Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский

— Или действия по поручению высших сановников империи, синьор.

Герцог склонил голову набок, рассматривая нахала как диковинного таракана.

— Вы искренне полагаете, что Ториус Элиуд — один из них?

Осведомлён, подумал про себя Алекс. Или тей Элиуд практически не скрывался.

— Ни в коем случае. Но и я — не птица высокого полёта. Элит-офицер дал мне поручение, спущенное выше…

— …Кем-то из заговорщиков, — буркнул герцог, хотя сам на эту неприглядную роль подходил больше других. — И вы, конечно же, передали письмо по назначению?

Учитывая, сколькими способами продублирован ответ, нет сомнений, что в ближайшие пять-десять дней сведения о нём и плачевном результате миссии докатятся до Майрона, поэтому лучше не пятнать честь ложью.

— Я - унтер-офицер легиона Леонидии, синьор. Выполню приказ или умру.

— То есть передали…

Герцог шагнул из-за стола. Его круглые глаза навыкате, казалось, сейчас выпадут и поскачут по ковру красными влажными шариками. Возможно, он разразился бы яростной тирадой, но в кабинете появилось новое действующее лицо.

— Я пропустила что-то важное, синьоры?

Эльза Мейкдон, она же Йоганна, за короткое время с появления Алекса на башне не успела бы привести себя в подходящий вид, так что можно не сомневаться: в домашнем она даст фору большинству синьор и синьорин, неделю потративших на приготовления к балу. Платье, на этот раз огненно-красное, с широким и открытым белым воротом, переходящим в глубокий разрез на груди, замечательно вошло в гармонию с каштановыми волосами. Тугой корсет подчеркнул и без того безупречно тонкую талию.

— Позвольте представить, — встрял Байон. — Благородная герцогиня Мейкдон, синьора Эльза.

После его реплики наступила секундная тишина, в которой собравшиеся обменялись взглядами, словно учинили короткую и жестокую перестрелку.

Иана, увидев судорогу на иссеченном шрамами лице Алекса, моментально догадалась, что только «дама сердца» могла вызвать столь сильные, пусть и скрываемые чувства.

Герцогиня перехватила тревожный взгляд Ианы. Так не смотрят на мужчин, к которым равнодушны. И если в лётном плаще сейчас переминается с ноги на ногу та самая синьорина-спутница, Алекс не зря провёл время в заокеанском путешествии. Оплетая его чарами, Эльза подзабыла, что не она одна — эффектная женщина в этом мире.

Байон напряг губы и не дал их растянуть самодовольной усмешке, наслаждаясь замешательством Алекса, увидевшего в любовнице жену злейшего врага. Один герцог перенёс двусмысленную сцену внешне на редкость спокойно.

— Тей Алайн, что ответили ламбрийские пэры? — прервала паузу его супруга.

— Действовать без вас, самостоятельно. И не позднее лета.

Почему голос дал петуха? Не сказать, что Алекс так уж часто вспоминал Эльзу-Йоганну… Но её внезапное превращение и равнодушная интонация, будто расстались вчера за чаем, выбили из колеи. «Я пропустила что-то важное…» Это её любовник пропустил важное — с кем оказался в постели!

Мейкдона не слишком озаботило, кто, с кем и как. Рушилась стратегия.

— Вы двое не отдаёте себе отчёт, что погубили империю… Байон! — скомандовал герцог. — Примите у них оружие. Пусть посидят под замком, я приму решение… Да! Тей, мне пришло в голову сомнение. Вы, несомненно, человек чести. И так легко выдаёте тайну?

С трудом оторвавшись от мыслей о метаморфозе «дамы сердца», тот откровенно признался:

— Я принял меры, чтобы сообщение для элит-офицера Ториуса не пропало из-за моего ареста. Меры столь энергичные, что вам непременно о них доложат в ближайшее время. К чему играть в кошки-мышки?

Снова игра взглядов, на этот раз — между герцогом, Эльзой и Байоном. Если обратить их в слова и убрать энергичные восклицания, смысл можно выразить так: «манёвры и ухищрения последнего года в одночасье пошли прахом».

— Увести! — рявкнул герцог.

— Разрешите просьбу, синьор. Не для меня — для моего друга Байона. Перед казнью позвольте ему пофехтовать со мной. Иначе полученное им унижение не будет смыто.

Мейкдон коротко кивнул. Фалько-офицер указал гостям на дверь. В приёмной велел снять перевязь с ножнами и кобурой. Иана сдала пояс с маленьким пистолетом и метательными ножами.

— Вас арестовали обоих! Это бесчестно, — воскликнул Ориген, впрочем — без особого энтузиазма и попытки тут же затеять битву по освобождению товарищей, если даже самый дерзкий из них безропотно разоружился.

— Не преувеличивайте, прим-офицер, — мягко возразил Алекс. — Летите в столицу, несите службу. Обо мне есть кому позаботиться.

— Да уж, не премину, — буркнул Байон, подталкивая северянина в спину.

Но тот упёрся и бросил девушке последнюю реплику:

— Зря вы увязались за мной, чертовски умеющем навлекать неприятности на ближних. Теперь — до встречи. Возможно, только у престола Всевышнего.

У Ианы перехватило горло.

Скорее всего — это последние слова. Что крикнуть на прощанье? Хотя бы шепнуть…

Да и собственная судьба на волоске. Женщин не казнят. Публично. Смерть от яда или кинжала грозит любой, рискнувшей играть в мужские игры.

Её не увели ни в подвал, ни в башню. Из кабинета герцога величественно выплыла синьора в красном и белом, смерила взглядом, затем что-то отрывисто скомандовала гвардейцу. Тот схватил амуницию Ианы и потребовал следовать за ним.

Она узнала дорогу. Именно здесь вели вниз четвёрку прибывших. Только направление обратное.

— По распоряжению синьоры Мейкдон вы выдворяетесь из герцогства. Я сопровождаю вас. При попытке вернуться будете заточены в башню. Берите крыло, тея.

Последний шанс покинуть змеиное гнездо… А как же Алекс?

Он сам уговаривал её не сопровождать в это опасное место. Много раз. Действительно не хотел причинять ей боль и неприятности.

Стоп!

Есть объяснение, почему Иану немедленно высылают, а отчаянный юноша остаётся в замке. Потому что её выбрасывают за пределы герцогства по личному приказу синьоры Эльзы, «дамы сердца», чьё появление повергло Алекса в шок. Иана покидает легионера в полном распоряжении герцогини.

Он подавлен, разбит, едва совладал с собой. Значит — не всё перегорело в его сердце. Что ещё задумала знатная интриганка?

В столице Иана получит возможность броситься к синьору Ториусу, умолять о заступничестве. В соответствии с Ордонансом о дворянских вольностях, имеет право даже на высочайшую аудиенцию. Если бы речь шла только о герцоге и тюремном заключении… Но женщине с женщиной бороться на расстоянии невозможно.

Тем более Алекс ни разу не признался, что отказывается от прежней возлюбленной. Глядел пламенно, но не сделал ни шагу, чтобы изменить отношения с «боевым товарищем», не забывал, что оберегает честь избранницы своего друга Терона. Сопроводив её живой и невредимой в империю, выполнил свои обязательства. Так что останься он с любвеобильной герцогиней или выбери иную пассию, даже упрекнуть нечем. Поэтому нужно быть объективной — Алекс потерян, живой или мёртвый.

С этими драматическими мыслями Иана шагнула с башни.

Глава двадцать третья

— Ужин, синьор?

Алекс очнулся от тяжких дум. Перед ним с подносом в руках возвышался слуга в фиолетовой ливрее. Похоже, этот цвет превратится в самый ненавистный до конца дней.

— Поставьте на стол.

Человек поклонился и вышел, уважительно, словно лакей самого арестанта, а не тюремщик.

Разительное отличие по сравнению с ламбрийскими застенками. Никакой сырости, гнилой соломы и вонючей дырки в полу для отправления потребностей. Яркий свет льётся через оконце под потолком, забранное металлическими прутьями толщиной в палец. Оно позволило бы свободно пролезть, если бы не решётка. В камере топчан с тюфяком, стол и табурет, баклажка с водой, кружка. По надобности охранник выводит в конец коридора. Обед и ужин достойны тея. Не обыскивали и не отобрали маленький кинжал. Положа руку на сердце, здесь лучше, чем в казарме легиона.

Но тюрьма есть тюрьма, даже самая благоустроенная. В ней нет главного — свободы. Нет и определённости.

Иана решила до конца проявить благородство. Вразуми её, Всевышний! Да, она смелая, дерзкая, находчивая и чертовски привлекательная, но всё же не более чем молодая девушка. Одно дело — сопровождать богатых ламбрийских господ в компании лакеев с ружьями. Безумный вояж в Ламбрию через зимний бушующий океан, авантюра с побегом напарника из тюрьмы не для неё. И почему не проявил достаточно твёрдости? Ведь мог категорично заявить: никуда не лечу, пока ты рядом! Вместо этого бормотал невнятные предупреждения. Нравилось, что в эскорте красивая девушка? Расплачивайся, самодовольный павлин!

Что теперь? Идти освобождать её с боем, имея в качестве оружия против Байона и замковой стражи клинок длиной в ладонь?