Любовники и лжецы. Книга 1 - Салли Боумен

– Конечно, но Макмаллен живет в квартире, верно? В одном из этих многоквартирных домов недалеко от редакции «Ньюс». Их обитатели обычно прибегают к услугам одних и тех же фирм хотя бы потому, что чаще всего такси для них вызывает консьерж. Поэтому я и обратился к портье в доме Макмаллена. Он дал мне карточки трех фирм. Одна из них находится в Уоппинге, в трех кварталах от дома Макмаллена. Там его хорошо знают, потому что часто возили. Судя по их записям, в последний раз он воспользовался услугами именно этой фирмы. Он сел в такси в восемь вечера и отправился на вокзал Виктория. Двадцать первого декабря прошлого года, за день до того, как должен был встретиться с Дженкинсом.

В комнате воцарилось молчание.

– С Виктории отправляются поезда к паромам, отплывающим в Европу, – заметила Джини.

– Именно об этом я и подумал. И никакого учета пассажиров там не ведется, если только они не бронируют заранее спальные купе в поездах, идущих ночью. Я проверил. Макмаллен не бронировал. С другой стороны, в тот вечер отправлялись два поезда к пароходу, идущему рейсом Дувр – Кале. Один – в восемь пятьдесят пять, другой – в одиннадцать десять. Он мог сесть на любой из них.

– Или не сесть ни на один. Или – на любой другой поезд, отправлявшийся с вокзала Виктория в тот вечер. Он мог вообще никуда не уезжать и поехать на вокзал с единственной целью запутать следы.

Ее рассуждения понравились Паскалю. Джини подумала, что, если бы стоявшая перед ними задача оказалась проще, Паскаль был бы расстроен.

– Совершенно верно, – улыбнулся он, – может быть, в этом что-то есть, а может, ничего. Значит, сегодня нам предстоит проникнуть в его квартиру. Думаю, это будет несложно.

– Несложно?!

– Напротив, очень даже просто. У меня есть план. – Паскаль взглянул на свои часы. – Отправимся туда в полдень. Но сначала мы должны прослушать пленку. Кстати, может, выпьем еще кофейку?

Джини вздохнула. Помимо других отличительных черт Паскаля, она забыла еще об одной – его пристрастии к кофе.

– Нет ничего проще, – Джини поднялась на ноги. – Кофе обычно находится в банке. С помощью ложки ты насыпаешь некоторое его количество в чашку, добавляешь горячей воды и – voila.[24]

– Это не кофе. – Паскаль тоже поднялся, внезапно оказавшись совсем рядом с Джини, и посмотрел на нее сверху вниз – мягко и как-то печально. – Следующий раз я привезу тебе кофе в зернах. Колумбийский. Я не умею готовить, но могу варить отличный кофе.

Паскаль быстро пошел на кухню, и в этот момент Джини показалось, что он был готов прикоснуться к ней или взять ее за руку. Она услышала звук воды, наливаемой в электрический чайник, и приглушенные французские ругательства.

Почувствовав слабость в ногах, Джини села. Через некоторое время вернулся Паскаль, неся в руках две кружки. Он скорчил недовольную гримасу.

– «Нескафе». Какая гадость! Ну да ладно, сойдет.

На столик, стоявший между ними, Джини поставила магнитофон, вставила в него кассету и нажала кнопку воспроизведения. В динамиках послышались щелчки, шипение, а затем раздался голос:

– Алло! Алло! Я говорю с Аделаидой?

– Нет, это Сидней.

– Ох, Джеймс, слава Богу! Я всегда так боюсь, что кто-то другой войдет в эту телефонную будку и возьмет трубку вместо тебя.

– Не беспокойся, дорогая, я всегда прихожу сюда специально на полчаса раньше. Где ты находишься? Ты в безопасности?

– Думаю, что да. Я обедаю со своей подругой Мэри в «Айви». Сейчас я сказала ей, что должна отлучиться в туалет. Пять минут назад Фрэнк проверил ресторанный зал, через десять минут он снова осмотрит его. Я не должна задерживаться. О Господи, как я рада, что слышу наконец твой голос!

– Не расстраивайся, дорогая, не надо плакать. Ты не должна. Постарайся быть мужественной. Мой друг поможет нам. Я знаю, он обязательно поможет.

– Я верю, верю тебе, Джеймс. Ты самый лучший друг на свете. Если бы не ты… Если бы мы не имели возможности разговаривать… Я как в тюрьме. Я чувствую, что за мной постоянно следят. Знаешь, вчера вечером по телевизору показывали его интервью. Он так хорошо выглядел, так убедительно говорил… И я подумала: если бы только люди, которые видят его сейчас, если бы только они знали…

В этот момент раздался щелчок и воцарилось молчание. Джини нажала на кнопку паузы и взглянула на Паскаля.

– Тут что-то вырезали. По крайней мере, по звуку похоже.

– Мне тоже так показалось, – кивнул он.

– Такой голос, будто сама не своя, – мрачно констатировала Джини.

– Как у маленькой напуганной девочки. – Паскаль посмотрел на нее. – Думаешь, это действительно Лиз Хоторн? А вдруг фальшивка? Что скажешь?

– Я уверена, что это она. Хотя на том приеме у Мэри я с ней и не разговаривала, но стояла рядом. Кроме того, я слышала ее интервью по телевидению. У нее очень характерный голос: с придыханием и немного детский. Да ведь я могу и у Мэри узнать, обедали ли они в «Айви». Я уверена, что это она.

– У Дженкинса нет и тени сомнения. Он попросил специалистов аудиоэкспертизы сравнить кусочек этой записи с ее радиоинтервью. Они однозначно заявили, что голоса идентичны. По крайней мере, так сказал Дженкинс.

– Давай слушать дальше.

– Давай, только сделай погромче.

Джини выполнила эту просьбу, и после короткой паузы в динамиках раздались всхлипывания, а затем послышался мягкий, увещевающий голос Макмаллена:

– Ну же, ну, дорогая, не надо. Для меня невыносимо слышать, как ты плачешь.

– Я знаю, знаю, извини. Просто… Я никак не могу забыть. Это все время со мной. Я думаю о последнем воскресенье, и когда мне уже вроде бы удается забыть о нем, выплакаться, избавиться от боли, все ближе и ближе подступает новое воскресенье… Джеймс, это настоящая пытка. Он специально планирует все именно так: мучит меня, потом дает отдохнуть, а потом снова мучит. Я смотрю на него, и иногда мне хочется умереть.

– Милая, не надо так! Не надо, пожалуйста. Послушай, помнишь, что я сказал тебе в прошлый раз? Не можешь ли ты куда-нибудь уехать? Уезжай одна, к друзьям, на выходные.

– Я не могу. Не могу! Даже не проси. Ты не понимаешь. Если я это сделаю, он меня накажет. Он никуда не отпустит меня. Однажды я попробовала. Только однажды, но с меня и одного раза достаточно, я больше не буду. Это было ужасно. Ты не можешь себе представить, что значит, когда за тобой постоянно следят. Джеймс, если бы не ты, если бы не дети… На прошлой неделе я виделась с тем доктором, помнишь? С тем, о котором говорила твоя сестра.

– Очень хорошо, милая, ты умница. Вот видишь, как здорово, когда ты находишь в себе силы на что-то решиться! Видишь, все встает на свои места. Все сработает, все наши планы осуществятся.