировал второго. Несколько раз я подходил к Милорадовичу и просился отпустить меня повоевать. Столько же раз меня вежливо посылали и велели дожидаться приказов. В этот день нам так и не довелось повоевать. А вот на следующий все кардинально изменилось. Наша армия отступала, и корпусу Милорадовича, к которому нас приписали, пришлось идти в арьергарде и отбиваться от наседающих французов. Здесь мы и смогли показать себя во всей красе. Я разбил дивизию на четыре части, три артиллерийских батальона и один кирасирский полк. Пока один батальон занимал позиции, чтобы встретить преследователей, два других уходили дальше. А полк кирасиры прятался в складках местности или в зарослях, если такие попадались.

Действовали мы следующим образом. Как только французы обнаруживали наши позиции и разворачивались для атаки, мы, дождавшись, пока они выйдут на дистанцию уверенного поражения дальней картечью, давали залп и тут же перезаряжались. Делали второй залп, а потом и третий, уже ближней картечью. После этого в игру вступал наш засадный полк, атакуя противника и давая артиллерии время собрать манатки и умотать в тыл. Кирасиры не увлекались. Налетели, постреляли, порубили, кого могли, и ушли вслед за артиллеристами.

Километра через два все повторялось, только работал уже другой батальон. За ним третий. Так и чередовались, сменяя друг друга. Тактика оказалась настолько эффективной, что преследование прекратилось уже километров через двадцать, не затянувшись более, чем на два дня. За это время накрошили приличное количество противника. По крайней мере, мне так докладывали. Да и сам частично видел вместе с Милорадовичем, который прискакал узнать, что происходит. Он подъехал как раз тогда, когда батальон давал залп ближней картечью. Жуткое зрелище. А атака кирасиров вообще его очаровала. Со стороны это смотрится красиво, если, конечно, атакуют не тебя.

За эти бои Милорадовича произвели в графское достоинство, а я удостоился аудиенции у Александра первого.

Разговора как такового не получилось. Сложно о чем-либо говорить в присутствии множества разнаряженных придворных и гостей. Меня отметили очередным орденом. Во время этого мероприятия царь, вручая награду, тихо произнес:

— Вот ты какой, беспамятный, растопивший сердце нашей сестры. Поговорим ещё потом, наедине.

Вот и хорошо. Чем позже наступит это потом, тем лучше. Не о чем мне с ним разговаривать.

За время боев мы практически не понесли потерь. Только среди кирасир было полтора десятка раненых, убитых не было вообще. Артиллеристы остались все целы. Плохо, что поле боя каждый раз оставляли противнику. Поэтому, трофеев практически не было. Но ничего, ещё наверстаю. Пока наступило относительное затишье, артиллеристы продолжили учёбу. А вот кирасиры, разбившись на сотни, начали игры в прятки с французами. Действовали по всей линии соприкосновения. Терроризировали большие и подчистую вырезали мелкие отряды французов. Работали не одни. Было тесно от желающих пощипать супостата. Особенно резвились казаки. Это их стихия. Учитывая факт недостатка кавалерии у французов, работа наших всадников была очень эффективной.

Без малого две недели продолжалась вакханалия, устроенная конницей. А потом пришло время так называемого Бауценского сражения.

Мы все так же находились в составе корпуса Милорадовича, если так можно выразиться, на его острие. В этот раз сразу заняли позиции для обороны. Это позволило их укрепить по всем правилам.

Очень непросто сковырнуть пехоту в случае, если у неё будет время подготовить позиции. Тем более, такое подразделение, как есть у нас, насыщенное артиллерией под завязку, и вышколенное до нельзя.

С атаками французов мы справлялись играючи. Ни разу за первый день боев не пришлось сходиться с противником врукопашную. Выбивали наступающих ещё на подходе. По сути, в этот день мы воевали за весь корпус. Остальные части так и пробездельничали все время боя. На следующий день, можно сказать, ничего не изменилось, если не считать зачем-то подошедших к нам подкреплений. Когда после нескольких атак французов, Милорадович решил контратаковать, я уговорил его не трогать мою дивизию и оставить её на занятых позициях на случай, если придётся прикрыть отход его частей.

Как в воду глядел. На нашем фланге все развивалось благополучно и при толике усилий можно было даже развить успех. Хуже было в центре и на противоположном фланге развернувшегося сражения. Там наши войска сильно потеснили и возникла угроза поражения. Командование приняло решение отступать, а мы снова должны были прикрывать отход.

Действовали мы по тому же принципу, что и в прошлый раз. Поэтому, особых проблем не возникло. Отступали в сторону Пруссии. Всё это закончилось временным перемирием. Народ вокруг радовался, а я развил бурную деятельность.

В отличие от всех остальных подразделений, мои только усилили тренировочный процесс. Учились на совесть. Ведь я прекрасно знал, что этим все не закончится. Впереди нас ждут ещё более яростным бои.

Дело потихоньку идёт к развязке. Поэтому я решил немного подготовиться к посещению Парижа. Быть в роли победителя и не воспользоваться моментом, все равно, что самому себя ограбить, и глупо пропить деньги. Из состава артиллерийского полка я отобрал сорок бойцов поотчаяннее. Вместе с разведчиками начал тренировать их по особой программе. Главный упор в подготовке сделал на захват зданий и сооружений. Создам себе отряд по типу штурмовиков, одетых в броню.

Кстати сказать, на эту самую броню, вернее, на её изготовление, пришлось потратить немалое количество денег. Старались каждому бойцу подогнать её по размеру и сделать её относительно удобной, чтобы не стесняла движений. Как не изощрялись, а пришлось в этом компоненте подготовки амуниции ограничиться только кирасами. От всяких наручей с поножами и прочих изысков отказались. Слишком большой перегруз получался, а бойцам нужна подвижность.

Среди этих бойцов тренировалась и отдельная группа, состоящая всего из трех человек, знающих английский язык. Я решил, как и в прошлом мире, уничтожить семейство Ротшильдов, пока они ещё не имеют того веса, который очень скоро наберут. Если во Франции с уничтожением ветви этого семейства я особых проблем не вижу, то в Англии ставка будет сделана на уничтожение главы клана, с которого и началось восхождение этих евреев на Олимп. Помогу потомкам, не дам развиться этой заразе. Глядишь, и мир станет чище.

Армия во время этого перемирия активно пополнилась. Вот и мне получилось отхватить от щедрот Милорадовича несколько сот человек. Благодаря этому, отряды бойцов, которые будут заниматься грабежом Парижа, удалось увеличить вдвое. Сначала я планировал формировать их по десять человек каждый, сейчас — по двадцать. Таким образом, удалось закрыть все позиции, необходимые для эффективной работы. Теперь каждый боец, как винтик в сложном механизме, выполнял строго отведенную ему функцию. Кто-то был заточен конкретно на бой, кто-то должен отыскать ценности и погрузить их на транспортные средства, кому-то придётся заниматься допросами захваченных банкиров. Короче, получилось создать отряды, способные решать поставленные задачи в полном объёме.

Пока дивизия тренировалась, я занимался штурмовиками. Степан развил в Пруссии бурную деятельность по поиску и переманиванию толковых рабочих. За два месяца перемирия мы смогли отправить домой два довольно больших обоза с переселенцами. Если считать всех, то вместе с семьями в Россию уехали больше двух тысяч человек. А, учитывая то, что главным образом, это были люди, умеющие работать с металлами, думаю, что у нас со временем получится организовать нехилое предприятие по поиску, добыче и переработке металла. Специалистов-то отправили разнообразных. Этим дело не ограничилось. Как я уже говорил, люди рыскали по всем местным предприятиям в поисках разнообразного оборудования и инструмента. Фальшивые деньги текли рекой. Перед самым окончанием перемирия в Россию ушёл ещё один обоз, груженый разными станками и даже материалами, типа качественной стали и стеклянной посуды вместе с химическим реактивами. С этим же обозом отправлялись две семьи химиков, согласившиеся на переезд. На них у меня были большие планы. Уже сейчас я озадачил их опытами по изготовлению капсюля. Очень уж хочется мне переснарядить патроны к винтовкам. По большому счету, сложного в этом ничего нет, основное к этому моменту придумано. А такие нюансы, как покрытие лаком основы, в которую помещается инициирующая смесь, химики и должны изобрести. У них конкретная задача — дать мне готовый результат, чтобы можно было использовать капсюли для снаряжения патронов и при этом не бояться непроизвольного выстрела или осечки. Надеюсь, что к моменту моего возвращения с войны они справятся с этой задачей, и я смогу наладить выпуск нормального оружия, с которым можно будет встретить гостей в Крыму, когда придёт время.