Зильбер. Первый дневник сновидений - Керстин Гир

— Оставь её в покое, Джаспер, — напрягся Грейсон, но Джаспер не обратил на него внимания.

— Что это за духи? — прошептал он мне прямо в ухо. — Они сводят меня с ума.

— Да, это видно. Особенно если учесть, что я вообще сегодня духами не пользовалась.

Я высвободилась из его тисков, но сделала это гораздо менее резко, чем мне бы хотелось, потому что Мэдисон продолжала поглядывать в нашу сторону.

— Хочешь пить? — спросил Джаспер и просиял, когда я утвердительно кивнула. — Сегодня я создам новый напиток в твою честь. Я назову его «Сладкая Лиз» в честь самой привлекательной блондинки в этом доме.

Генри хмыкнул.

— Её зовут Лив. Л. И. В. И ей всего пятнадцать, Джаспер, — всё больше раздражался Грейсон. — Я не позволю ни накачивать её спиртным, ни подставлять, давая Мэдисон повод для ревности. Да и вообще…

— Давай, вали к своей Эмили, всё удовольствие мне испортил, — перебил его Джаспер. Он указал на двух девушек, которые как раз зашли в широко распахнутые двери. Одной из них была Флоранс, а второй — тонкая и кареглазая девочка с каштановыми волосами до лопаток — Эмили Кларк, редактор школьной газеты.

От любопытства я встала на цыпочки, чтобы получше их разглядеть.

Флоранс выглядела восхитительно. Блестящие локоны спадали на её небрежно накинутую кожаную куртку, к которой она подобрала короткую юбку и сапоги. Эмили была как минимум на голову выше подруги, со строгой стрижкой, в своей чёрной кепке и чёрных штанах она могла сойти за старшую сестру Флоранс. И выглядела она как студентка, которая основательно подходит к учёбе. Или как страховой агент. Кстати, мы с Мией подозревали, что Эмили Кларк может оказаться Леди Тайной и вести блог Балабо-Балаба, основываясь в основном на том, что за все три года его существования о ней там ни разу не было написано ничего плохого. Кроме разве что одной статьи, где упоминался непривлекательный вид её шлема для верховой езды и слишком уж хорошие оценки в школе. Но употреблённое в блоге слово «заучка» вполне могло бы сойти за скрытый комплимент или самовосхваление, а фотография Эмили верхом на лошади в полном обмундировании была очень даже привлекательной. Кажется, ей посчастливилось быть одной из тех немногих, на ком шлем для верховой езды не сидел совсем уж отвратительно.

— Неужели наша феминистка Эмили побывала в парикмахерской? — спросил Джаспер. — Это помада у неё на губах? — он тихонько присвистнул. — Кажется, Грейсон, она втюрилась в тебя не на шутку.

Как будто в доказательство его слов, Эмили улыбнулась и помахала нам рукой. Тем временем Флоранс повернулась к темноволосому пареньку с покатыми плечами и проблемной кожей, которую можно было различить в неярком свете даже отсюда. О боже! Это наверняка и есть Прыщавый Сэм, сто процентов. Его взгляд блуждал по залу, он явно кого-то искал.

Возможно, Флоранс как раз предлагала ему сто фунтов за то, чтобы он пошёл со мной на бал, и сейчас он раздумывает, достаточно ли выгодна эта сделка. Я была почти уверена, что моя мама готова заплатить и больше, лишь бы только поглядеть на меня в бальном платье. Я спряталась за Грейсона.

— Можно подумать, что Эмили стоит на балконе в Букингемском дворце, с таким достоинством она улыбается и машет, — съехидничал Генри. — Мне кажется, она желает видеть своего принца.

Грейсон глубоко вздохнул, а Джаспер наградил его тычком между лопаток.

— Иди уже! Мы приглядим за Лиз.

— Лив!

— Ну а я что говорю?

— Ладно, я скоро вернусь, — сказал Грейсон в пустоту, затем развернулся и поплёлся к Эмили. Мы с Джаспером и Генри остались наблюдать, как он с ней здоровается.

— Категория «непринуждённый поцелуй в щёку», — констатировал Генри.

— Именно так я целую свою тётушку Гертруду, приходя в гости, — сказала я. (Целуя тётушку, я всегда задерживала дыхание, потому что от неё неприятно пахло мокрой псиной и лаком для волос.) Но Эмили, кажется, не собиралась останавливаться на поцелуе в стиле тётушки Гертруды. Она коротко поглядела в нашу сторону, обняла Грейсона за шею и притянула к себе, чтобы подарить ему самый настоящий голливудский поцелуй взасос.

— Йу-у-у-у, — протянул Джаспер, а Генри заметил:

— Всё, помаде конец.

— Она просто хочет быть уверенной, что никто не подумает, будто от неё пахнет мокрой псиной, — возразила я.

— Только между нами — мне кажется, от неё всегда немного попахивает конюшней, — прошептал Артур, который незаметно снова оказался за нашими спинами. — Сеном, кожей и навозом… Только не проболтайтесь об этом Грейсону. Судя по развитию событий, скоро она воспылает к нему большей страстью, чем к своей лошади.

— А её, кстати, зовут не как-нибудь, а Завоеватель, — добавил Генри. Даже не глядя на него, я знала, какое выражение появилось на его лице в тот момент.

Я старалась не засмеяться. Эмили с Грейсоном всё продолжали целоваться, и мне стало как-то неприятно за этим наблюдать.

— Поискали бы себе какую-то комнату, что ли, — пробормотал Джаспер. Генри с Артуром быстро переглянулись.

— М-м, Лив, послушай, хочешь посмотреть на мой кинотеатр и фильмотеку? — тут же спросил Артур.

В эту же секунду мои усталость и растерянность исчезли. Неужели настал момент истины? И сейчас я наконец узнаю, почему Грейсон так старался помешать моему присутствию на этой вечеринке?

Джаспер, Артур и Генри, казалось, напряжены не меньше, чем я. Они выжидающе глядели на меня, готовясь услышать ответ. «Просто откажись» — в моей голове до сих пор крутились слова Грейсона.

— Да, — сказала я твёрдо. — С огромным удовольствием.

Глава восемнадцатая

Лишь по дороге в дом я поняла, насколько громко играла музыка на этой вечеринке. В ушах у меня звенело, грохочущие басы отдалялись всё дальше и дальше, пока не стихли полностью, и из всех окружающих звуков остался лишь стук шагов по блестящему гранитному полу.

Я обернулась.

— А куда делся Джаспер?

— Он смешивает какие-то коктейли, скоро будет. Нам сюда.

Мы добрались до конца коридора и повернули в зал с весело бурлившим фонтаном. Никого не было видно, но откуда-то доносились приглушённые голоса и тихие звуки фортепиано.

— Кинотеатр и фильмотека у нас на первом подземном этаже, — объяснил Артур, распахивая дверь.

Перед нами начиналась лестница, уходящая куда-то вниз, очень глубоко. Мои ноги сами собой остановились.

— Может, не такая уж это хорошая идея — спускаться в тёмный подвал с двумя незнакомцами, а, Лив? — Генри встал у меня на пути и серьёзно поглядел в глаза, при этом насмешливо подняв бровь. Как ни странно, я думала о том же самом, что и он (и ноги мои, кажется, тоже). Помнится, несколько часов назад мама очень переживала, что я, как мой папа, за всю свою жизнь не совершу ни одного легкомысленного поступка? Ха, как бы не так! Мистер Ву говорит: «Кто слишком долго раздумывает над каждым шагом, стоит всю жизнь на одной ноге».