Лунные маршалы (сборник) - Александр Бушков

Бедный вы мой, тоскливо подумал Савин. Эта смерть была самой неправильной – жюльверновские чудаки никогда не умирали от ножа злодея, всегда находился кто-то, умеющий надежно защитить. И оттого следовало в первую очередь мстить за эту смерть… Бедный, бедный…

Безусловно, девять десятых собранных Брайди сведений и гроша ломаного не стоили, но остальное значило так много, что Геспер без колебаний пошел на очередное убийство…

Безупречно спланировано – погибает Савин, погибает Брайди, в огне исчезают картотека и труп загадочного существа, самый гениальный сыщик в растерянности останавливается перед пустотой, а Гралев остается один…

Но ведь это было бы – ненадолго. Рано или поздно, здесь или на другом конце света другие люди – сыщики, ученые, журналисты – ступят на ту же тропу… Понимает ли это противник? Противник, от поступков которого веет другим временем – прошлым, старинным, сгинувшим, – все эти распятые коты, кинжалы, монеты грубой работы, пароконные повозки… Что, если Геспер вовсе не наш современник, если он пришел из прошлого, фантастическим образом продлив жизнь?

Наверное, любой из шумерских или иерусалимских торговцев мог бы со временем приладиться и к этому веку – принципы частной торговли, ее суть остаются прежними. Людей, знающих электронику, можно просто нанять. Языкам – научиться. А вывеска – с исчезновением с деловой арены Смизерсов она остается как удобное прикрытие…

Человек, хорошо знакомый с земной историей, без труда вспомнит загадочных, словно бы не подвластных времени странников, угодивших на скрижали наверняка помимо своего желания. Они появлялись ниоткуда и уходили неизвестно куда. Они будто и не старели. Случалось, что человек, знавший их в свои юные годы, вновь вдруг встречался с ними десятилетия спустя, – только он был уже стар, а они нисколечко не изменились. Чужаки везде и всюду, не помнящие родства скитальцы, Агасферы…

Предположим, думал Савин, что есть люди, давным-давно овладевшие некими секретами пространства-времени и использовавшие эти секреты, это знание ради примитивной наживы. Законспирированная каста бродячих торговцев, сумевших как-то продлить жизнь, чтобы на протяжении столетий мотаться сквозь четвертое измерение с тюками контрабанды на спине, приспосабливаясь к любой власти, к любому строю, к любым иным мирам. Земные корабли кружат вокруг Юпитера, а для этих – ночные караваны. Люди эти всецело принадлежат прошлому, как о том свидетельствует древненаивная и древнежестокая логика их поступков.

Агасфер, подумал Савин. Было время, когда имя Агасфера, Вечного Жида, обреченного за жестокосердие по отношению к Христу на нескончаемые странствия, было вернейшей «легендой», «крышей». Вздумай кто-либо прикрыться этим именем, это надежно избавляло от необходимости придумывать более изощренные версии. История хранит память о таинственных бродягах, именовавших себя Агасферами, – за последнюю тысячу лет они появлялись неоднократно: в Англии, во Франции, в Богемии, в Московии, на Арабском Востоке, при папском дворе, в Америке. Вена, Испания, Армения, Любек, Париж, Гамбург, Брюссель… Цели их, как и род занятий, остались тогда неизвестными. Один это был человек или несколько? Пойди теперь установи…

Человек, долго проживший под каким-то именем, привыкает к нему и, может случиться, меняя его в очередной раз, оставит в новом что-то от прежнего. Или подберет созвучное. Агасфер – Гасфер – Гесфер – Геспер… Проложивший сквозь века и пространства разбойничье-торгашескую стежку. Шальная гипотеза, даже чересчур. Но если она имеет какое-то отношение к истине?

Ну что же, пора.

Он шагнул было прочь и остановился. Из-под двери в другую комнату, где Савин еще не был, тянулась короткая багровая полоска. Савин потянул на себя ручку.

Инспектор Пент, в той же форме моряка торгового флота, лежал навзничь головой к двери, разбросав сильные руки. Широко раскрытые глаза уставились в потолок, светлые волосы над правым виском слиплись от крови – все ясно с первого взгляда, ничем уже не помочь, поздно…

Бормоча самые страшные ругательства, какие только знал, Савин встал на колени рядом с трупом и без колебаний расстегнул китель. Кроме обычных мелочей, какие можно найти в карманах едва ли не каждого мужчины, он обнаружил серьезное оружие, из которого можно было стрелять и очередями, – пятнадцатизарядный «вигланд» с удлиненным стволом в кобуре под мышкой. И удостоверение Международной службы безопасности – старший следователь управления «Дельта» (Европа) капитан Манолис Сгурос. Вот так…

Он ощутил страшную опустошенность и одиночество, почувствовал себя одиночкой под наведенными издалека стволами.

Однако он справился с собой, превозмог слабость и тоску. Его теперешнее положение не имело ничего общего с ковбойскими фильмами, где шериф-одиночка грустно тащится на заморенном коне меж равнодушных отрогов Большого Каньона Колорадо. Ничего похожего. Просто умный и опасный враг метким огнем проредил ряды атакующих, но атака не имеет права захлебнуться, пока жив хоть один человек. А он ведь был не один…

Савин поднялся с колен, сбросил куртку и надел под нее кобуру с «вигландом» – карманы и так оттягивали два пистолета. Значит, МСБ заинтересовалась, не исключено, что и Стайн оттуда… Скорее всего, они не знают ничего конкретного, но поняли, что здесь происходит что-то неладное. Это облегчает задачу доктору Данвуди… но можно ведь и самому!

Он прошел в комнату, где сидел мертвый Брайди, полистал справочник и снял телефонную трубку.

– Уголовная полиция Монгеруэлла, – сразу же откликнулся деловитый голос.

– Мне нужен инспектор Стайн.

– В управлении его нет. Он будет через час.

– Где же он?

– Кто говорит?

– Где он, я вас спрашиваю?

– Кто говорит? Не вешайте трубку.

– И не собираюсь, – сказал Савин. – Вы можете срочно его отыскать?

– Кто говорит? – в третий раз спросил дежурный, судя по голосу очень молодой и оттого ревностно соблюдавший все правила.

– Я говорю, – сказал Савин. – А вы слушайте. Немедленно найдите Стайна. Сообщите ему, что капитан Сгурос убит. Возможно, Сгурос был известен и вам как инспектор Пент…

В трубке явственно прозвучал короткий гудок особого тона – дежурный подключил к селектору кого-то еще. А парень не такой уж болван, молодец парень, подумал Савин и продолжал:

– Скажите ему, что преступники бегут. Я попытаюсь их задержать, но я не супермен, и у меня нет пулемета…

– Кто говорит? – ворвался другой голос.

– Савин, – сказал Савин. – Может быть, слышали?

– Откуда вы говорите?

– Установите номер, дело минутное, – сказал Савин. – Трубку я не положу, оставлю рядом с телефоном. Сейчас к вам приедет доктор Данвуди и объяснит все подробно. Здесь два трупа.

– Вы можете подробнее? Я пошлю сейчас же машины отыскать Стайна…

– У меня нет времени, – сказал Савин. – Посылайте вертолеты как можно быстрей. У меня все.

Он положил трубку рядом с телефоном и решительно пошел к двери. Нужно торопиться. Без всякого сомнения, Геспер и его люди попытаются уйти туда, где земное правосудие бессильно. Уйти немедленно, в этом убеждают все совершенные ими за последние часы гнусности, – и то, что они подожгли больницу, и то, что подложили бомбу в машину Савина, и то, что убили Брайди и Сгуроса, и то, что уничтожили картотеку. И то, что они даже не стали обыскивать мертвого Сгуроса – им наплевать уже на все, что происходит здесь, на этом берегу, который они считают навеки покинутым. Правда, до ночного тумана еще далеко, но, видимо, есть другой способ уйти к тому берегу сейчас, средь бела дня, иначе не обнаглел бы так Геспер… Так что нужно поторапливаться.

…Над хмурым берегом мельтешили чайки, пронзительно вскрикивая. А гусей-то и не видно, подумал Савин. По старинному преданию, за Агасфером повсюду, куда бы он ни направлялся, летели с печальными криками семь диких гусей – семь Трубачей, души семи иудеев, помогавших при казни…

Савин зажег очередную сигарету. Демаскировать себя он не боялся – в пронизанном сыростью воздухе, на туманном берегу трудно заметить издали дым. Да и увидеть противника Савин сможет заблаговременно. Если только он все рассчитал правильно. Если только Геспер будет прорываться здесь, где нашли тело Мак-Тига, где Савин помогал разгружать тот баркас, где стоит покосившийся каменный столб с грубо вырезанным человеческим лицом, поставленный неизвестно кем, неизвестно когда и неизвестно для чего.

Он понимал, что отсюда можно и не уйти живым. В соответствии с устоявшимися штампами следовало бы методично и обстоятельно перебрать наиболее четкие и дорогие воспоминания, но оказалось, что ничего не получается – просто не получается, и все тут. Мелькали бессвязные обрывки, заставлявшие то улыбнуться – «белчер» в витрине, то беззвучно вскрикнуть – сияющий корабль, идущий на всех парусах к зыбкой стене тумана. Потом и эти клочья пропали, остался только серый берег, скучные утесы, проникший сквозь куртку холод скалы, к которой он прижимался спиной, тяжесть пистолетов в карманах и томительное ожидание, сознание того, что иначе было нельзя…