Информатор - Курт Айхенвальд

– Алло? – произнес он.

– Мистер Мимото?

– Да, добрый день. Или у вас это уже добрый вечер?

– На самом деле доброе утро. Я звоню из Франкфурта.

– Ах, из Франкфурта! Вы там по делу?

– Да, надо повидаться с нашими сотрудниками из европейского филиала.

Некоторое время они обменивались любезностями, а затем Уайтекер сказал:

– Слушайте, я хочу извиниться за то, что не стал говорить с вами несколько дней назад.

– Ну что вы, не нужно извиняться.

– Да нет, я должен объясниться. Дело в том, что у меня в тот вечер не было гостей.

– Не было?.. – недоуменно переспросил Мимото.

– Да, не было, и поэтому я звоню вам отсюда, из отеля. Я не хотел говорить с вами из дому, потому что боялся, что мой телефон прослушивается.

– Прослушивается?

– Да, ФБР. Они расследуют нашу ценовую политику на рынке двуокиси углерода.

ФБР? С какой стати ФБР вдруг заинтересовалось таким малозначащим продуктом, как двуокись углерода? К тому же он не знал, что Уайтекер занимается ею, добавил Мимото.

– А я и не занимаюсь, – сказал Уайтекер. – Но меня вызвали в ФБР.

– Зачем?

– Они допрашивали всех руководителей компании. И говорили о том, что, возможно, наши телефоны будут прослушиваться.

Мимото заерзал. Он прекрасно понимал, что его разговоры с Уайтекером о ценах противозаконны, и ему вовсе не хотелось, чтобы их услышало ФБР. Это было чревато катастрофой.

– В таком случае вы поступили правильно, что не стали говорить со мной в тот вечер.

– Да, поэтому я и звоню отсюда. Наверное, вам не надо больше звонить мне домой. Это слишком опасно.

– Да-да, конечно.

Уайтекер предложил Мимото звонить ему на работу и оставлять сообщение на голосовой почте.

– Это не выход, – ответил Мимото. – Я не хочу называть свое имя. Я буду называть какое-нибудь другое.

– А что, если я буду звать вас мистер Тани? – спросил Уайтекер, подумав. – Это наш нью-йоркский агент по продажам. Никто, кроме меня, не знает его голоса, и звонок от него не вызовет подозрений.

– Вот это хорошо, – одобрил Мимото. – Да, это хорошо.

Их разговор растянулся на час. Напоследок Уайтекер еще раз напомнил Мимото, как они теперь будут связываться: после того как японец оставит сообщение, Уайтекер позвонит с безопасного телефона. Мимото поблагодарил Уайтекера за предупреждение и распрощался.{102}

Уайтекер повесил трубку. Он чувствовал себя всемогущим. Все шло по плану. Переговоры о фиксировании цен он вел в основном через Мимото, и тот без конца названивал ему по любому пустячному поводу. Теперь звонков больше не будет. Говорить с Мимото он будет только из телефонов-автоматов.

Уайтекер улыбнулся. Пусть ФБР ставит «жучки» где угодно. Все равно они ничего не услышат.

– Разберемся со звонками Фудзивары, – сказал Шепард. – Сколько раз он звонил вам?

Уайтекер задумчиво посмотрел в потолок.

– Около полудюжины, – ответил он.

– То есть шесть?

– От пяти до восьми.

Шепард кивнул. Расследование вымогательства Фудзивары длилось больше месяца, а Уайтекер все еще не записал ни одного разговора с японцем. На этой встрече Шепард хотел прояснить кое-какие подробности вымогательства.

– Куда он звонит вам обычно?

– По большей части домой, но в самый первый раз он звонил в АДМ.

– И вы говорите, что звонков не было уже несколько недель?

– Один раз он звонил мне на работу, но ко мне как раз зашел Мик Андреас, и я не смог сделать запись.

Шепард хотел продолжить вопросы, но Уайтекер перебил его, сменив тему:

– Вам, парни, надо кое-что знать. Сегодня уволили одного нашего, Уэйна Брассера. Велели собрать манатки и освободить помещение еще до конца рабочего дня.

– Отчего бы это? – спросил Шепард.

– Думаю, он слишком много знал о фиксировании цен. Похоже, это ему не нравилось, и он не скрывал этого. Наверное, сочли, что он угроза для компании.

Шепард без энтузиазма записал имя Брассера. За месяц Уайтекер не дал им ничего, ни одной ниточки. Скорее всего, и этот случай не исключение.{103}

Шепард позвонил Кадмору в Спрингфилд. Он был по горло сыт пустыми обещаниями Уайтекера. Похоже, тот считал, что он умнее и потому может врать без зазрения совести.

– Ничего не складывается, я просто не знаю, чему верить, – пожаловался Шепард прокурору.

Он уже обращался к психологам-бихевиористам из научного подразделения ФБР, которые составляют профили и анализируют поведение. Те дали ему несколько советов. Кадмор выслушал предложение Шепарда.{104}

– По-моему, толково, – сказал он. – Попробуйте.

Спустя две недели Уайтекер ехал в отель «Холидей-Инн» на очередную встречу с ФБР. Он был спокоен и уверен в себе. Постоянный рост цен на лизин замедлился, а потом остановился. Из Японии больше не звонили. Агентам он морочил голову жалобами на недоверие со стороны руководства АДМ, заверял их в своем стремлении к сотрудничеству и даже торопил с подписанием соглашения. Он был убежден, что расследование все равно скоро рассыплется. Его план сработал даже лучше, чем ожидалось.

Припарковав автомобиль, Уайтекер вошел в отель. Из сообщения на голосовой почте он знал, что его ждут в комнате 515. Он поднялся и постучал.{105}

Дверь открыл Шепард. Агенты поприветствовали Уайтекера как обычно и обменялись с ним рукопожатиями, но в соседней комнате он заметил незнакомого темноволосого человека. При появлении Уайтекера тот вышел в общую комнату. На вид он был даже моложе Уайтекера.

– Марк, познакомьтесь, – сказал Шепард. – Это специальный агент Эд Гамара. Он сегодня поможет нам.

Еще один агент. Ну что ж, одним больше, одним меньше. Уайтекер дружески приветствовал Гамару. Шепард и Везеролл наблюдали за ним. По-видимому, он ни о чем не догадывался.

– Агент Гамара работает с полиграфом, – сказал Шепард.

Уайтекер посмотрел на него непонимающе.

– Полиграф, – пояснил Шепард, – это детектор лжи.

Глава 5

– Вас зовут Марк?

Агент Гамара пометил ручкой место своего первого вопроса на выползавшей из полиграфа бумажной ленте. Сидевший рядом Уайтекер ответил «да». Гамара поставил маленький плюсик под осциллограммой.

Уайтекер боялся пошевелиться. Его грудь и живот обвивали резиновые трубки, регистрировавшие дыхание. Два маленьких зажима на безымянном и указательном пальцах измеряли поток электронов в коже. Манжета для измерения давления крови, соединенная с трубкой, содержавшей ртутный столбик высотой сантиметров восемь, определяла объем крови, протекавшей в плечевой артерии. Уайтекер сидел лицом к окну, выходившему на шоссе. Шторы были задернуты.