Рыцарь Леопольд фон Ведель - Альберт Брахфогель

Паша Аль-Мулюк, после падения Дотиса, с гарнизоном и цитаделью взорвал себя.

Как от урагана упал Леопольд. Десдихада с Гарапоном и остальные солдаты также не удержались на ногах. Через несколько минут все утихло. Старуха встала первая и подошла к Леопольду.

— Вы ранены?

— Нет, нет! Оглушен!

— Вот теперь время, если вы хотите утвердить знамя на крепости, — прошептала она ему на ухо. — Следуйте за мной!

Копье было потеряно. Леопольд вынул шпагу и обернулся назад. «Вперед, кто цел из вас! Знамя, знамя Вальдердорма!» — он бросился с Десдихадой к бреши, около ста храбрецов следовало за ним. Весь разбитый, лежал храбрый Харстенс со знаменем в руках, в десяти шагах от него лежал Юмниц.

— Берите знамя! Вперед, я знаю дорогу!

Ведель со знаменем в руке прошел через брешь, а потом через разбитые ворота цитадели среди ужаса и опустошения, голова у него кружилась. Но старуха, как кошка, указывала ему дорогу. Вверх, от одной дымящейся кучи мусора до другой, по площадке стены, потом по изломанной и колеблющейся лестнице к самым зубцам башни, от которой осталось всего только две стены, отважно взбиралась она, ведя за собой Леопольда и еще нескольких храбрецов. Наконец, они стояли наверху, среди уничтожения и смерти. Палящее солнце, его мать, смотрело на него! Юноша понял всю торжественность и значение этой минуты и поднял знамя:

— Да здравствует император! Вальдердорм, сюда!

В это время взобрались и остальные солдаты и радостно приветствовали своего молодого начальника. Тогда все пробудилось от ужаса, над Дотисом развевалось императорское знамя, знамя полка, повсюду знаменитого победами — раздались крики победы, и все устремились в цитадель.

Вальдердорм с несколькими храбрецами бросился из Тавароса к взятой башне.

— Туда к нему, друзья! Сменим храбрецов при знамени! Мой знаменосец взял крепость, я хочу обнять его! Потом воздадим ему самую высокую почесть!

Но нужно было время, чтобы пробраться через развалины и сменить Леопольда. Между тем, юноша на значительной высоте, со знаменем в правой руке, а левой держась за стену, был близок к обмороку; Десдихада поддерживала его. Когда сменили его, он вынужден был взять с собой двух солдат, которые помогали ему спускаться по колеблющейся лестнице. В ушах Веделя все еще раздавались раскаты и шум взрыва, а голова его была полна воспоминаниями самых отвратительных картин. Без помощи солдат он непременно упал бы в бездну от сильного кружения головы. Когда они достигли вышеупомянутой площадки, Десдихада послала сопровождавших его солдат на двор донести начальнику, что юнкер Ведель водрузил знамя на башне, а Харстенс убит и лежит вместе с Юмницем у бреши.

Леопольд сел на камни среди дыма и пожара, мертвых и раненых. Он пришел в себя и осмотрелся кругом. С ним была только одна Десдихада.

С чувством безграничной благодарности протянул юноша руку, и когда она взяла ее, он привлек к себе свою подругу и поцеловал ее в лоб.

— Перед лицом Всемогущего благодарю тебя! Будь ты ничтожна, делай что хочешь, но я все прощаю тебе ради верной любви, которую ты сегодня доказала мне!

Старуха задрожала. Она поддалась радостному чувству, но вскоре опять овладела собой и тихо прошептала. В голосе ее слышалась бесконечная тоска:

— Нет, нет! Ваше сердце не должно быть занято таким ничтожным созданием, как я, только честь и слава должны волновать его! Идемте к начальнику!

— Ты останешься при мне, пока я ношу броню и латы, я не разлучусь с тобой!

Через минуту он стоял перед Вальдердормом, возле которого находился Генрих фон Зиппен и маршал Карл де Роббер, предводитель спешенных рыцарей.

— Я вас не могу достойно наградить сейчас, мой знаменосец, это сделает сам император. Идите, отдохните, вы бледны, как смерть. Через час полк соберется перед брешью и его, как победителя, будет приветствовать его императорское величество. — Кто здесь из моих людей, следуйте за вашим прапорщиком!

Леопольд, старуха и толпа ликующих солдат оставила цитадель и большую брешь. Когда они переходили через ров, Леопольд увидал жен и куртизанок, нагло и бесцеремонно разбирающих своих раненых и убитых мужей и любовников. Почти весь его полк образовал кружок у трупа Харстенса. Около Юмница усердно хлопотали солдаты. Он получил сильные удары осколками в голову и плечи; Леопольд приказал, чтобы ему сделали перевязку из знамени Харстенса. Мертвых отнесли в деревню, а Юмница к Леопольду на квартиру.

— Я пойду с ним, господин, — сказала Десдихада, — он нуждается во мне теперь больше вас!

— Да, дорогая душа! Тебя же, мой милый товарищ, — Леопольд протянул руку бледному слуге, — прошу сохранить себя для Кремцова и для меня!

В течение часа Ведель успел немного отдохнуть, поболтать с товарищами о победе. Маркитантка принесла им пищу и питье, Около шести часов пополудни полк Вальдердорма был сменен другими двумя, пришедшими из Коморна. Вместо вальдердормского знамени на крепости развевался большой императорский орел, а само знамя торжественно было передано Леопольду и стояло у бреши цитадели. Со всех сторон толпами стекались солдаты Вальдердорма к своему знаменосцу, приветствовали с восторгом свое победоносное знамя и становились в ряды.

Скоро радостные крики, доносившиеся с запада, музыка и литавры возвестили о приближении императора. Вальдердорм, Зиппен и Карл де Роббер появились перед выстроившимся полком и отправились навстречу императору.

Окруженный двумя братьями, Карлом и Фердинандом, высшими государственными сановниками и офицерами, проехал Максимиллиан II по деревне. По ту сторону рва он остановился, осмотрел брешь и опустошение и подъехал к самой бреши, где стоял Леопольд со знаменем. Раздалось громкое «ура!», и император снял шляпу.

— Завоевание Дотиса, — начал Максимиллиан, — геройское и славное дело, в поле достойное знаменитого прошлого вашего полка. За это мы особенно обязаны вам, и если не можем наградить каждого, то, по крайней мере, достойнейших. Начальник, рыцарь фон Вальдердорм, за вашу славную победу, мы жалуем вас в имперские графы! Вам же, господин фон Зиппен, наш светлейший брат Фердинанд вручит золотую цепь с нашим портретом! Прапорщик Леопольд фон Ведель, подойди сюда!

Страшно испуганный Леопольд сделал три шага к императору и наклонил знамя.

Максимиллиан вынул меч.

— Встань на колени!

Леопольд повиновался.

— В силу нашей императорской власти, посвящаем мы тебя, Леопольд фон Ведель из Померании, в рыцари римского государства и немецкого народа за то, что ты среди разрушающихся развалин и трупов поставил на стене Дотиса императорского орла!

Безмолвно встал Леопольд. Громкими восклицаниями приветствовали его:

— Да здравствует рыцарь фон Ведель!

После осмотра полка Генрих фон Зиппен отвел его на квартиру, а император в сопровождении Вальдердорма через брешь въехал в опустошенный и еще дымящийся город.

Наш герой не понимал, что он сделал великого, и за что император посвятил его в рыцари. Кровь и трупы, пожар, падающие осколки стен, колеблющаяся от взрыва земля — все это представлялось ему сном. Но, впрочем, он чувствовал, что если и свершил что-то, то благодаря исключительно Десдихаде. Она спасла его от смерти, постигшей Харстенса, и привела его к тому, за что ему была оказана такая почесть.

В самом деле, заслуга его была очень важна. Взрыв приостановил победу императорского войска в городе и послужил гибелью отрядов Зиппена и Вальдердорма. Уже воодушевился отчаявшийся неприятель и, пользуясь смятением, пробился вперед. В это время на башне показался императорский орел. Мусульмане струсили, и дело их было окончательно проиграно. Они сложили оружие, Дотис и Товарос были заняты полком Вальдердорма.

Бессознательно добрался Леопольд до своей квартиры, его трясла лихорадка. Здесь он нашел старуху около Юмница, пожал ее руку и спросил о здоровье своего товарища.

— Очень хорошо, дорогой господин. Через восемь дней будет совершенна здоров. Но вы выглядите очень плохо, у вас лихорадка. Позвольте вашей матери и вашей подруге раздеть вас. Ложитесь! Напейтесь холодного и засните. Сон — самое лучшее лекарство!

Леопольд чувствовал справедливость ее слов.

Жар все усиливался, и Леопольд уже думал, что ему придется отправиться вслед за Харстенсом. Охотно исполнил он все, повалился на солому и после принятия лекарства погрузился в состояние бесконечной слабости и бреда. Он бредил вечер и всю ночь. Десдихада попеременно дежурила то у него, то у Николаса. То видел он Сидонию фон Борк, бегающую по степи в виде ведьмы, на руках у нее был труп его брата Буссо. То Десдихада собирала трупы, потом в виде Сары, становилась около него высоко на башне и говорила со слезами:

— Какое мне дело до вас!