Очищение смертью - Нора Робертс

– Как насчет других его слабостей?

– Он обожал своих дочек, своих внуков. Баловал их до невозможности. И меня. – Джолин снова вздохнула, язык у нее стал слегка заплетаться под действием успокоительного. – Меня он тоже баловал, и я не протестовала. Дети, он обожал детей. Вот почему он построил школу в родных местах. Он верил в то, что надо насыщать детский ум, тело, душу, воображение. Офицер… простите, я опять забыла.

– Лейтенант Даллас.

– Лейтенант Даллас. Мой муж был хорошим человеком. Он не был идеален, но он был хорошим человеком. Может быть, даже великим. Он был любящим мужем и отцом, пастырем, преданным своей пастве. Каждый день он служил Богу. Прошу вас, я хочу видеть своих детей. Мне нужны мои дочери. Можно мне увидеть дочерей?

– Я узнаю.

Оказалось, что старшая дочь уже дала показания под запись, и Ева разрешила ей прийти к матери. Сама она пошла допрашивать менеджера.

Билли Крокер сидел в гардеробной поменьше на правой стороне от сцены, которую Ева мысленно уже называла «стороной Джимми-Джея». У него тоже были красные, воспаленные от слез глаза, а лицо посерело.

– Он действительно умер?

– Да, он умер. – На этот раз Ева решила построить допрос иначе. – Когда вы в последний раз говорили с мистером Дженкинсом?

– За несколько минут до того, как он вышел на сцену. Я пошел в его гардеробную и предупредил, что у него осталось пять минут до выхода.

– О чем еще вы говорили?

– Я ему сказал, что у нас аншлаг, все билеты проданы. Ему нравилось такое слышать, его это подбадривало. Чем больше душ он мог спасти, тем лучше. Так он говорил.

– Он был один в гардеробной?

– Да. Он всегда брал себе последние полчаса – двадцать минут, если времени не хватало, – перед выходом на сцену, чтобы побыть одному.

– Давно вы на него работаете?

Билли судорожно перевел дух.

– Двадцать три года.

– И какие у вас отношения?

– Я его менеджер… был его менеджером и другом. Он был моим духовным наставником. Мы все – одна семья. – У Билли задрожали губы, он смахнул слезы. – Для Джимми-Джея все были как родные.

– Почему гардеробная его жены расположена по другую сторону от сцены?

– Из практических соображений. Они выходят на сцену с разных сторон, встречаются в центре сцены. Такова традиция. Джолин, о Боже милостивый, бедная Джолин!

– Какие у них были отношения?

– Они были преданы друг другу. Абсолютно преданы. Они обожали друг друга.

– И ни один из них не забредал на соседние пастбища?

Билли взглянул вниз, на свои руки.

– Нехорошо так говорить.

– А что, если я копну поглубже, Билли, и обнаружу, что вы с Джолин нарушили пару заповедей?

Он вскинул голову.

– Ничего вы не обнаружите. Джолин никогда, ни за что на свете не изменила бы Джимми-Джею. Она не смогла бы его предать. Никоим образом. Она настоящая леди и набожная христианка.

– Кто заправлял воду водкой для Джимми-Джея, когда он был на сцене?

Билли тяжело вздохнул.

– Сегодня об этом позаботилась Джози. Не надо это оглашать и позорить Джолин. Это пустяк. Это ничего не значит.

– Церковь – это большой бизнес. Очень много денег. Кто что унаследует?

– Это очень сложно, лейтенант.

– А вы упростите.

– Церковные активы остаются церковными активами. Некоторыми из них пользуется семья Дженкинсов. Например, самолет для рабочих поездок. Резиденции его дочерей тоже используются для церковных дел. И еще несколько экипажей и другие активы. Джимми-Джей и Джолин скопили за тридцать пять лет упорного труда значительное состояние. Оно принадлежит им безраздельно, это их собственные деньги. Я знаю – он со мной советовался, – знаю, что Джимми-Джей оставил распоряжение… если он уйдет к Богу, чтобы Джолин ни в чем не нуждалась. И чтобы церковь продолжала работать. Это было дело его жизни.

– А вам он что-нибудь оставил, Билли?

– Да. Я унаследую кое-что из его личных вещей, один миллион долларов и обязанность управлять церковью так, как он хотел.

– С кем он изменял Джолин?

– Я не удостою вас ответом.

«Тут что-то есть», – решила Ева.

– Если вы таким образом пытаетесь его защитить, может оказаться, что вы защищаете его убийцу.

– Джимми-Джей не нуждается в моей защите. Он сейчас в руках Божьих.

– Рано или поздно его убийца окажется в моих руках. – Ева встала. – Где вы остановились в Нью-Йорке?

– В отеле «У Марка». Семье предоставил свой дом один из прихожан. Особняк на Парк-авеню. Все остальные остановились в отеле «У Марка».

– Можете вернуться туда, но не уезжайте из города.

– Никто из нас не уедет, пока мы не сможем забрать домой бренные останки Джимми-Джея.

Ева нашла Пибоди и вытащила ее из еще одной гардеробной.

– Это место напоминает чертов лабиринт. Доложи обстановку.

– Закончила с двумя дочерьми, сейчас опрашиваю третью. По-моему, они в шоке, все зовут свою мамочку. Две старшие сейчас с ней. Беспокоятся за своих детей. Дети сейчас с няней. Няня ездит с ними повсюду. Самая младшая из трех примерно на шестом месяце беременности.

– О черт!

– Ничего, она держится, – успокоила Еву Пибоди.

– Которая из них Джози?

– Вот с ней я сейчас и работаю. Джеки, Джейми и Джози. – Пибоди нахмурилась. – Почему их всех зовут на букву «джей»? Тут что-то такое есть?

– Кто знает? – пожала плечами Ева. – Мне надо поговорить с этой «джей». Задать пару вопросов.

– Ладно. Слушай, я сказала Макнабу, чтоб взял на себя мужей. Он уже покончил с охранниками.

– Прекрасно. Значит, у нас есть шанс выбраться отсюда до наступления утра.

С этими словами Ева вошла в гардеробную.

Сидевшая внутри женщина была в белом. Ее волосы, светлее, чем у матери, были распущены по плечам. То ли она не пользовалась косметикой так же щедро, как ее мать, то ли успела все смыть. Лицо у нее было бледное, голубые глаза покраснели от слез.

После карамельно-розовой комнаты Джолин глаз Евы буквально отдыхал на красном с золотом убранстве этой гардеробной. На ярко освещенном столике под зеркалом стояла целая армия флаконов с косметикой, щеточек и кисточек, фотографий в рамках.

На одной из фотографий покойный Джимми-Джей Дженкинс держал на руках пухлого младенца.

– Джози.

– Да.

– Я лейтенант Даллас. Сочувствую вашей утрате.

– Я пытаюсь внушить себе, что он сейчас с Богом. Но я хочу, чтобы он был со мной. – Джози говорила и медленными кругами массировала свой внушительный живот. – Я как раз вспоминала, как мы весь день были заняты, готовились к сегодняшнему вечеру. У меня не было времени с ним пообщаться. Весь день, особенно после обеда, я была занята и думала: «Надо поговорить с папочкой, надо рассказать ему, что Джилли – это моя малышка – написала свое имя печатными буквами и все буквы у нее вышли правильно». Но я так ему и не сказала, случая не было. А теперь и не будет.