Военные контрразведчики - Александр Юльевич Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, прав был поэт Маяковский, повторивший применительно к Дзержинскому слова другого поэта: «Гвозди бы делать из этих людей…»[116]
Под руководством Дзержинского Особый отдел и другие подразделения ВЧК раскрыли в Москве тот самый «Национальный центр», имевший отделения в Петрограде, Сибири, на Урале и Кубани. Заговорщики, ожидавшие подход Деникина к Москве в первой половине сентября, были готовы поднять мятеж, тем самым нанеся советской власти смертельный удар в спину.
Разоблачить заговорщиков чекистам удалось при активном содействии трудящихся и военнослужащих, к которым они постоянно обращались за помощью и поддержкой. Например, учительница 74-й московской школы сообщила в Особый отдел ВЧК, что у директора школы Д. Я. Алферова часто собираются неизвестные лица — в результате оперативно-разыскных мероприятий удалось выяснить, что это были курьеры от генерала Деникина. Военврач Окружной артиллерийской школы сообщил, что начальник школы В. А. Миллер «втягивает» его в антисоветскую организацию. Подробно рассказывая об этом особистам, он вспомнил, что Миллер обращался в Реввоенсовет с просьбой выделить в его распоряжение мотоцикл. Это сделали сотрудники Особого отдела якобы от имени РВСР. Сергей Кудеяр, мотоциклист одной из воинских частей, а позже сотрудник Особого отдела, несколько дней возил доверчивого Миллера по указанным им адресам, в результате чего были установлены многие из участников «Национального центра».
В ночь на 29 августа чекисты провели операцию по ликвидации Московского отделения. Несколько раньше было ликвидировано отделение в Петрограде, а затем филиалы на Восточном и Юго-Восточном фронтах, в городах Поволжья и Приуралья… Что интересно, об этих оперативных мероприятиях было буквально сразу подробно рассказано на страницах «Известий ВЦИК».
В конце ноября 1919 года те же «Известия» сообщили, что «Усилиями Петроградской Чрезвычайной комиссии, Особого отдела ВЧК и Особого отдела Н-ской (7-й. — А. Б.) армии в Петрограде раскрыт крупный белогвардейский шпионский заговор, в котором принимали участие крупные сановники царского режима, некоторые генералы, адмиралы, члены партии кадетов, „Национального центра“, а также лица, близкие к партии эсеров и меньшевиков. Вся деятельность заговорщиков протекала под бдительным наблюдением агентов Антанты, главным образом английских и французских, которые руководили всем делом шпионажа, финансировали заговор и держали в своих руках нити его»[117].
Это был так называемый «заговор Поля Дюкса»[118]. Заговорщики имели сообщников в армейских и флотских штабах и с их помощью снабжали разведывательной информацией наступавшего на Петроград генерала Юденича. При подходе его войск к Северной столице в городе должен был вспыхнуть мятеж, для организации которого было сформировано несколько отрядов.
И опять-таки заговорщикам помешали представители «трудящихся масс». В Ораниенбаумский особый отдел пришел военный моряк Д. Ф. Солоницын и рассказал, что командир морского дивизиона Б. П. Берг поручил ему провести через линию фронта неизвестного человека. Как следует расспросив моряка и убедившись в его искренности, военные контрразведчики попросили его согласиться с предложением… Затем несколько чекистов переоделись в белогвардейскую форму, организовав неподалеку от линии фронта ложный штаб. В роли начальника штаба, к которому Солоницын проводил неизвестного, выступил заместитель начальника Особого отдела. Оперативная игра удалась: полагая, что находится за линией фронта, молодой человек откровенно рассказал, что он — сын генерала Шидловского, участник контрреволюционной организации в Петрограде, и представил схемы расположения советских войск…
Стоит обратить внимание: чекисты действовали гораздо профессиональнее и изобретательнее своих, как оказалось, излишне доверчивых и простодушных противников. При этом они действительно пользовались народной поддержкой.
А что сказать про их «оппонентов»? Вспомним ленинскую формулировку, хотя написанную и по иному поводу: «Страшно далеки они от народа…» Пожалуй, именно это в конечном итоге губит любую российскую власть.
* * *
В боях 21–26 октября у Пулковских высот было остановлено продвижение белогвардейских частей на Петроград, и 26-го числа 7-я и 15-я армии Западного фронта перешли в контрнаступление. 14 ноября войска Восточного фронта заняли Омск — место недавнего расположения так называемого Временного Всероссийского правительства; в первой половине декабря войска Южного фронта освободили Белгород, Полтаву и Харьков, а 16 декабря — Киев. 27-го против Колчака восстал Иркутск, который считался столицей Восточной Сибири.
К исходу 1919 года Красная армия фактически разбила войска Колчака, Деникина и Юденича, освободив территорию с населением в 50 миллионов человек. Ну а в начале следующего 1920 года Англия, Франция и Италия поспешили отменить блокаду Советской России. Судьба недавних союзников их вряд ли теперь волновала. «Vae victis»[119] — как говорили древние.
Недолгий последующий отрезок времени вошел в историю под названием «мирной передышки» — у советской власти появилась возможность хоть как-то преодолеть неимоверную разруху, которую переживала страна, облегчить исключительно тяжелое экономическое положение народа. Часть вооруженных сил сразу же была переведена на «трудовой фронт»: уже в начале года шесть армий — примерно треть от общего состава входивших в состав РККА — были преобразованы в трудовые, подчиненные РВСР и Совету рабочей и крестьянской обороны. Особые отделы в этих армиях сохранялись.
Это сейчас забыто, но именно тогда, 17 января 1920 года, ВЦИК и СНК «в связи с разгромом основных сил контрреволюции» постановили «отменить смертную казнь (расстрел) как высшую меру наказания». Впрочем, как оказалось, ненадолго: «отмена отмены» особенно не афишировалась, но уже в «Положении о революционных военных трибуналах», опубликованном 4 мая, говорится, что «революционным военным трибуналам предоставляется ничем не ограниченное право определения меры репрессии», а в «Примечании 1» «расстрел» без всяких оговорок значится в числе наказаний, налагаемых по приговорам трибунала…
22–25 декабря 1919 года прошел 1-й Всероссийский съезд особых отделов фронтов и армий. В его резолюции было указано, что победы на фронтах не должны повлечь ослабление борьбы с попытками контрреволюции проникнуть в РККА и что военные контрразведчики обязаны оказывать всемерную помощь командованию в повышении боеготовности войск. Возрастание численности личного состава Красной армии к началу 1920 года до трех миллионов потребовало увеличения количества особых отделов. В связи с тем, что для их комплектования не хватало руководящего и оперативного состава, съезд обратился в ЦК РКП(б) с просьбой направить на работу в органы военной контрразведки партийные кадры — эта просьба была удовлетворена.
Кстати, такую форму организационной работы, как съезды особых отделов, предложил назначенный в ноябре 1919 года на должность управляющего делами ОО ВЧК Г. Г. Ягода.
Ягода Генрих Григорьевич (1891–1938). Ученик аптекаря, в 1907 году вошел в нелегальную молодежную группу анархистов-коммунистов; участник мировой войны — ефрейтор. В 1918–1919 годах — управляющий делами и заместитель председателя Высшей военной инспекции РККА. С октября 1919 года — управляющий делами Особого отдела ВЧК, член Коллегии ВЧК; с сентября 1923 года — член Коллегии и 2-й заместитель председателя ОГПУ, одновременно — заместитель начальника Секретно-оперативного управления и начальник Особого отдела ОГПУ. С июля 1934-го по сентябрь 1936 года — нарком внутренних дел СССР. В марте 1937 года арестован по обвинению в
