80 лет форы - Сергей Артюхин

– А вы точно уверены, что это реальный проект? – Черчилль нахмурился, став похожим на недовольного бульдога.

– Мы связались по этому вопросу с американцами. Эйнштейн говорит, что он работает в данный момент над теорией, способной объяснить принципы работы этого двигателя. Единственное, что его потрясло, так это то, что у русских уже есть действующий образец. Он сказал, что и не представлял себе подобного прорыва.

– И как им это удалось?

– Вроде как получили эффект антигравитации совершенно случайно. Какое-то побочное следствие при другом исследовании. Но сами понимаете, сейчас более подробную информацию получить невероятно сложно – русские засекретили все так, что нам нужно считать огромной удачей то, что мы узнали хотя бы это, – главный британский шпион пожал плечами.

– Черт, – английский премьер удрученно рассматривал фотографии. – И везет же большевикам. Что у нас еще есть про этот проект?

– Согласно добытой информации, прототип способен передвигаться со скоростью до пятисот миль в час. И еще. Немцы считают эту штуку серьезной угрозой. Гитлер, когда получил отчет, сразу после истерики приказал начать работать над немецким аналогом. Так что наши летчики вполне могут встретиться с похожими машинами в воздухе.

– Хм. Ладно, надо будет обдумать вариант нашего ответа этим уродцам. Если только Германия не падет раньше, чем сможет запустить в производство хоть что-нибудь похожее. А что американцы?

– Идея подобной машины им понравилась. Они тоже запускают проект. Но пока просто как серию исследовательских работ.

Премьер Великобритании встал из-за стола и вновь отправился к бару. По пути остановился и, обернувшись к Мензису, сказал:

– Ладно. А пока, Стюарт, расскажи, что у нас с Африкой.

4 апреля 1942 года.

Москва, Кремль.

– Так что, товарищ Сталин, они все клюнули на наживку, – Берия улыбнулся.

– Мэня вот мучаэт вопрос, Лаврэнтий, – привычно прохаживающийся вдоль стола вождь приостановился, смахнув пылинку с зеленого абажура ровно горящей лампы, – а что если у них получится? Возьмут, да и в самом деле придумают такую штуку.

– Ну, тогда они серьезно помогут нашим исследованиям. У нас в каждой исследовательской группе будут свои люди. В американском проекте уже даже есть, хотя группа еще только формируется. А если у кого и есть шансы – то это именно у США, – глава НКВД пожал плечами абсолютно так же, как и Мензис в другом кабинете пару дней назад.

– Это хорошо. Отличную идэю мы им подкинули, да?.

– Да, Иосиф Виссарионович. Мы добились даже дополнительных успехов. Англичане урезают финансирование проекта «Тьюб Эллой». А американцы – соответственно проекта «Манхэттен». Это их серьезно затормозит.

– А что с нашей бомбой, Лаврентий? – Сталину не требовалось уточнять, какую именно бомбу он имеет ввиду.

Берия полез в портфель:

– Продвигаемся. Сейчас я вам, Иосиф Виссарионович, отдам отчет…

5 апреля 1942 года.

Москва, Кремль.

– Ну что, товарищи, готовы мы нанести удар по нэмцам? – вождь набивал трубку, посматривая на своих полководцев.

– Подготовка к наступлению закончена, товарищ Сталин, – сегодня вместо Шапошникова докладывать поднялся Василевский. – Генерал Жуков уже отбыл на фронт непосредственно руководить наступлением.

– Товарищ Сталин генералу Жукову доверяет. И знает, что Георгий Константинович сделает все, что потребуется. Вот только товарищ Жуков не всесилен. Войска готовы? – вождь страны Советов подошел и в упор посмотрел на Василевского.

– Да, товарищ Сталин. Боеприпасы, топливо, ремонтные мощности – все согласно плану, – генерал отвечал уверенно и глаз не отвел. Лидер СССР хмыкнул и произнес:

– Это хорошо. Давайте тогда еще раз пройдемся по этим планам, чтобы потом вопросов нэ возникало.

Кивнув, Василевский подошел к карте.

– Первым этапом будет уничтожение производства дибромэтана бомбардировками. Так как благодаря разведке осталось всего лишь два вероятных места дислокации этого завода, то с этой задачей авиация должна справиться за одну ночь. Для гарантии успеха будет применена большая часть из произведенных на данный момент боеприпасов объемного взрыва.

Одновременно, в ночь на десятое апреля войска второго и третьего Украинских фронтов начнут наступление в Румынии, с целью овладеть Бухарестом и окончательно вывести королевство из войны.

Сталин внимательно смотрел за перемещениями указки Василевского по карте.

– Утром десятого числа из-под Варшавы в наступление перейдут Первая и Вторая Гвардейские танковые армии Первого Белорусского фронта. Их целью будет взятие города Познань. Одновременно, Особая армия при поддержке Второй Ударной и Третьей армий Второго Белорусского фронта нанесет удар из Ортельсбурга в направлении на Мариенбург, с целью отрезать группу армий «Север» и части армий группы «Центр» и запереть их в Кёнигсберге. Наступление войск Третьего Белорусского и Прибалтийского фронтов не позволит Вермахту перебросить дополнительные силы на наиболее угрожаемые направления.

Мы сделали все возможное, чтобы немецкие генералы не узнали направления основных ударов. Мы также нанесем множество вспомогательных ударов, в частности, в направление Бреславля. На авиацию также возложены серьезные задачи.

– Товарищ Новиков, наши доблэстные летчики смогут захватить прэвосходство в воздухе, да?

Главком ВВС уверенно кивнул.

– После уничтожения завода по производству дибромэтана в Германии минимум на месяц прекратится производство авиационного топлива. Также наша авиация нанесет массированные бомбовые удары по аэродромам Люфтваффе и топливохранилищам. И будет продолжать их наносить каждую ночь. Конечно, у немцев есть запасы и всех нам не уничтожить, но без постоянного пополнения надолго их не хватит. По нашим расчетам, через две, максимум три недели у нас будет абсолютное превосходство в воздухе.

– Ви увэрэны в этих расчетах, товарищ Новиков? – негромко спросил Сталин.

Вопрос был задан таким тоном, что присутствующим показалось, что в главном кабинете страны температура упала как минимум на несколько градусов. Всем стало понятно, что ошибись сейчас Новиков – головы ему не сносить.

Но тому отступать было некуда – отказываться от своих слов главком не собирался.

– Да, товарищ Сталин. Участвующие в наступлении авиадивизии укомплектованы лучшими нашими летчиками и самолетами. Комплекс применяемых мер должен нанести серьезнейший удар Люфтваффе. А я уверен, что личный состав не подведет народ и партию, – несколько высокопарно закончил Новиков.

– Хорошо. Перейдем к другой части опэрации. Товарищ Василевский, продолжайтэ…

11 апреля 1942 года.

Капитан Васильев, как и солдаты его батальона, дожидался окончания артобстрела, укрываясь в перекрытой «щели».

«Комбат, ну надо же», – Леонид грустно усмехнулся. На взгляд офицера, его повышение было связано больше не с личными заслугами, а скорее со стремительным сокращением количества командиров на данном участке фронта.

Да и батальон – одно название, по количеству людей едва наберется две роты. В лучшем случае. И то одну из них Васильев получил буквально несколько дней назад – это были сибиряки-добровольцы.

Где-то рядом громыхнул взрыв, и внезапно все стихло. Советские солдаты стремительно занимали свои позиции в окопах и траншеях.

Васильев, сжимая в руках верный ППШ, с тревогой всматривался в постепенно рассеивающийся дым. С дальнего конца поля уже слышалось урчание танковых моторов и лязг гусениц.

Появившись из-за линии румынских окопов, немецкий танк остановился и, поведя стволом, плюнул огнем в сторону обороняющихся. Столб земли вырос относительно неподалеку от Леонида, заставив его еще сильнее вжаться в грязь.

К фашистскому танку тем временем присоединилось еще четверо собратьев, также обстрелявших с короткой остановки позиции красноармейцев. Васильев напряженно ожидал появления еще большего количества изделий танковой промышленности Рейха. На его счастье, помимо этих пяти «четверок», танков у немцев больше не было.

Но и этого вполне могло хватить остаткам батальона Красной Армии, готовящегося к отражению очередного контрудара фашистских войск.

Фигурки румынских солдат, бегущих за танками, уже были отчетливо видны даже и невооруженным глазом. Короткими очередями застрочил пулемет. Откуда-то слева щелкнул выстрел винтовки и почти сразу же – еще один. Две из множества бегущих фигурок упали. Васильев повернул голову, выискивая удачливого стрелка. Ну конечно же, сержант Охлопков.

Этот якут был одним из лучших стрелков, известных Васильеву, и на данный момент имел на личном счету полторы сотни фашистов. И сейчас стремительно его увеличивал, метко стреляя из своей СВТ с оптическим прицелом.