Драйзер - Сергей Батурин

«Жизнь слишком тяжела», — признается он в письме Менкену.

Глава 8

РОМАН «ГЕНИЙ» И «ОБЩЕСТВО БОРЬБЫ С ПОРОКОМ»

Начиная с июля 1914 года Драйзер вместе с Кирой Маркхам занимает двухкомнатную квартиру убогого трехэтажного здания на Десятой улице в Гринвич-Вилледж. Единственное украшение квартиры — большой письменный стол, переделанный из рояля Поля. Соседями писателя были люди неопределенных занятий. Однажды нагрянула полиция, арестовала одного из соседей и изъяла у него большое количество фальшивых банкнотов. Но Драйзера такое соседство вовсе не беспокоило. Он привязался к Гринвич-Вилледж и прожил здесь пять лет.

Среди обитателей этого района были социалисты и радикалы, атеисты и фанатики, анархисты и марксисты, кубисты и реалисты. Здесь можно было встретить поэтов и музыкантов, артистов и прозаиков, художников и юристов. Одни жили здесь, другие проводили время в многочисленных клубах, ресторанчиках, пивных, закусочных. В Гринвич-Вилледж часто бывали Джон Рид и Синклер Льюис, Линкольн Стеффенс и Маргарет Зангер. Многие принадлежали к «Клубу либералов на улице Макдугал», и выражением их взглядов служил журнал «Мэссиз».

В обычной здесь обстановке жестоких столкновений взглядов, жарких споров, в которых каждый свободно мог высказать самые еретические мысли, Драйзер чувствовал себя как рыба в воде. Обитатели Гринвич-Вилледж, по свидетельству Джона Рида, «осмеливались вслух рассуждать на темы, запретные для всего прочего города». И Драйзер не мог не сочувствовать всем тем, кто решительно восстал против закостенелых буржуазных догм, ратовал за свободное искусство, расцвет человеческой мысли. В Гринвич-Вилледж среди множества людей пустых, праздных, а то и просто шарлатанов были подлинные художники, мастера слова, люди творческого труда. Все они упорно работали, стремясь сказать свое собственное слово в американском искусстве. Драйзер хорошо знал многих из них, с некоторыми дружил, с другими встречался время от времени.

Проблемы искусства всегда были ему близки. Во время путешествия по Европе он бывал в музеях, не пропустил ни одной художественной выставки, внимание его привлекли работы фламандских мастеров, заинтересовало творчества Пабло Пикассо. Еще раньше Драйзер неоднократно встречался в Нью-Йорке со многими художниками, принадлежащими к так называемой «школе живописцев-мусорщиков», хорошо знал большую группу оформителей журналов и графиков, был своим человеком среди художников группы «Восьмерка», организованной в 1910 году Робертом Генри.

Богемная атмосфера Гринвич-Вилледж не мешала писателю. Он ежедневно работал с 9 утра до 4 часов дня, и друзья хорошо знали, что в эти часы бесполезно пытаться оторвать его от письменного стола. Среди постоянных жителей Гринвич-Вилледж он выделялся своей застенчивостью, отлично сшитыми костюмами и безукоризненно свежими рубашками. Судя по его виду, трудно было предположить, что он вел жестокую борьбу за существование. Два года Драйзер не мог опубликовать рассказ «Потерянная Феба», который отвергли один за другим одиннадцать ведущих журналов. Была надежда, что с переходом в августе 1914 года журнала «Смарт сет» в руки Генри Менкена и театрального критика Джорджа Натана будет значительно легче печататься. Драйзер сразу же посылает Менкену и «Потерянную Фебу», и пять одноактных пьес. Но ответ Менкена на этот раз звучал обескураживающе. «Натан настолько тверд в своем мнении, что «Потерянная Феба» слишком далека от того Драйзера, которого мы хотим пропагандировать, что я начинаю соглашаться с ним… Пьесы сами по себе чудесны, но их публикация подразумевала бы обращение к совершенно новой аудитории читателей». В конце концов все же «Смарт сет» опубликовал три из пяти пьес, уплатив за них писателю 300 долларов. Практически это был единственный доход за многие месяцы.

Он продолжает упорно работать над «Оплотом», а также заканчивает переработку первого варианта «Гения». Несмотря на свою занятость и тяжелое финансовое положение, Драйзер стремится помочь своим чикагским друзьям, пытается найти издателей для романа Шервуда Андерсона и поэм Эдгара Мастерса. Его попытки помочь им диктовались не только дружескими чувствами, но и глубоким уважением к творчеству даровитых писателей. Друзья хорошо знали, что Теодор всегда придет на помощь в трудную минуту. Вильям Ленджел и через полстолетия не мог забыть, как Драйзер вместе с ним ходил в больницу, где у Ленджелов на третий день после родов умерла дочь, просиживал там часами, успокаивая Ленджела и его жену, «совсем как родной отец».

Непрестанные усилия Драйзера в конце концов увенчались успехом: издательство «Макмиллан» приняло сборник Эдгара Мастерса. Книга вышла в свет в 1916 году и пользовалась необычайным успехом, выдвинув ее автора в число ведущих поэтов Америки. Роман Андерсона был также выпущен в свет издательством «Джон Лейн компани».

Менкен, пытающийся всеми силами поднять престиж в тираж своего журнала, просит Драйзера дать в целях рекламы положительную оценку журналу. Но Драйзер никогда не поступался своими убеждениями, даже ради самых близких людей. Не отступил он от своего правила и на этот раз. «Я бы хотел заявить вполне искренне, что мне нравится «Смарт сет», — отвечает он на просьбу Менкена. — Похоже, что под вашим и Натана руководством он превратился в легковесное, никого не тревожащее периодическое издание, полное легкого юмора и насмешек, иногда довольно смешное, но которое не может вызвать серьезного возмущения… Журнал ваш так же наивен, как «Ледиз хоум джорнэл». Поверьте мне, что он слишком слащав, слишком бродвейского типа…» Далее он советует Менкену начать публиковать серьезные материалы, статьи наподобие тех, что публикуются в журнале «Мэссиз». «Не слишком ли жестоко все это звучит? — спрашивает он. — Я отнюдь не стремился к этому. Честно говоря, вы сами намного лучше, чем журнал, который издаете…»

Письмо Драйзера задело Менкена за живое, особенно упоминание журнала «Мэссиз». В своем ответе он утверждал, что заказывал статьи авторам «Мэссиз», в том числе и Флойду Деллу, и всегда находил их «неописуемо бессодержательными». «Все эти «красноперые», — давал волю своему раздражению Менкен, — пустоголовы и несерьезны». Менкену все же пришлось признать, что журнал не целиком отвечает его желаниям. «Конечно, как он есть сейчас, журнал представляет собой компромисс между тем, что бы мы хотели делать и что позволено делать в свете тех трудностей, которые мы испытываем… Но легкий подход, против которого вы протестуете, является именно тем, к чему мы стремимся. «Смарт сет» — вдумайтесь в это название! («Смарт сет» означает фешенебельное общество. — С. Б.) — не место для публикации революционной риторики…»